Брачный приз - Хенли Вирджиния - Страница 53

Глава 20

Алиса де Клар поселилась в роскошных покоях своего отца Гая де Лузиньяна, изгнанного баронами из Англии. Она, ничего не замечая, металась по комнате, готовая от злости вопить и швыряться всем, что попадется под руку. Эдуард ни разу не пришел к ней! Мало того, ее свекор призвал Гилберта и Глостера. Юный сорвиголова открыл ворота замка де Монфору, и теперь ему не миновать нагоняя от папаши!

Алиса ненавидела мужа и сумела избежать встречи с ним, уехав в Лондон. Теперь же Гилберт будет делить с ней спальню, поскольку граф Глостер наверняка скажет сыну, что ему пора обзавестись наследником. Алиса, мечтавшая избавиться от вспыльчивого Гилберта, прикована к нему, пока смерть их не разлучит.

Смерть?!

Вот оно, самое простое решение!

Алиса подошла к туалетному столику и открыла ящик с притираниями. Там в крошечной шкатулке хранились семена морозника, которые она растирала вместе с калужницей, чтобы убирать морщинки и пятна со своей нежной кожи. Вынув четыре длинных черных семечка, она раздавила их и высыпала порошок в кувшин красного гасконского вина, стоявший на столе у очага. Когда явился Рыжий Гилберт, она сделала вид, что рада мужу. Свекор вместе с Ричардом Корнуэльским отправился в Тауэр, чтобы обсудить с королем открытие сессии парламента, созываемой Симоном де Монфором в следующем месяце.

Алиса приказала принести молодому мужу горячий обед и налила в кубок вина. Гилберт жадно съел все, что было подано, но послал оруженосца за элем. Вернувшись, тот уведомил господина, что его отец только что прибыл в Вестминстер и желает немедленно видеть сына. Гилберт не подумал послушаться, а лишь продолжал пить эль из огромного кувшина. «Черт возьми, до каких пор отец будет обращаться со мной как с младенцем?» — думал он.

Когда дверь со стуком распахнулась, Гилберт уже был готов к сражению. Увидев багровую от ярости физиономию свекра, Алиса поспешно ретировалась в спальню.

— Ты безмозглый, безголовый олух! Когда этот сукин сын де Монфор подошел к Глостеру, ты посмел открыть ворота моего города и пригласил ублюдка войти! Еще чудо, что не повел его в сокровищницу и не предложил набить карманы!

— Симон де Монфор — признанный вождь баронов. Я счастлив, что он выиграл войну! Он на стороне справедливости, а значит, и я тоже. Король Генрих — жалкий, ничтожный слабак, нарушивший все обещания, которые когда-либо давал!

— Я — Ричард Глостер, первый пэр королевства! Представляешь ли ты степень моего унижения, когда моя плоть и кровь помогла де Монфорам взять мой город?! — завопил Ричард, отвесив сыну оплеуху. — Христос всемогущий, мне следовало бы повесить тебя за измену! — Тяжело дыша, весь в поту, Глостер схватил кубок и осушил одним глотком. — Давно пора перестать играть в солдатики и наградить жену ребенком!

— Эту французскую потаскушку, которую ты мне навязал? Она недостойна быть матерью моих детей! — взорвался Гилберт, краснея еще гуще, чем отец.

Внезапно Ричард схватился за живот и в судорогах свалился на пол. Из его горла вырывались мучительные стоны.

— Отец!

Гилберт упал на колени. Ярость исчезла, сменившись тревогой. Он схватил отца за руки, но Глостер вдруг застыл. Ноги дернулись в последний раз, и жизнь покинула его.

— Помогите! Помогите! — вскрикнул Гилберт.

В комнату ворвался его оруженосец. Из спальни выбежала Алиса. Ее черные глаза в ужасе расширились.

— Что случилось?

— Мой отец… Выпил вина… Схватился за живот…

Алиса ловко подхватила с пола упавший кубок как раз в тот момент, когда еще двое слуг, сопровождаемые Ричардом Корнуэльским, переступили порог.

— Сила Господня, что тут творится? — прогремел Ричард.

— Гилберт с отцом поссорились, — сообщила Алиса, — и мой свекор внезапно схватился за грудь, словно в приступе сильной боли. Должно быть, у него сердце разорвалось. О Господи милостивый, вы же знаете, что за буйный нрав у де Кларов!

