Социальная философия: Учебное пособие - Алексеев Петр Васильевич - Страница 68

68

Сопоставление узловых моментов постиндустриалистской концепции с доводами ее критиков обнаруживает проблемный характер универсалистских притязаний развиваемой на основе постиндустриализма идеологии информационного общества. Однако осознание проблемности такого рода притязаний не равносильно признанию их неправомерности. Универсалистская направленность – одно из наиболее ценных качеств классического постиндустриализма, предполагающего поступательное движение всего человечества к новой стадии общественного развития, – наличие в этом движении лидеров не рассматривается как показатель невозможности достижения данной ступени какими-либо странами из-за особенностей их политико-экономических или культурных систем. Принципиальная достижимость для всех общества, основанного на знании, связана с общезначимостью научных теорий, интернациональным характером науки, с процессами «онаучивания» техники, экономики, политики. Развиваемая на основе пост-индустриалистских предпосылок идеология информационного общества может служить реальной альтернативой идеологиям национального и цивилизационного эгоизма, набирающим силу на фоне разочарований как в либеральных, так и в марксистских доктринах. Успех же будет зависеть от того, каким образом универсалистские возможности этой идеологии реализуются в конкретных условиях деятельности индивидов и групп.

Глава XI

ПРОГРЕСС КАК ПРОБЛЕМА

Широко распространено мнение (в том числе среди студентов), будто понятие прогресса «марксистское», чисто идеологическое, применявшееся с целью дезориентировать людей при сравнении «социализма» и «капитализма», и что ныне нужно это понятие отбросить как социально вредное.

Однако понятие прогресса не Марксом придумано, оно существовало и до него; с его именем связана лишь особая его трактовка.

Русский социолог П. А. Сорокин отмечал: "Проблема прогресса представляет собой одну из наиболее сложных, трудных и неясных научных проблем. Принимая различные названия в течение истории… она уже давно привлекла к себе внимание человеческой мысли и давно уже стала предметом исследования"[237].

Понятие прогресса оказывается нужным науке в первую очередь истории, социологии, философии, и нужным по ряду соображений. Одно из таких пояснений мы встречаем в работах известного историка Н. И. Кареева (1850–1931). Он спрашивал: какое значение имеет понятие прогресса? И отвечал: понятие прогресса должно дать идеальную мерку для оценки хода истории, без каковой оценки невозможен суд над действительной историей, невозможно отыскание ее смысла. "Нет ничего абсолютно совершенного, – писал он, – есть только именно такие относительные и сравнительные совершенства, а их мы можем расположить в известном порядке… по степени их удаления от несовершенного и приближения к совершенному с нашей точки зрения… Применяя этот идеальный порядок к последовательности исторических фактов, мы оцениваем ход истории как совпадающий или не совпадающий с этим идеальным порядком, т. е. как прогрессивный или регрессивный, и, подводя общий итог, высказываем свой суд над целым действительной истории, определяем его смысл"[238].

Следует принять констатацию этим историком (кстати, он не марксист; до революции 1917 года – активный деятель партии кадетов) того исторического факта, что сама идея прогресса зародилась еще в античное время. В психологическом плане, подчеркивал Н. И. Кареев, у идеи прогресса "было два источника: наблюдения над действительностью и чаяния лучшего будущего"[239]. Раньше всего идея эта вытекала из наблюдений, причем прежде всего над умственной сферой. Об умственном прогрессе писали философы и ученые древности, отцы церкви и сектанты, схоласты и гуманисты. Все были согласны в том, что такой прогресс сводится к расширению и углублению знаний, к выработке более правильных понятий, к увеличению власти над природой. Наряду с этим прогресс в нравственной сфере или игнорировался, или отрицался; некоторые даже доказывали нравственный регресс. Но возникновение христианства положило начало новой, все усиливавшейся тенденции. «Христианство явилось как моральное обновление мира с верою в нравственный прогресс… писатели этой эпохи создали два разных представления о прогрессе: одно ограничивалось только внутренним миром человека, другое соединено было с мечтаниями о наступлении царства Бо-жия на земле и в нем новых общественных порядков. Прогресс общественный рассматривался как естественное и необходимое требование морального идеала»[240].

Итак, уже много столетий назад начала формироваться идея прогресса. На заре развития человеческой цивилизации обозначились контуры двух направлений в трактовке прогресса – одно, если говорить современным языком, сциентистское, констатирующее, описательное и другое – аксиологическое, ценностное. В первом констатация умственного прогресса была дополнена в дальнейшем констатацией прогресса в органической природе, в экономике, в технических приспособлениях и т. п.

