Тени былого - Хейер Джорджетт - Страница 60

60

– Мне очень хочется пить, мосье, – сказала она жалобно.

Кавалер, стоявший в нескольких шагах от них, посмотрел на нее с изумлением и обернулся к приятелю.

– Mon Dieu, ты слышал, Луи? Кто эта красотка, у которой хватает дерзости послать Конде принести ей напиться?!

– Как, ты не знаешь? – воскликнул тот. – Это мадемуазель де Боннар, воспитанница английского герцога! Она большая оригиналка, и Конде пленяют ее необычные манеры.

Тем временем Конде предложил Леони руку, и они вместе отправились в соседний салон, где он предложил ей бокал миндального напитка. Четверть часа спустя их там нашла Фанни. Они были очень веселы, и Конде с помощью лорнета объяснял Леони фехтовальный прием.

– Боже, душечка, как можно! – сказала миледи и сделала Конде низкий реверанс. – Мосье, не позволяйте ей утомлять вас, умоляю.

– Но я вовсе его не утомляю, мадам, даю слово! – сказала Леони. – Его тоже мучила жажда! А, вот и Руперт!

В салон вошел Руперт с шевалье д'Анво. Увидев Леони, шевалье наморщил лоб.

– Кто? Кто? Кто? M'sieur, on vous demande[150].

Конде жестом отстранил его.

– Мадемуазель, а обещанная мне награда?

Леони с милой улыбкой отколола фиалки с корсажа и отдала ему. Конде поцеловал ей руку, потом букетик и пошел к дверям галереи, вложив цветы в петлицу кафтана.

– Ну-у! – сказал Руперт. – Черт меня побери!

– Идем, Руперт, – скомандовала Леони. – Проводи меня к мадам Помпадур.

– Нет, провалиться мне, и не подумаю, – учтиво сказал милорд. – Я только-только сбежал оттуда с д'Анво. Тут такая скучища, чтобы ее черт взял!

– Деточка, пойдем со мной, – сказала Фанни, отвела ее в галерею, где оставила на попечение своей дражайшей подруги мадам де Воваллон, а сама отправилась на поиски Эйвона.

В конце концов ей удалось его отыскать под круглым окном, в обществе Ришелье и герцога Нойля. Он сразу же подошел к ней.

– Ну, Фанни, где малютка?

– С Клотильдой де Воваллон, – ответила Она. – Джастин, она дала Конде свой букетик, а он приколол его к груди! Куда это приведет?

– Никуда, дорогая моя, – безмятежно ответил

герцог.

– Но, Джастин, особ королевской крови нельзя так завлекать! Излишняя милость грозит бедой не меньше ее отсутствия!

– Прошу, не расстраивайся, дорогая. Конде не влюблен в малютку, и она в него не влюблена.

– Влюблена! Только этого не хватало бы! Но все это кокетство…

– Фанни, иногда ты бываешь совсем слепой. Конде забавляется, и только.

– Пусть так! – Миледи пожала плечами. – Что теперь?

Его светлость поднес к глазам лорнет и оглядел галерею.

– Теперь, моя дорогая, я хочу, чтобы ты вернулась за Леони и представила ее мадам де Сен-Вир.

– Зачем? – спросила сестра, вглядываясь в его лицо.

– Ну, я думаю, это может быть ей интересно, – ответил его светлость и улыбнулся.

Когда леди Фанни подвела Леони к мадам де Сен-Вир, та судорожно сжала веер, и даже румяна не скрыли, как она побледнела.

– Мадам! – Фанни заметила стиснутую руку и расслышала быстрый вздох. – Мы так давно не виделись! Надеюсь, я нахожу вас в добром здравии?

– Да, мадам. А вы с… с вашим братом… в Париже? – Каждое слово давалось графине с трудом,

– Да. Вывожу эту девочку в свет, – сказала Фанни. – Не забавно ли? Как летят годы! Могу ли я представить вам воспитанницу моего брата? Мадемуазель де Боннар, мадам де Сен-Вир! – Она отступила на шаг.

Графиня невольно протянула руку.

– Дитя… – произнесла она дрожащим голосом, – прошу вас, посидите со мной немного. – Она обернулась к Фанни. – Мадам, оставьте ее со мной. Мне хотелось бы с ней поговорить.

– Но, разумеется! – ответила Фанни и тотчас ушла.

А Леони осталась, глядя в лицо своей матери. Графиня взяла ее руку и принялась ласково поглаживать.

– Пойдемте, моя крошка! – сказала она слабым голосом. – Вон у стены свободная кушетка, Вы побудете со мной… две-три минуты?

