Вниз по реке (Сборник рассказов) - Радов Анатолий Анатольевич - Страница 33

Вниз по реке

Скука. Откуда? Зачем?

Парадокс. Люди жалуются, что жизнь так коротка, и так быстро проходит, а большую её часть проводят скучая.

Почему?

Од-но-об-ра-зи-е! В детстве мне говорили: Если будешь каждый день есть манную кашу, станешь большим и сильным. И я верил. Но я вырос, и перестал ВЕРИТЬ. Теперь я только ЗНАЮ. И я знаю — если каждый день есть манную кашу, когда-нибудь ты сблюёшь ее обратно в тарелку. Может быть не завтра, и возможно даже не послезавтра, но однажды блевотина обязательно случится.

Работа, дом, пять бокалов пива после работы — манная каша жизни.

И я уже чувствую, что меня тошнит.

Я — обычный человек. Как и миллиарды тех несчастных обычных людей, которые по разным обстоятельствам не попали в список людей выдающихся. Так распорядился Господь — говорят они, продолжая жрать манную кашу. Господи, не дай сблевать! — молятся они перед сном.

Но на Бога надейся, а сам не плошай. И я не плошаю. Через два дня, я с двумя единомышленниками, и тремя единоихматьмышленницами совершу небольшое путешествие. Нужно ведь когда-то начинать. Иначе никогда не узнаешь, что на столе жизни кроме каши есть и другие блюда. Во-о-он в тех вазочках, накрытых салфетками.

Месяц назад я увидел объявление в газете:

«Ищем любителей активных

видов отдыха

для увлекательного путешествия

вниз по реке, на лодках»

То, что надо! — понял я.

Через два дня мы поплывем вниз по реке, до того самого места, где эта река впадает в море. Мы примерно рассчитали, сколько на это уйдет времени. Пару недель, не меньше. Представляете, пара недель без манной каши. Только деликатесы — река, берега, природа и свобода.

В первую ночь остановимся на одном из берегов. Поставим палатки, разведем костер. Пиво, консервы, ночь, комары.

Пиво и консервы, конечно же, подчистую в первую же ночь, чтобы не скисли от жары на следующий день. Комары, естественно, постоянно. Но и здесь все предусмотрено. Мы берем с собой кучу всяких тюбиков с мазями. И если даже ни одна из них не поможет, возле костра мы так пропахнем дымом, что комаров от этого запаха будет безостановочно рвать нашей же кровью, на нашу же продымленную кожу.

И я уверен, что уже во время первой стоянки образуется хотя бы одна пара, которая, под видом собирания хвороста, углубится слишком далеко в темноту, где страстно предастся любви на каком-нибудь муравейнике. И выжившие в эту, страшную для них ночь, муравьи еще долго будут просыпаться в холодном поту, в который раз увидев во сне нечто белое и большое, разделенное на две части темной полосой, пытавшееся по их представлению, всех их сожрать. А через время, с подачи самого одаренного муравьишки, в лексикон этих милых, усатых созданий войдет выражение «полная жопа», которое будет ассоциироваться у них с событиями этой страшной ночи.

Потом будет уханье филина в темноте. Хруст веток в той же темноте. И страшные, глупые истории о том, кто в этой самой темноте скрывается. Первыми уйдет спать в свою палатку влюбленная парочка, устроившая муравьям Варфоломеевскую ночь. Потом разойдутся и остальные. Костер погаснет. И мир окутает мрак и тишина.

Утром, в одной из палаток, проснуться раньше других и пойдут к реке умываться. Потом проснутся во второй палатке. И пока они будут ходить к реке, проснувшиеся первыми разведут костер и приготовят все для чаепития, разложив по алюминиевым кружкам пакетики «дилмаха». Вода закипит, ее разольют по кружкам и начнут судорожно дергать пакетики за веревочки.

— Эй, сони, вставайте! — крикнет кто-нибудь, глядя на третью палатку. Один раз, второй, третий. Может быть и четвертый. Этого я не знаю. Потом, откинув полог, все одновременно заглянут внутрь палатки. Кто-нибудь, скорее всего оставшаяся девушка, сблюёт на землю, едва успев отвернуться. Трое парней глубоко вздохнут и побледнеют. У обеих девушек из третьей палатки рядом с их телами будут лежать их отрубленные головы. Потом все долго и затравленно будут смотреть друг на друга. Но кто-нибудь прервет молчание и срывающимся голосом начнет спрашивать, спрашивать, спрашивать. Как это? Что это? Что случилось? Кто это сделал? И, наконец, правильный вопрос — Что делать?

Все это время девушка будет истерично кричать. Парень, который вместе с нею измывался над ни в чем не повинными муравьями, залепит ей звонкую пощечину, и она замолкнет.

Потом будет долгое обсуждение. Споры. Крик. Трясущиеся руки и бледные от испуга лица. Впрочем, не только от испуга. Парочка из второй палатки почувствует себя не важно. Хотя «не важно» — это слишком мягко сказано. Им станет до одурения хреново. Они уйдут в свою палатку, отдохнуть. У костра останутся двое.

— Что с ними? — спросит один из оставшихся.

— Может, дилмах просрочен? — с улыбкой ответит второй.

— Да брось ты — скажет первый — Я серьезно.

— Я тоже.

— Как ты думаешь, кто убил девчонок? — шепотом спросит первый.

— Да кто его знает? — ответит второй — Может тот, кому надоело жрать манную кашу?

Фразочка прозвучит, конечно, как полный бред, но я думаю, он поймет, когда я вытащу из своего рюкзака небольшой топорик, с засохшими каплями крови на лезвии.