Земляничная тату - Хендерсон Лорен - Страница 58

– Она нашла помещение в Западном Челси. Старый гараж, который легко переоборудовать, – говорил Стэнли. – В Сохо аренда просто умопомрачительная, мы не могли позволить себе этот район. Да и вечные проблемы с парковкой грузовиков, которые доставляют экспонаты.

Судя по всему, Стэнли дословно цитировал Кейт. Трудно представить, чтобы он сам стал вникать в проблемы с доставкой грузов.

– Сейчас Западный Челси – самое подходящий район для современного искусства, – продолжал он. – Выставки в Сохо становятся все более традиционными. Место там могут позволить себе только торговцы. Вы знаете, что цены за квадратный фут только за последние два года выросли на тридцать процентов?

– Поразительно, Стэнли, – подбодрила его я, подавляя зевок. – А вы нашли деньги для новой галереи? Даже для Западного Челси понадобилась бы кругленькая сумма.

Он покачал головой.

– У Кейт имелся еще один спонсор… Мы должны были встретиться на этой неделе… – Солнце светило прямо нам в лицо, и Стэнли уже взмок от пота. – До того… до того, как…

Мимо прошла компания, дружными охами и ахами выражая свой восторг перед статуей Свободы. В бейсбольных шапочках и бесформенных одеждах туристы ничем не отличались от нищих, которые украдкой шарили в урне прямо за их спинами. Я попыталась вернуть Стэнли на прежний курс:

– Кэрол что-нибудь подозревает?

Лицо Стэнли перекосила страдальческая гримаса:

– Не думаю. Нет, не думаю! Она мне ничего не говорила.

– Стэнли, – медленно сказала я, – а не могла ли Кейт изуродовать выставку Барбары Билдер с целью испортить репутацию галереи? Если Кейт хотела переманить клиентов и художников, то самый беспроигрышный способ – пустить слушок, будто в «Бергман Ла Туш» пренебрегают безопасностью. А в доказательство устроить погром.

Очевидно, эта мысль не посещала куриные мозги Стэнли. Я вспомнила одну старую шутку: «Зачем мужчинам мозг размером больше, чем у собаки? Чтобы они не обжимали женские ноги на фуршетах». С точки зрения развития интеллекта Стенли определенно застрял на полпути между человеком и собакой. Вид у него был напуганный.

– Вы думаете, это Кейт? – проскулил он с таким потрясенным видом, словно я предположила, что Кейт занималась сексом с ослами и увековечивала этот процесс на видео – для потомства.

– Откуда мне знать. Я вас спрашиваю.

– Я… ну, совершенно исключено, – сбивчиво лопотал Стэнли. – Кейт была честным человеком. Она никогда бы не опустилась до такой подлости.

– Наверняка она собиралась позаимствовать список клиентов «Бергман Ла Туш» и уговорить как можно больше художников перейти в ее новую галерею, – возразила я. – Это разве честно?

Вот я и переступила черту. Стэнли принялся бормотать, что я ничего не смыслю в делах, и поглядывать на часы.

– Насколько я понимаю, после смерти Кейт идея новой галереи захирела?

Стэнли кивнул.

– Вы хотите продолжить сотрудничество с «Бергман Ла Туш» и делать вид, будто ничего не было?

Стэнли уже не кивал, а тряс головой.

– Вы считаете, что Кейт убили потому, что без нее затея с новой галерей провалилась бы?

Мучительная гримаса на лице Стэнли ясно свидетельствовала, что я угодила точно в цель, и после убийства Кейт он старательно гнал от себя эту мысль.

– Я не знаю! – чуть не взвыл он.

Троица на соседней скамейке прекратила флиртовать и уставилась на нас.

– Вы обещали сказать мне, где находится Лекс Томпсон, – умоляюще прошептал Стэнли. – Я на всякий случай скрестила руки на груди – чтобы он не мог обхватить мою ладонь своими пухлыми потными ручонками. – Вы обещали!

Вообще-то я ничего не обещала, но сейчас не время упирать на формальности. Я вырвала листок из блокнота и написала телефонный номер Ким. Стэнли выхватил его с такой жадностью, словно это указ о помиловании.

– Но на вашем месте я бы ему не звонила.

Стэнли недоуменно замер.

– Почему?