Она разрыдалась, ломая руки. К своему удивлению, отравительница обнаружила, что скорбь ее неподдельна. Ее дорогой свекор мертв, в то время как гнусной рыжей свинье хоть бы что!

Ричард Корнуэльский отчаянно, но безуспешно пытался вернуть к жизни своего первенца. Ах уж эта вспыльчивость! И при чем тут де Клары? Это фамильная черта Плантагенетов!

Вскоре весь Вестминстер облачился в траур. Отправили гонцов в Тауэр, к королю Генриху, и в Виндзор, к принцу Эдуарду. Гилберт тайно послал человека к де Монфору в Дарем-Хаус, заверяя в своей неизменной преданности. Он согнулся под гнетом собственной вины и угрызений совести, считая себя виновником смерти отца, а попытки жены утешить его только разжигали в нем злобу.

— Прочь с глаз моих! — процедил он сквозь зубы. — Не желаю жить с вами под одной крышей, мадам! Много лет вам удавалось дурачить моего бедного отца, но мне давно открыли глаза на вашу истинную природу. Можете сложить вещи и удалиться в Тонбридж, пока я не решу, что с вами делать дальше.

Алиса не стала спорить: она и сама была счастлива поскорее покинуть место преступления. Гилберт стал графом Глостером и, следовательно, первым пэром королевства. Хотя план ее потерпел полный крах, все же она находила утешение в том, что превратилась в графиню Глостер. Разве не ради этого она вышла замуж за десятилетнего мальчишку?

Так и быть, она поживет в Тонбридже, но прежде заедет в Виндзор.

Нэн с облегчением вздохнула, когда Розамонд вернулась вместе с мужем в Виндзор, но никто не радовался больше принцессы Элеоноры.

— О, Розамонд, я была так удручена: тебе следовало взять меня с собой. Эдуард не любит меня. Он увлечен этим мерзким созданием — Алисой.

— Нет-нет, Элеонора, вы ошибаетесь! Я уже говорила, что Алиса де Клар готова флиртовать с первым встречным.

— Розамонд, она сама назвалась его любовницей, — всхлипнула Элеонора. — Больше я не впускаю Эдуарда в свои покои… и закрыла для него свое сердце!

— Алиса де Клар — злобная тварь, она наслаждается, когда другие страдают. Она будет вне себя от восторга, узнав, что вы ожесточились против Эдуарда.

— О, Розамонд, мне ненавистна мысль о том, что они любовники!

— Но это неправда! — солгала Розамонд. — Я поделюсь с вами тайной, если обещаете никому не рассказывать. Ее возлюбленный — мой муж, Роджер де Лейберн.

Элеонора ахнула и поспешно прикрыла рот ладонью.

— Ах, Розамонд, и ты тоже? Поэтому и убежала от него?

— Нет… да… это одна из причин, ваше высочество.

— Зови меня Элеонора, прошу тебя.

Розамонд кивнула.

— Я хочу, чтобы вы были счастливы, Элеонора. Думаю, вы с Эдуардом идеально подходите друг другу. Когда-нибудь он станет королем Англии, а вы — его королевой. Я знаю, как вы любите его. Почему бы не позволить ему доказать свою любовь?

Элеонора печально покачала головой:

— Он женился на мне, поскольку так решили наши семьи. Из политических соображений. С тобой было то же самое? Ты можешь полюбить своего мужа?

Розамонд поколебалась, подыскивая нужные слова.

— Да, мне придется это сделать, если я хочу счастливо жить в браке, — сказала она, отчаянно гадай, есть ли хотя бы крупица правды в сказанном. — Вы дали обеты перед Господом и поклялись любить и почитать друг друга, — напомнила она.

— Тогда мы были детьми, — вздохнула Элеонора. В этот момент в дверь постучали.

— Могу я поговорить с Розамонд? — спросил у фрейлины сэр Роджер.

Розамонд услышала голос мужа и с удивлением поняла, что тот говорит по-испански. Она сама вышла к нему и по лицу сразу поняла: что-то неладно.

— Что случилось? — встревожилась она.

— Плохие новости, дорогая. Из Вестминстерского дворца только что прибыл гонец с известием о внезапной кончине твоего кузена, Ричарда Глостера.

— Ричарда?!

Розамонд вспомнила свою последнюю встречу с кузеном. Не может быть! Мужчина в расцвете лет, воплощение силы и здоровья!

— Как он умер? — потрясенно спросила она.

— Говорят, только что из Глостера прибыл его сын Гилберт. Они поссорились… и у Ричарда, кажется, сердце лопнуло.