Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации - Хемминг Джон - Страница 42

Хотя индейцы и продолжали вести боевые действия, им не хватало сплоченности, которая могла бы возникнуть вокруг лидера королевской крови, и их борьба разбивалась на отдельные очаги сопротивления. Вождь Риобамбы встал во главе своих соплеменников, пытавшихся оборонять переправу через реку у Лирибамбы. Сопе-Сопауа отступил со своей армией к укреплению на холме неподалеку от Сикчоса. Руминьяви все еще сохранял командование над остатками регулярной армии инков в районе Кито, но был в поисках подходящего укрепления, чтобы продолжить оборону. В конечном счете он укрепился на практически недоступной горе рядом с Пильяро. А тем временем армия Кискиса, которая была изгнана в июне из района Бомбон-Уануко отрядом де Сото, двигалась на север через Кахамарку и далее к Кито.

Достигнув гор, Педро де Альварадо стал перемещаться на север по королевской дороге, уныло следуя отпечаткам копыт, которые оставили лошади испанцев, уже достигших Кито. Он узнал, что Сопе-Сопауа укрепился в Сикчосе на его левом фланге, и приготовился выступить против него с отрядом, в котором было много арбалетчиков и аркебузьеров. Теперь, когда его отряд потерял много лошадей, эти два вида оружия представляли основную силу. Выступление в поход было отложено после того, как его люди захватили 8 разведчиков, высланных вперед Альмагро. Теперь две испанские экспедиции противостояли друг другу. У Альварадо было больше людей, и, пережив суровые трудности во время похода в глубь страны, они отчаянно хотели заняться грабежами, чтобы вознаградить себя. С другой стороны, Альмагро представлял христиан, которые уже овладели Кито. Он укрепил свою позицию, официально основав испанский город под названием Сантьяго-де-Кито, находясь при этом в Риобамбе. Ситуация была скверная. Обе соперничающие стороны выставили вооруженную охрану у своих лагерей и приготовились к бою, в котором силы были бы в гораздо большей степени равны, нежели бой любого из отрядов испанцев с местным населением. Если бы он произошел, то уцелевшие испанцы оказались бы настолько ослаблены потерями, что, возможно, пали бы под натиском индейцев. Но кровопролития удалось избежать благодаря серии трудных переговоров. Альмагро согласился купить у Альварадо его корабли и снаряжение за 100 тысяч песо золота. Альварадо должен был возвратиться в Гватемалу, но его людям было разрешено остаться в Перу под командованием Писарро. Соглашение об этом было подписано 26 августа, и два дня спустя Альмагро и Альварадо выехали назад в Кито и основали испанский город Сан-Франсиско-де-Кито. Затем двое командующих отправились назад в Перу, где Альварадо должен был получить свои деньги, а Беналькасара оставили в новом городе с четырьмя или пятью сотнями человек из обеих армий.

А Кискис к этому времени уже входил на территорию Южного Эквадора. Он и его армия совершили небывалое отступление, покрыв расстояние более тысячи миль после того, как покинули кунти-суйю. Армия по-прежнему насчитывала от 12 тысяч до 20 тысяч воинов и огромное количество индейцев, просто примкнувших к армии, рекрутов-носильщиков и вьючных животных. По дороге армия угоняла стада лам, морских свинок и забирала продовольствие из деревень, находившихся на ее пути, сжигала и уничтожала все на той местности, через которую проходила. Это делалось отчасти для того, чтобы затруднить преследование со стороны Манко и Сото и чтобы уменьшить в глазах испанцев ценность покинутых земель. Это также был прощальный удар, нанесенный в ходе гражданской войны, жестокое наказание за сотрудничество со сторонниками Уаскара.

Первое донесение о приближении армии Кискиса пришло от индейцев-каньяри, чей вождь предупредил Альмагро и Альварадо, когда они проходили через Томебамбу на юг. Альмагро не поверил этой новости и продолжил поход. И только волею случая отряд Альварадо застиг врасплох авангард Кискиса под командованием Сотаурко, который занимал перевал в провинции Чапарра, расположенный на пути его следования. Самого Сотаурко испанцы взяли в плен и вынудили выдать место расположения остальной части китонской армии. Испанцы понимали, что, чувствуя себя в течение многих недель похода в полной безопасности, Кискис не ожидал встретить вдруг испанцев. Поэтому они стали действовать быстро. Альмагро и Альварадо предприняли ночной марш-бросок вместе со всей кавалерией, способной его выдержать. На какое-то время ночью им пришлось сделать остановку, «потому что, когда они спускались вниз по ущелью, их кони потеряли подковы, цепляясь за скалы, и им пришлось остановиться, чтобы подковать их при свете костров. Но они продолжили свой марш и двигались с большой скоростью и не останавливались до конца следующего дня, когда перед их глазами предстал лагерь Кискиса».

