Ворон(переводы) - По Эдгар Аллан - Страница 9

9

Колокольчики и колокола

I Слышишь, сани мчатся в ряд, Мчатся в ряд! Колокольчики звенят,Серебристым легким звоном слух наш сладостно томят,Этим пеньем и гуденьем о забвеньи говорят. О, как звонко, звонко, звонко, Точно звучный смех ребенка, В неясном воздухе ночном Говорят они о том, Что за днями заблужденья Наступает возрожденье,Что волшебно наслажденье – наслажденье нежным сном. Сани мчатся, мчатся в ряд, Колокольчики звенят,Звезды слушают, как сани, убегая, говорят, И, внимая им, горят,И мечтая, и блистая, в небе духами парят; И изменчивым сияньем Молчаливым обаяньем,Вместе с звоном, вместе с пеньем, о забвеньи говорят.II Слышишь к свадьбе звон святой, Золотой!Сколько нежного блаженства в этой песне молодой! Сквозь спокойный воздух ночи Словно смотрят чьи-то очи, И блестят, Из волны певучих звуков на луну они глядят. Из призывных дивных келий,Полны сказочных веселий,Нарастая, упадая, брызги светлые летят. Вновь потухнут, вновь блестят, И роняют светлый взглядНа грядущее, где дремлет безмятежность нежных снов,Возвращаемых согласьем золотых колоколов!III Слышишь, воющий набат, Точно стонет медный ад!Эти звуки, в дикой муке, сказку ужасов твердят. Точно молят им помочь, Крик кидают прямо в ночь, Прямо в уши темной ночи Каждый звук, То длиннее, то короче, Выкликает свой испуг, — И испуг их так велик, Так безумен каждый крик,Что разорванные звоны, неспособные звучать,Могут только биться, виться, и кричать, кричать, кричать! Только плакать о пощаде, И к пылающей громаде Вопли скорби обращать! А меж тем огонь безумный, И глухой и многошумный, Все горит, То из окон, то по крыше, Мчится выше, выше, выше, И как будто говорит: Я хочуВыше мчаться, разгораться, встречу лунному лучу,Иль умру, иль тотчас-тотчас вплоть до месяца взлечу! О, набат, набат, набат, Если б ты вернул назадЭтот ужас, это пламя, эту искру, этот взгляд, Этот первый взгляд огня,О котором ты вещаешь, с плачем, с воплем, и звеня! А теперь нам нет спасенья, Всюду пламя и кипенье, Всюду страх и возмущенье! Твой призыв, Диких звуков несогласность Возвещает нам опасность,То растет беда глухая, то спадает, как прилив!Слух наш чутко ловит волны в перемене звуковой,Вновь спадает, вновь рыдает медно-стонущий прибой!IV Похоронный слышен звон, Долгий звон!Горькой скорби слышны звуки, горькой жизни кончен сон.Звук железный возвещает о печали похорон! И невольно мы дрожим, От забав своих спешимИ рыдаем, вспоминаем, что и мы глаза смежим. Неизменно-монотонный, Этот возглас отдаленный, Похоронный тяжкий звон, Точно стон, Скорбный, гневный, И плачевный, Вырастает в долгий гул,Возвещает, что страдалец непробудным сном уснул. В колокольных кельях ржавых, Он для правых и неправых Грозно вторит об одном:Что на сердце будет камень, что глаза сомкнутся сном. Факел траурный горит,С колокольни кто-то крикнул, кто-то громко говорит, Кто-то черный там стоит, И хохочет, и гремит, И гудит, гудит, гудит, К колокольне припадает, Гулкий колокол качает, Гулкий колокол рыдает, Стонет в воздухе немомИ протяжно возвещает о покое гробовом.

К Елене

Тебя я видел раз, один лишь раз.Ушли года с тех пор, не знаю, сколько, —Мне чудится, прошло немного лет.То было знойной полночью Июля;Зажглась в лазури полная луна,С твоей душою странно сочетаясь,Она хотела быть на высотеИ быстро шла своим путем небесным;И вместе с негой сладостной дремотыУпал на землю ласковый покровЕе лучей сребристо-шелковистых, —Прильнул к устам полураскрытых роз.И замер сад. И ветер шаловливый,Боясь движеньем чары возмутить,На цыпочках чуть слышно пробирался.Покров лучей сребристо-шелковистыхПрильнул к устам полураскрытых роз,И умерли в изнеможеньи розы,Их души отлетели к небесам,Благоуханьем легким и воздушным;В себя впивая лунный поцелуй,С улыбкой счастья розы умирали, —И очарован был цветущий сад —Тобой, твоим присутствием чудесным.Вся в белом, на скамью полусклонясь,Сидела ты, задумчиво-печальна,И на твое открытое лицоЛожился лунный свет, больной и бледный.Меня Судьба в ту ночь остановила(Судьба, чье имя также значит Скорбь),Она внушила мне взглянуть, помедлить,Вдохнуть в себя волненье спящих роз.И не было ни звука, мир забылся,Людской враждебный мир, – лишь я и ты, —(Двух этих слов так сладко сочетанье!).Не спали – я и ты. Я ждал – я медлил —И в миг один исчезло все кругом.(Не позабудь, что сад был зачарован!)И вот угас жемчужный свет луны,И не было извилистых тропинок,Ни дерна, ни деревьев, ни цветов,И умер самый запах роз душистыхВ объятиях любовных ветерка.Все – все угасло – только ты осталась —Не ты – но только блеск лучистых глаз,Огонь души в твоих глазах блестящих.Я видел только их – и в них свой мир —Я видел только их – часы бежали —Я видел блеск очей, смотревших ввысь.О, сколько в них легенд запечатлелось,В небесных сферах, полных дивных чар!Какая скорбь! какое благородство!Какой простор возвышенных надежд,Какое море гордости отважной —И глубина способности любить!Но час настал – и бледная Диана,Уйдя на запад, скрылась в облаках,В себе таивших гром и сумрак бури;И, призраком, ты скрылась в полутьме,Среди дерев, казавшихся гробами,Скользнула и растаяла. Ушла.Но блеск твоих очей со мной остался.Он не хотел уйти – и не уйдет.И пусть меня покинули надежды, —Твои глаза светили мне во мгле,Когда в ту ночь домой я возвращался,Твои глаза блистают мне с тех порСквозь мрак тяжелых лет и зажигаютВ моей душе светильник чистых дум,Неугасимый светоч благородства,И, наполняя дух мой Красотой,Они горят на Небе недоступном;Коленопреклоненный, я молюсь,В безмолвии ночей моих печальных,Им – только им – и в самом блеске дняЯ вижу их, они не угасают:Две нежные лучистые денницы —Две чистые вечерние звезды.