ИТУ-ТАЙ - Коробейщиков Андрей - Страница 1

1

Андрей Коробейщиков

Иту-Тай. Путь свободного волка

ОТ АВТОРА

Автор не претендует на соответствие изложенных фактов официальной науке или общепринятым мнениям, а предлагает исключительно свое видение и свои версии, часть которых основана на личной мистической и обрядовой практике.

Этот роман был создан не как обычное литературное произведение. Целью автора не было заинтриговать читателя или выступить в роли популяризатора тайных знаний алтайских шаманов. Это произведение является Зовом, древним Зовом наших Предков, голос которых звучит сквозь века, чтобы пробудить нас от Великого Сна. Они и сейчас где-то совсем близко, наблюдают за нами, пытаются привлечь наше внимание необычными Знаками и странными Сновидениями. И когда, увлеченные бытовой суетой, мы проходим мимо этих зашифрованных посланий, Духи прячутся между страниц книг, которые мы еще читаем. Они скрываются между строк, надевая маски героев повествования, и говорят с нами их голосами. Прислушайтесь, и вы услышите, что они говорят именно с вами…

ВСТУПЛЕНИЕ

Древний символ Алтая – Три Горы и солнце, сакральный знак мистической прародины. Две видимые горы – «Два Брата», ИТУ-ТАЙ, – принадлежат этому миру, являясь воротами к Третьей Горе, невидимой для обычного взора. Существует легенда, согласно которой для того, чтобы обрести истинную Свободу, необходимо миновать не только видимые горы, но и Третью Гору, где, став крылатым, можно взмыть в безграничное Вечное Небо. Но пройти их не просто. Для этого нужно преодолеть свою человеческую обусловленность и встретиться со своими демонами – тремя врагами, по одному на каждую Гору. Для того чтобы сделать это, алтайские шаманы-охотники создали тайное искусство ТАЙ-ШИН – «Свободный Волк». Эта книга описывает прохождение Первой Горы и встречу с первым врагом, выстоять в битве с которым может только Воин…

Алтай. Овеянный мифами и легендами священный край. Далекая цепь гор, окутанных мглистыми туманами, и зеленая лента тайги, пересекаемая тонкой бирюзовой полоской реки. Безграничное небо ярко-синего цвета, глубокое, будто океан, не имеющий дна. На вершине холма стоят трое. Человек, со странной маской на лице, серый волк рядом с ним и каменное изваяние, вкопанное в землю в незапамятные времена. Все трое смотрят вдаль, на далекие предгорные долины. Хранители. Тайные стражи священной земли.

Ветер колышет высокую траву внизу на лугах. Долина оживает, будто планета дышит.

Здесь, на Алтае, все пропитано дыханием жизни. Даже каменный воин, чуть покосившийся от дождевой воды, подмывающей почву в его основании. Это тоже Хранитель. Его поставили здесь неслучайно. Он не только символизирует Свободный Дух этой земли. Он охраняет одну из ее тайн, до определенного времени скрытую от людей. Двое рядом не в счет. Потому что один из них дикий зверь, а другой – человек лишь наполовину. Именно поэтому он здесь. Шаман. Оборотень. Тайшин.

Здесь, на Алтае, еще остались места, сохранившие свою Силу и Тайны и пока не доступные для тех, кто изобрел всевидящие спутники, бороздящие воздушный океан во всех направлениях. Через мгновение каменный воин остался на вершине холма в одиночестве. Два других Хранителя, волк и шаман, исчезли в кустарнике. Будто два бесплотных духа, охраняющих эти священные места на протяжении веков.

Эпизод I

СУМЕРКИ

Хроники наваждений

Подобные вереску волосы ваши,

Хранители каждого лога!

Водою жертвуем,

Ходим по тебе, Хан-Алтай!

Темный лес, синий, покрывает

Россыпи твои, подобно кольчуге!

С рождения кланяемся тебе!

Предки наши молились тебе!