Кискис не стал колебаться, когда внезапно появились ужасные испанцы. Он немедленно разделил свои силы и отправил воинов во главе с братом Атауальпы по имени Уайпалькон подниматься вверх по склону горы. А сам он повел женщин и обоз в противоположном направлении. Испанцы стали преследовать воинов, быстро окружая холм, который те заняли. Но люди Уайпалькона укрепились на своей позиции и наносили испанцам потери, бросая сверху вниз валуны и другие метательные снаряды, так что испанцы были в безвыходном положении до самой ночи. К этому времени Кискис уже скрылся, а люди Уайпалькона оставили свои позиции несколько позже и успешно присоединились к нему.

Испанцы «продолжили свой поход и встретились с арьергардом Кискиса. Индейцы укрепились у реки и не давали испанцам переправиться через нее в течение целого дня. Вместо этого они сами переправились через реку в обход позиции испанцев и заняли крутой откос. Испанцы понесли тяжелые потери, когда попытались выбить их оттуда. Теперь они и хотели бы отступить, но труднопроходимая местность не давала им сделать это. В результате многие были ранены, в частности Алонсо де Альварадо [из Бургоса], который получил колотое ранение бедра, и еще один рыцарь из Сан-Хуана». Три лошади были убиты и 20 ранены. На следующий день индейцы укрепились на другом холме с крутыми склонами, и Альмагро не стал завязывать бой. «Позже стало известно, что 3 тысячи индейцев, которые были на левом фланге армии Кискиса, отрезали от основных сил 14 испанцев и обезглавили их».

Таким образом, армия Кискиса хорошо проявила себя, несмотря на то что ее, находившуюся на марше, застали врасплох. Она нанесла испанцам значительный урон, избежала кровопролития кавалерийской атаки и осталась невредимой, чтобы продолжить свое движение к Кито. Индейцы были вынуждены сжечь большое количество обмундирования и других припасов, которые они везли с собой, и позволили испанцам захватить огромное стадо из более чем 15 тысяч лам, а также свыше 4 тысяч взятых на военную службу носильщиков мужского и женского пола.

Кискис не знал, что провинция уже оккупирована чужеземцами. Это был ужасный удар по моральному духу его уставших солдат, когда они обнаружили, что испанцы уже давно хлынули на их родину и что у них нет возможности отдохнуть от безнадежно неравной борьбы. Они потерпели поражение в своей первой стычке с людьми Беналькасара. Их воля к борьбе уже полностью ослабла даже среди командиров инков. Они не были на родине вот уже два года, и они не могли думать ни о чем, кроме как разойтись по домам. «Военачальники сказали Кискису, чтобы он попросил у испанцев мира, так как они непобедимы». Кискис отказался, упрекнул их в трусости и приказал им следовать за собой в отдаленные районы, откуда они могли бы продолжать упорную и безнадежную оборону своей страны. Военачальники взбунтовались, сказав, что они лучше умрут в бою, чем от голода в необитаемой местности. «За это Кискис осыпал их бранью и поклялся наказать бунтовщиков. Тогда Уайпалькон ударил его в грудь пикой. Тут же подбежали с дубинками и боевыми топорами и другие и убили его. Так закончил свою жизнь, полную сражений, Кискис, столь прославленный главнокомандующий среди орехонов». Это был трагический конец для одного из лучших полководцев империи инков, человека, который страстно ненавидел конкисту, несущую в себе угрозу и унижения. Для дела национального освобождения было не менее трагичным то, что лучшие воины, набравшиеся опыта в борьбе с испанцами, подняли мятеж. Без поддержки и солдат позиция Кискиса была бы непригодна для обороны. Вероятно, они были правы в том, что прекратили вести бесполезные атаки с примитивным оружием в руках против закованных в латы всадников. И все же нельзя не симпатизировать упрямому полководцу, который отказался сложить оружие. Единственным утешением в его смерти может быть, по словам Педро Писарро, то, что «испанцы никогда не держали его в своих руках».