В середине XVIII столетия выступлениях французского философа и экономиста А. Р. Ж. Тюрго оба названных направления слились воедино. Тюрго характеризовал прогрессы в экономике, политических структурах, в науке, в духовной сфере. Между прочим, он указал на три стадии культурного прогресса: религиозную, спекулятивную, научную (эта идея впоследствии была развита основоположником позитивизма О. Контом). Политический оптимизм идеологов буржуазии проявился достаточно ярко в этой идее прогресса, которую разделяли также Ж.-А. Кондорсе, Ж.-Ж. Руссо и другие просветители второй половины того столетия В их трудах указывались и противоречия прогресса социального характера, несовместимость с ним, прежде всего, феодальных режимов. "Тирания, – отмечал Тюрго, – подавляет умы тяжестью своего режима"[241]. По Руссо, прогресс противоречив в том плане, что разрушает целостность и гармоничность человеческой личности и превращает человека в односторонность, в человека-функцию. Французская буржуазная революция конца XVIII века совершалась под флагом борьбы за прогресс.

В XIX столетии усилились факторы, воздействовавшие на то направление в концепции прогресса, которое стремилось «беспристрастно» описывать, или констатировать, объективные явления. Таковой в сфере познания живой природы стала эволюционная теория. Первое направление все больше превращалось в сциентизированное направление прогресса, свободное от ценностей, идеалов, «субъективизма». Наряду с ним философизировалось второе направление, внутри которого стала разрабатываться теория ценностей. Один из виднейших представителей неокантианства Г. Риккерт настаивал на ценностном характере прогресса, отвергая возможность прогресса в природе. Он подчеркивал положение о том, что понятие прогресса имеет ценностный характер, а понятие эволюции дает индифферентный к ценности ряд изменений[242].

Оригинальной концепцией прогресса, в которой неразрывно были связаны оба подхода, явилась теория русского писателя и философа второй половины XIX в. К. Н. Леонтьева. С одной стороны, он исходил из необходимости борьбы с ростом энтропии, провозглашал важность процессов, ведущих к разнообразию, на этой основе – к единениям, а с другой – не мыслил прогресс без эстетического аспекта, без контрастности человеческих чувств (добра и зла, красоты и уродства и т. п.). Равенство, подчеркивал он, есть путь к небытию; стремление к равенству, единообразию гибельно. Между тем, такого рода прогресс многим по душе. Этот эгалитарный прогресс есть прогресс уравнительный, смешивающий многоцветие жизни в монотонности, однообразии, усредненности существования, вкусов и потребностей. Эгалитарный прогресс возвращает человечество к его исходной точке – к зоологической борьбе за равное право победить другого, за равное право на зависть, ненависть, разрушение. Противоположностью равенства, т. е. однообразия, выступает единство многообразия. С точки зрения устойчивости организации, сохранения жизни, государства, всякое удержание разнообразия, мно-гоцветия, неравенства живительны для них. Сам Бог хочет неравенства, контраста, разнообразия. К. Н. Леонтьев открывает как бы предустановленную гармонию законов природы и законов эстетики, т. е. признает эстетический смысл природной жизни. Он считает, что прогрессу в природе соответствует и основная мысль эстетики: единство в разнообразии, так называемая гармония, в сущности, не только не исключающие борьбы и страданий, но даже требующие их. В прогресс, по мнению К. Н. Леонтьева, надо верить, но не как в улучшение непременно, а как в новое перерождение тягостей жизни, в новые виды страданий и стеснений человеческих. Правильная вера в прогресс должна быть пессимистической, неблагодушной, все ожидающей какой-то весны. В целом прогресс – это постепенное восхождение к сложнейшему, постепенный ход от бесцветности, от простоты к оригинальности и разнообразию, увеличению богатства внутреннего. Высшая точка развития есть высшая степень сложности, объединенной неким внутренним деспотическим единством. Спасение мира – в расширении и упрочении разнообразия.

вернуться

237

Сорокин П. А. Обзор теорий и основных проблем прогресса // Новые идеи в социологии. Сб. 3. СПб., 1914. С. 116.

вернуться

238

Кареев Н. И. Философия, история и теория прогресса // Собр. соч. СПб., 1912. Т. I. История с философской точки зрения. С. 122–123.

вернуться

239

Кареев Н. И. Идея прогресса в ее историческом развитии // Там же. С. 197.

вернуться

240

Там же. С. 198.

вернуться

241

Тюрго А.Р.Ж. Избранные философские произведения. М., 1937. С. 64.

вернуться

242

См.: Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб., 1903. С. 502–520.