– Да, мадам, – сказала Леони вежливо, удивляясь про себя, почему эта увядшая дама так взволнована. Ей вовсе не нравилось, что ее оставили с женой Сен-Вира, но она послушно пошла с ней к кушетке и села подле нее.

Графиня словно растерялась. Она по-прежнему сжимала руку Леони, не спуская, с девушки жаждущих глаз.

– Скажите мне, cherie, – выговорила она наконец, – вы… вы счастливы?

Леони удивилась.

– О да, мадам, конечно, я счастлива!

– Этот человек… – Графиня прижала платок к губам. – Этот человек… добр с вами?

– Вы спрашиваете о монсеньере, моем опекуне, мадам? – сдержанно произнесла Леони.

– Да, petite, да, о нем. – Рука графини дрожала.

– Naturellement[151], он добр со мной, – ответила Леони.

– Вы обиделись, но, право же, право… Дитя, вы так молоды! Я… могла бы быть вашей матерью! – Она засмеялась вымученным смехом. – А потому вы простите то, что я скажу вам, не правда ли? Он… ваш опекун… не очень хороший человек, а вы… вы…

– Мадам! – Леони отдернула руку. – Я не хочу быть с вами грубой, вы понимаете, но я не позволю вам говорить подобное о монсеньоре.

– Вы так к нему привязаны?

– Да, мадам, я люблю его de tout mon coeur[152].

– О, mon Dieu! – прошептала графиня. – А он… любит вас?

– Нет-нет, – сказала Леони. – То есть я не знаю, мадам. Он просто очень добр со мной;

Глаза графини впились в ее лицо.

– Это хорошо, – сказала она со вздохом. – Дитя, вы давно живете у него?

– О!.. э… depuis longtemps[153], – неопределенно ответила Леони.

– Дитя, не смейтесь надо мной! Я… я сохраню ваши слова в тайне. Где герцог нашел вас?

– Простите, мадам, но я забыла.

– Он велел вам забыть! – быстро сказала графиня. – Не правда ли?

Кто-то подошел к кушетке, графиня вздрогнула и умолкла.

– Какая удачная встреча, мадемуазель! – сказал Сен-Вир. – Надеюсь, я вижу вас в добром здравии.

Леони вздернула подбородок.

– Мосье? – произнесла она с недоумением. – Ah, je me souviens![154] Мосье де Сен-Вир! – Она обернулась к графине. – Я познакомилась с мосье… peste… забыла! Ах да! В Леденье, под Гавром, мадам.

Сен-Вир нахмурился.

– У вас прекрасная память, мадемуазель.

Леони посмотрела ему между глаз.

– Да, мосье. Я не забываю людей. Никогда!

Шагах в десяти от них стоял Арман Сен-Вир, словно приросший к полу.

– Nom d'un nom d'un nom d'un nom![155] – ахнул он.

– Это выражение, – произнес у него за спиной мягкий голос, – мне никогда не нравилось. Оно лишено… э… образности и силы.

Арман резко обернулся к герцогу.

– Мой друг, теперь ты мне скажешь, кто такая мадемуазель де Боннар!

– Сомневаюсь. – Герцог взял понюшку табака.

– Но посмотри на нее! – потребовал Арман. – Она же вылитый Анри! Да, Анри! Теперь, когда я увидел их рядом…

– Ты так считаешь? – переспросил его светлость. – Мне она кажется гораздо красивее дражайшего графа и несравненно утонченней.

Арман потряс его за плечо.

– Кто она?

– Дорогой Арман, у меня нет ни малейшего намерения сообщать тебе это, а потому, молю тебя, не стискивай мое плечо так сильно! – Он отвел руку Армана и разгладил атлас. – Вот так. Ты поступишь разумно, мой друг, если будешь слеп и глух ко всему, что касается моей воспитанницы.

– Ах, так?! – Арман прожег его взглядом. – Хотел бы я знать, какую игру ты ведешь. Она его дочь, Джастин! Хоть поклянусь!

– Будет лучше, мой милый, если ты воздержишься от этого. Позволь мне доиграть эту игру до конца. И ты не будешь разочарован.

– Но я не понимаю! Даже вообразить не могу, что ты намерен сделать с…

вернуться

150

Вас требуют (фр.).

вернуться

151

Разумеется (фр.).

вернуться

152

Всем сердцем (фр.).

вернуться

153

Уже давно (фр.).

вернуться

154

А, вспоминаю! (фр.)

вернуться

155

Букв.: имя имени, имени, имени (фр.). Божба.