Котт в сапогах. Конкистадор. - Ковалев Сергей Алексеевич - Страница 27

— Стоять!

— Блин! — Повар испуганно вздрогнул, отскакивая от меня и прикрываясь безвольно болтающимся Транквиллом, словно щитом.— Господи! Как вы меня напугали, сударь! Зачем так кричать-то?

— Уф-ф-ф... — Я обессилено опустился на землю и стал обмахиваться шляпой.— Успел...

— Господи! Говорящий кот!

— Ой, я вас умоляю! — проворчал я.— Я уже устал слышать эти слова каждый раз, стоит мне открыть рот. Да, говорящий кот. И что дальше?

— Э-э-э... — растерянно протянул повар.— Ну... необычно же... сэр.

— А тролли, писающие на брюкву — это типа унылая рутина? — ехидно поинтересовался я,— Отпусти петуха-то. Не ровен час, придушишь.

— Так ему же все равно в пирог...

— Ему — нет.— Я строго погрозил пальцем.— Этот петух приехал с нами, Со мной и с королем Гремзольда. Это — чтоб ты знал — Личный Петух короля! Так что отпусти-ка его, пока не совершил случайно государственного преступления.

Испуганный повар послушно разжал руку, и Транквилл безвольно шлепнулся на землю. Я добрел до приятеля и уселся рядом. Глаза петуха были полны ужаса, он явно ничего не соображал и только слабо скрипел что-то протестующее жалобное.

— Гай... Ну ты чего? Все в порядке. Я успел. Никто тебя не тронет...

— Ко-ко-конрад? — Петух повернул голову на мой голос, взгляд его более-менее прояснился.— Конрад, забери меня отсюда! Обещаю, больше никогда не буду кричать по утрам! И надоедать тебе не буду! Клянусь! Только забери меня-а-а-а!

Тут как раз подоспели Аядрэ и Коллет. Услышав, в чем дело, король только недоуменно пожал плечами, но все-таки бережно поднял с земли Транквилла и, бросив повару золотой, величественно удалился в свои покои.

— Было из-за чего паниковать,— хмыкнул Морган, когда я рассказал отсутствовавшим при происшествии членам отряда, что случилось.— Упустили такой шанс избавиться от крикуна.

Против обыкновения, Транквилл не возмутился. Он вообще никак не отреагировал на подначку мага, продолжая безучастно таращиться в пустоту и что-то бормотать. Более-менее он пришел в себя лишь через несколько часов езды по Истошной Пустоши, когда Фаршбург уже казался маленькой темной точкой на горизонте. Заняв свое привычное место на голове у Иголки, нахохлившийся петух пробормотал:

— Спасибо, Конрад...

— Гай, ты в порядке? — осторожно спросил я.

— Нет,— коротко ответил Транквилл.— Я совсем не в порядке. Но я философ, а значит, справлюсь с этим.

Впрочем, через пару дней петух окончательно вернулся в прежнее состояние духа. А на четвертый день судьба решила испытать нас с Андрэ.

Отряд наш спокойно пересекал Истошную Пустошь, вдоль дороги тянулись бесконечные выжженные солнцем такыры с редкими колючими кустами. Пейзаж был такой скучный, что казалось странным даже думать о том, что в таком месте нам может грозить какая-либо опасность. Вот почему, увидев на горизонте приближающееся облачко пыли, я лишь равнодушно отметил сей факт, нимало не обеспокоившись. Как выяснилось часом позже, совершенно напрасно! Когда облако оказалось настолько близко, что стали видны бегущие в нашу сторону тролли, пытаться удрать было уже поздно — чудовища мчались со скоростью галопирующей лошади.

Я назвал троллей чудовищами, но на самом деле в их облике не было ничего такого уж чудовищного, кроме их роста и сложения. Самый мелкий из пяти троллей, что приближались к нам, был на голову выше Андрэ и вдвое шире в плечах. Остальным наш король едва достигал грудной клетки. Все тролли имели могучее сложение и выглядели бы словно античные боги, какими их можно увидеть на мозаиках, если бы не короткие кривые ноги и свисающие ниже колен руки, делавшие их похожими на огромных обезьян. Ну и морды... лица... нет, наверное, все-таки еще морды — злые карикатуры на людей. Сначала мне показалось, что на головах у троллей растет что-то вроде ветвей, но, приглядевшись, я понял, что это пряди волос, скрученные при помощи то ли воска, то ли смолью в длинные толстые жгуты. Эта попытка хоть как-то украсить себя вкупе с набедренными повязками говорила о наличии у троллей зачатков разума.