– Думаю, Кейт ничего ему не говорила. Прежде чем затевать подобный разговор, следовало хотя бы определиться с помещением. Кейт была далеко не глупа, а у Лекса сдержанности не больше, чем у ведущего ток-шоу. Я бы не стала сообщать ему больше, чем он уже знает. Лекс выболтает всем и каждому, и вот тогда-то вам точно крышка.

– Неужели я вам выложил все просто так? – растерянно спросил Стэнли, ухватывая суть гораздо глубже, чем я думала.

Я пожала плечами:

– Почему же просто так? Вы удовлетворили мое любопытство.

И послала ему радушную улыбку. Могла бы не стараться. Стэнли беспомощно всплеснул руками, тяжело встал и поплелся в направлении Уайтхолл-стрит. Я расслабленно откинулась на спинку скамьи и подставила лицо осеннему солнцу.

Глава двадцать первая

Вдали от берега дул ветер. Я на секунду прикрыла глаза, расслабила шею и почувствовала, как болтается на ветру голова. Рядом стояли три еврея-хасида, отец с сыновьями. Шляпы у мальчишек сползли на затылок. Они нервно теребили пейсы, словно час назад накрутили кудряшки с помощью раскаленной кочерги и теперь боялись, что ветер их распрямит. Мы цеплялись за тросы и зачарованно смотрели на силуэты Манхэттена: небоскребы отливали золотом на солнце, в окнах отражался небесный ультрамарин. Наш паром направлялся туда, где Гудзон соединяется с Ист-Ривер. Туда же дул и ветер. Чудилось, что все потоки соединяются в этой точке, и мне остается лишь ухватить их и сплести в единую прядь.

Решение прокатиться на пароме было внезапным. Когда я вышла из скверика, меня подхватил поток людей и понес к причалу. Сопротивляться я не стала и дала себя увлечь на паром. В этой посудине не было ничего романтичного: старенькие пластиковые кресла все в трещинах; изо всех углов тянет дезинфекцией и «Макдоналдсом» – маринованные огурчики, майонез и бодрая, напористая искусственность приправ.

Впереди и сзади на пароме имелись открытые площадки. Наверное, следовало сказать – на носу и корме, но морские термины звучат слишком пафосно для этого, по сути, рейсового автобуса.

По пути к острову Стэйтен я рассматривала берег Нью-Джерси и высокий изящный мост Веррадзано-Нэрроуз, который, казалось, парил в воздушных потоках. Когда же мы добрались до места, я перешла назад (ставший теперь передом) и заняла самое лучшее место в партере – полюбоваться Манхэттеном.

Вдруг рядом возникла какая-то суматоха. Я опустила глаза. Неподалеку устроили возню два других мальчика в больших шляпах. Из под шляп трогательно торчали кончики вязаных ленточек, скрепленных огромной уродливой булавкой. За спинами мальчиков толкались две девочки в неотличимых цветастых платьицах. Хасидский вариант семьи фон Трапп[35]. Рядом с детьми стояла женщина. На ней тоже было пестрое платье с многочисленными оборками, голова обернута в тюрбан из той же цветастой ткани, предназначавшейся, скорее всего, для занавесок. Бедняжка выглядела изможденной бесконечными родами. А необходимость обрить голову сразу после замужества никак не могло придать ей уверенности в себе.

Дети умудрялись быть повсюду – паром кишел ими, как мухами. Возможно, в мамочкином животе находился еще один, готовый добавить несколько новых растяжек в интересную коллекцию на теле родительницы. Я содрогнулась и потеряла интерес к нью-йоркским пейзажам. На детей (в любом количестве) у меня стойкая аллергия. Когда мы причалили, я первой соскочила с трапа и стремглав кинулась к телефонным автоматам. Кое-кто из ребятни все-таки умудрился коснуться меня своими липкими ручонками – милые малыши возжелали перелезть через ограждение, наверное, чтобы их раздавило между паромом и причалом. Удивительно, но у детей – свой инстинктивный естественный отбор, точно они знают, что их в мире и так слишком много.

Ким, слава Богу, оказалась дома. Она взяла трубку после второго звонка.

– Сэм! Где ты? Я уже целую вечность тебя разыскиваю.

– У паромной переправы на остров Стэйтен.

– Каталась на пароме? Здорово! Может, приедешь? Столько хочу тебе сказать…

35

Семейный хор выходцев из Австрии, эмигрировавших в 1938 году в США, история которого легла в основу голливудского фильма «Звуки музыки»