Встречи с животными - Спангенберг Евгений Павлович - Страница 73

Маршрут закончен — мы в Ашхабаде. Днем уже не жара, а настоящее пекло. Пора возвращаться в Москву, к прохладе. Ранним утром самолет отделяется от земли. Десять летных часов, и мы — дома. Здесь еще весна; на березках только распускаются душистые молодые листочки.

В дельте Волги

РАЗБОЙНИКИ

Широка и, кажется, бесконечна дельта великой русской реки Волги. Ниже Астрахани от мощного русла ответвляются бесконечные протоки, быстро несущие мутную воду в Каспий. Низкие болотистые берега их заросли тростниковыми крепями да водолюбивыми кудрявыми ивами.

Местами протоки так узки, а береговые деревья так развесисты, что вода струится под тенистым зеленым сводом. Но вырвутся протоки к мелким култукам взморья, и вашим глазам представится необъятный простор. Здесь и там среди водной глади выступают низкие островки, вдали зеленеет на косах ивовая поросль, желтеют пятна прошлогоднего тростника.

Давно освоена дельта реки человеком, но и поныне сохранилась ее небогатая, но своеобразная фауна. Дикие кабаны табунами бродят в тростниковых зарослях, нередка выдра, а водяных птиц сколько — представить трудно! Дельта — настоящее царство всевозможных голенастых птиц, серых гусей, уток. Черные бакланы, долговязые цапли, колпицы, каравайки образуют здесь крупные гнездовые колонии. Иной раз десятки гнезд покрывают одну развесистую иву. А сколько таких деревьев на лесном участке, избранном птицами для гнездовья! И когда вы бесшумно скользите по быстрой протоке на легкой лодочке, вы беспрерывно видите летящих птиц. Вот потянулась за пищей стая коричневых караваек. образовав угол; не спеша туда же летят кваквы, медленно взмахивая широкими крыльями; как будто воздушный кораблик, плывет в воздухе чудная белая цапля.

Еще больше птиц на взморье. Здесь гнездятся гуси, черноголовые и серебристые чайки-хохотуньи, кудрявые пеликаны; сюда на отмели и косы прилетают кормиться голенастые птицы, гнездящиеся на лесных островах дельты. Раскатистым хохотом крупных чаек, гусиным гоготом и шумом взлетающей пеликаньей стаи встречает взморье появление человека.

Вот впереди лодки из зарослей ивняка выплывает пара гусей. Осторожные птицы совсем близко, но не взлетают в воздух и, тревожно озираясь, быстро плывут вперед. Едва удерживаясь, на спине гусыни примостились четыре пуховичка-гусенка. Близость человека, наконец, заставляет взрослых гусей подняться на крылья, и пуховички остаются одни. Но гусята-малыши не беспомощны. Они проворно ныряют и благополучно уходят от нашей лодки.

Вдали, справа, на блестящей водной поверхности темнеет большое пятно. Издали его можно принять за островок, но пятно движется, изменяет контуры. Еще две-три минуты — и вам хорошо видно, что это крупная стая серых гусей. Некоторое время они, высоко подняв головы, плывут вперед, но затем, когда расстояние между ними и лодкой сокращается, с шумом и гоготом поднимаются в воздух. Сначала беспорядочной массой, потом, выстроившись углом, птицы низко летят над водной гладью и вдруг, достигнув зеленой косы, круто взмывают вверх. Миновав косу, стая опять опускается к воде и постепенно исчезает на далеком горизонте.

Что там такое? Невидимые нити, что ли, преградили дорогу летящим птицам, почему они взмыли вверх над косой? На этот раз там ничего нет, но в зеленой чаше ивовых зарослей легко укрыться вместе с лодкой охотнику, а осторожность никогда не мешает.

В центре птичьего царства, в дельте Волги, помещается Дамчикский кордон Астраханского государственного заповедника. Уютный и во всех отношениях замечательный уголок; кто хоть раз побывал там, никогда его не забудет. Едете вы на лодке широкой и быстрой протокой, как будто вдали от людей. По сторонам тростники да ивы, иногда взлетит цапля или под натиском потревоженного кабана затрещат заросли. Одним словом, настоящая глушь и безлюдье окружают вас.