— Построиться в две линии! — скомандовал я.— Андрэ, берись за меч! Постарайся сдержать их — они не люди, не жалей! Максимилиан, Артур, Иголка — поддерживаем ударами копыт! Коллет, Николас — во вторую линию! По моей команде огонь на поражение...

— Капитан... — осторожно произнес Андрэ, сжимая меч.— Они чего-то не нападают.

— Испугались? — с сомнением произнес я, разглядывая противника.— Сомневаюсь. С их точки зрения, мы должны выглядеть легкой добычей...

— Мы и есть легкая добыча! — заверещал Морган.— Проклятье! И зачем я только отправился с этими неудачниками!

— Заткнись! — оборвала его Коллет.— Конрад, тебе не кажется, что этот мелкий тролль... гм... как бы не совсем тролль? В том смысле, что... В общем, посмотри на его грудь.

— Иезус Мария! Это же тролльша! — Сомнений быть не могло. Хоть и довольно плоская, но грудь наличествовала. К тому же сложение «мелкого тролля», хоть и могучее, выдавало представительницу слабого пола... ну насколько слово «слабый» вообще применимо к троллям.

— Точно. А теперь обрати внимание, как она смотрит на Андрэ.

— А? Че? — Андрэ нервно поежился.— Капитан... это она что, улыбается мне?

— Андрэ, когда я тебя впервые увидел, я вообще целый час ржал... Хотя ты прав. Похоже, ты ей приглянулся. У нас есть шанс выбраться отсюда живыми!

— Капитан?! Что вы такое говорите?! Я же женатый человек!

Запись в дневнике Конрада фон Котта

от 24 мая 16… г. от Р. Х.

(Запись была вымарана ради политической стабильности Гремзольда.)

Примечание на полях. Видит Бог, я не желаю об этом вспоминать!

На восьмые сутки мы достигли границы с Каджарией. Крепости каджарцев уже были видны на горизонте, пришло время расставаться с нашими провожатыми.

— Крагхе! Тугар вокх! — рявкнул Ууулг-тка, дружески хлопая Андрэ по плечу.

— Вокх тугар! — ответил король, с трудом удержавшись на ногах, и смущенно посмотрел на Алле-гу. Тролльша отвернулась, пытаясь скрыть слезы.

— Аркх го,— пробормотал Андрэ, нежно прикоснувшись к густо покрытой родовыми татуировками руке Алле-гу,— Такхег.

— Такхег, Ан-дрэ... — всхлипнула тролльша.— Такхег.

— Поехали уже,— странным голосом произнес Мордаун.— Хватит сопли разводить. Тоже мне Ромео и Джульетта. Поехали!

— Да, Андрэ, хватит,— грустно произнесла Коллет.— Так будет только тяжелее и тебе, и ей. Надо ехать.

Андрэ крепко обнял Алле-гу, постоял несколько мгновений, после чего отпустил плачущую великаншу и, вскочив в седло, дал шпоры Максимилиану.

Мы догнали его только через пару миль, когда Андрэ перестал подгонять коня.

— Она… они еще там? — не глядя на нас, спросил Авдрэ.

— Да,— оглянувшись, нехотя ответил я.— Андрэ…

— Пожалуйста... капитан... Я все знаю. И что так надо было сделать. И что меня ждет Анна. И что они дикари и людоеды... но… я прошу вас, не надо сейчас со мной говорить.

Я осекся и замолчал. Понятливая Иголка сама отстала от Максимилиана и пристроилась в арьергарде отряда.

И ведь все было правильно! Мы спасли свои жизни и — кстати — жизни троллей. Мы миновали Истошную Пустошь, не пролив и капли крови. Алле-гу — всего лишь дикарка, ненамного превосходящая умом дикого зверя. Через пару месяцев она и думать забудет об Андрэ... Наверное... Все было правильно. Но почему-то у меня было очень скверно на душе.