Часть 1

ТЕНИ ПРОШЛОГО

1. ЧЕЛОВЕК БЕЗ ЛИЦАОхотник(Главы-реконструкции, 1999 г., Москва)

Самолет тряхнуло, и в стеклах иллюминаторов побежал серый асфальт посадочной полосы. Обстановка в салоне неуловимо смягчилась. Многие пассажиры неосознанно сделали глубокий вдох, расслабляющий напряженные мышцы шеи, спины и брюшного пресса. Организм всегда ведет себя так: там, в воздухе, он – во «враждебной» среде, он напряжен, он на волосок от гибели. На земле же, когда он в среде «привычной» и безопасной, наступает фаза релаксации, и все тело отдается этому приятному ощущению – отдыху от страха.

– Дамы и господа, – приятный голос стюардессы зашелестел в динамиках, и все разом пришло в движение, послышались щелчки отстегиваемых ремней безопасности, бормотание и шорох газет. – Наш самолет совершил посадку в аэропорту Домодедово…

Пассажиры засуетились, в нетерпении привставая с надоевших за несколько часов полета кресел, и, хотя самолет еще только выруливал на стояночную площадку, в проходе образовалось некое подобие очереди.

Только один мужчина среди всей этой кутерьмы оставался недвижим. Его глаза были прикрыты, казалось, что он дремлет. Окружающая суета его не беспокоила, и, может быть, поэтому смуглое восточное лицо его вызывало у некоторых соседей, обращавших на него внимание, ассоциации с безмятежным обликом медитирующего Будды, застывшего в неудобном кресле и грезившего о неизбывном. Единственное, что не соответствовало привычному для многих европейцев образу Будды, была печать времени на его лице – длинные волосы с сильной проседью и глубокие морщины, свидетельствующие о почтенном возрасте их обладателя. Одет мужчина был неброско, но очень аккуратно и даже со вкусом. Одежда была подобрана тщательно и выдержана преимущественно в серых тонах. Словом, пожилой житель какой-нибудь небольшой республики со средним достатком – вот такое впечатление сложилось о нем у соседа по креслу, крупного усатого здоровяка с рыхлым раскрасневшимся лицом, который поглядывал на дремлющего пассажира и неприязненно думал о том, что старик не самый лучший попутчик, который попадается в дороге: за все время полета он не произнес ни единого слова, не сделал ни единого движения. И только еле заметное колыхание грудной клетки свидетельствовало о том, что он дышит, а следовательно, жив.

Сосед раздраженно качнул головой и, наклонившись к самому уху старика и обдавая его густым запахом баварского пива, выпитого в большом количестве, утробно пророкотал:

– Эй, старина, подъем! Прибыли…

Веки спящего дрогнули, и он медленно открыл глаза, разглядывая склонившегося к нему соседа, который тут же отпрянул назад и, задев сидящую рядом женщину, забормотал извинения. Затем толстяк встал и, не прекращая извиняться, стал неловко пробираться по проходу. Первый раз в жизни он видел такие страшные глаза. Словно житель другой вселенной посмотрел в этот мир черными, как провалы в бездну, очами. Раскосые глаза взирали на окружающую суету безучастно, будто из иного, бесконечно далекого и ужасного измерения, и на фоне этой завораживающей черноты вспыхивали и гасли пурпурные крошечные протуберанцы, похожие на мерцающие искры от костра. Исходя из своего жизненного опыта и богатого воображения, здоровяк мог предположить, что такие глаза могут принадлежать разве что хладнокровному и многоопытному убийце. «Да мне-то что до этого… Ну, бандит и бандит. Мало их, что ли, повсюду? Всяких повидали…»

Пожилой пассажир, так напугавший своего соседа, вышел из самолета почти последним. Свежий майский ветерок приятно овеял спокойное безмятежное лицо. В воздухе пахло дождем и весенней сыростью. Мужчина глубоко вдохнул в себя эту гамму запахов и, задержав на мгновение дыхание, медленно выдохнул, словно привыкая к новой обстановке, анализируя все вокруг, даже запахи, пробуя их на вкус. Москва…

Он закинул себе на плечо большую дорожную сумку «Samsonite» и медленно, как и подобает пожилым людям, стал спускаться по ступеням трапа. Последний автобус был практически пуст, и можно было даже поставить тяжелую сумку на сиденье. Створки дверей с шипением захлопнулись, и, качнувшись, огромный перевозчик плавно покатился к главному корпусу аэропорта.