И вдруг впереди лодки, сквозь зелень прибрежных деревьев мелькнет красивый голубой домик, за ним другой, еще и еще — целый поселок чистеньких голубых зданий. Теперь, когда кордон рядом, вы обнаруживаете одну особенность: все домики стоят не на земле, как в обычном селении, а на высоких сваях.

Жилые постройки, общежитие и комнаты для приезжих, столовая, лаборатории, продуктовый ларек — все есть в голубом поселке. Даже коровы, собаки и куры есть в этом селении, только нет улиц. Их заменяют деревянные мостики на сваях и сама протока, на берегу которой стоит катер, да в маленькой бухточке — флотилия лодок.

Проводимые в заповеднике исследования, запрещение охоты на обширной территории и активное воздействие человека на природу имеют большое значение для сохранения в дельте Волги местной фауны, для увеличения численности ряда ценных зверей и птиц. Кабан в дельте, например, обычное животное. В высоких и густых зарослях его нелегко увидеть, но вы можете поднять несколько кабанов с лежек и быть свидетелем, как обеспокоенные звери ломятся сквозь густую чащу.

А сколько белых цапель сейчас в заповеднике!

Не так давно эти великолепные птицы были почти полностью истреблены во многих частях нашей страны. Длинные красивые перья — эгретки, отрастающие на спине у цапель, оказали им плохую услугу. В дореволюционной России белых цапель добывали в самый разгар их размножения ради драгоценных перьев, и чудная птица вскоре стала у нас большой редкостью. Постоянное преследование и стрельба из ружей научили эту птицу держаться особенно осторожно, А если не заметит иной раз цапля опасности, налетит случайно на охотника, то всеми силами пытается ускользнуть от губительного выстрела. Мало того, что она изо всех сил машет крыльями, но и ногами работает, как будто пытается ими оттолкнуться от воздуха. Посмотришь на выкрутасы птицы — смешно и жалко ее станет.

Сейчас большие белые цапли во множестве гнездятся в Астраханском заповеднике, здесь они стали самыми обыкновенными птицами и, как мне кажется, в значительной мере утратили осторожность. Много раз налетали на меня белые цапли совсем близко, но ни одна из них со страху в воздухе выкрутасов не делала. Увидит, на одно мгновение шею вытянет, голову набок склонит и несколькими взмахами широких крыльев отбросит себя далеко в сторону и опять спокойно летит своей дорогой.

Одним словом, зверям и птицам привольно и спокойно живется в заповеднике. Пройдет все лето, а местная птица и выстрела не услышит.

Однако как у человека, так и у четвероногих и крылатых обитателей дельты бывают невзгоды, огорчения, есть и враги.

Иной раз спрячешься среди тростников и сидишь неподвижно — хочется близко кабана понаблюдать. Да не тут-то было! Назойливо пищат комары, лезут в глаза, в уши, кусают шею. Сначала немного, а потом все больше и больше собирается около вас этих маленьких беспощадных мучителей. Какие уж там наблюдения! Сохранять полную неподвижность становится невозможно — заедают комары, да и кабан не дурак. Слышит, множество комаров в одном месте гудит, значит, там что-то живое прячется, подходить опасно. И, осторожно зайдя против ветра, чуткий зверь несколько раз втянет в себя воздух, затем с шумом выдохнет его, выражая этим недоверие, и кинется прочь сквозь заросли.

В иные годы комаров на кордоне бывает великое множество, и тогда они не дают житья животным и людям.

«Помни о смерти», — невольно вспоминаю я краткое латинское изречение, читая на дверях кордона другую надпись: «Не забывай о комарах». Такое напоминание для рассеянного человека здесь весьма кстати. Ведь комары в жилище — это величайшее мучение. В каждой квартире и в лабораториях на окнах рамы с мелкой металлической сеткой, а столовая вообще представляет собой большую вольеру, сквозь которую свободно продувает освежающий ветер, но не в состоянии проникнуть назойливые насекомые.