Сила любви - Хесс Нора - Страница 36

«Интересно, становится ли он мягче, когда занимается любовью?» Непрошеная мысль возникла у Джонти. Смягчаются ли эти твердые губы, станут ли эти железные глаза пьяными от страсти? В своем возбужденном воображении она представляла себя в объятиях Корда, чувствовала тепло его голого тела, его губ, ласкающих ее тело.

Она густо покраснела. Она что, потеряла рассудок? Никогда за свои 18 лет она не думала о таких вещах. И надо же, что все эти мечты были об этом ненавистном человеке — это просто невозможно представить.

Джонти переключила внимание на Люси, которая вышла из летнего домика и шла к двум оседланным ожидающим лошадям. Пока Ред привязывал ее узел с одеждой к седлу, проститутка нашла глазами Корда. Он не посмотрел на нее, и она позволила Реду помочь ей взобраться на лошадь. Джонти облегченно вздохнула, когда парочка поскакала по долине и скрылась из вида. Эта чертова баба заставила ее много страдать.

Джонти вновь посмотрела на мужчин и забеспокоилась, увидев, что Корд идет к дому. Что ему нужно? Неужели он шел для того, чтобы высказать ей свое неодобрение по поводу подарка, обвинить ее в том, что они сделали?

— Не смотри так задиристо, — хмуро сказал Корд, входя на кухню. — Я здесь не для того, чтобы драться с тобой.

— Да ну, это что-то новенькое, — отпарировала Джонти, отойдя от окна и присев. — Зачем же ты тогда здесь? — резко и требовательно спросила она.

У Корда свело челюсти, он сделал несколько шагов к Джонти, прежде чем завести разговор. Джонти отступила, думая, что он приложит к ней руки. «И, возможно, я этого заслуживаю», — подумала она, заметив, как он овладел собой. Он ведь сказал, что не хотел стычки.

— Я пришел напомнить тебе, что ты будешь здесь один пару недель, — начал он, — и предупредить тебя, чтобы ты был осторожен. Пусть всегда рядом с тобой будет пес, и запирай двери, когда ты дома и когда ты будешь уходить. Здесь есть воюющие индейцы. Ты можешь стрелять из пистолета, который висит в твоей комнате?

Джонти кивнула.

— Я с ним могу обращаться лучше, чем твои рабочие со своим оружием, — она помолчала минуту, а потом язвительно добавила: — Дядя Джим научил меня пользоваться им, а он в этом деле — мастер.

Повисло напряженное молчание.

— Несомненно, ты знаешь, — злобно сказал, наконец, Корд и его глаза зажглись гневом. — А чтобы быть уверенным в том, что ты не ускачешь к этому настоящему мужчине, я заберу с собой твою кобылу.

— Не забирай Красотку! — Джонти вскочила на ноги. — Что, если она мне понадобится?

— Тебе она не понадобится, если ты будешь делать то, что тебе говорят — не отходи далеко от дома и носи с собой оружие.

Не успела Джонти ответить, как Корд ушел. Она бросилась к двери, визжа:

— Я тебя ненавижу, Корд Мак Байн.

Не оглянувшись, Корд вскочил в седло и ускакал.

Корд поехал вброд через ручей, присоединившись к своим рабочим, которые плескались и возились, как мальчишки-переростки. Когда он вошел в воду по пояс, то зачерпнул пригоршню воды и умылся, смыв пот с бакенбардов, которые он не брил уже две недели. Корд решил приехать на ранчо до наступления сумерек и побриться.

Мустангер хотел побыстрее вернуться домой. Наверное, он становился слаб здоровьем, он устал есть бобы и соленую свинину, спать на земле. Он улыбнулся при мысли о своей мягкой постели и о вкусной еде, которую готовила Джонти.

Чертенок поживал неплохо, пока он со своими людьми был в отъезде. Каждый вечер за прошедшие две недели Корд подъезжал к дому и проверял, все ли в порядке. Волк знал, что он был возле дома и подсматривал в окно, но только по тому, что пес был настороженным, можно было догадаться, что на улице в темноте кто-то есть. Собака знала, что Корд имел право здесь появляться, а если бы это был кто-то другой — она бы сорвала дверь и набросилась на него.

На губах Корда заиграла улыбка. Как бы рассердился мальчишка, если бы узнал, что он подсматривает. Корд покачал головой: невероятно, но ему не хватало их споров.

Это были две трудные, но плодотворные недели. Вместе со своими людьми Корд приручил около ста голов хороших крепких мустангов. К тому же, Ред принес ему хорошие новости. Когда он возвращался домой после того, как отвез Люси в публичный дом в Эбилене, Ред остановился в Коттонвуде пообедать и выпить что-нибудь и узнал, что там был торговый агент из армии, который был заинтересован в покупке лошадей. Это означало, что Корду больше не придется совершать длительный перегон мустангов в Эбилен, ведь по пути лошади теряли в весе.

Да, положение улучшалось. Взгляд Корда смягчился, он был удовлетворен, вышел из воды и растер тело сухим полотенцем, которым пользовался уже четырнадцать дней. Надев свою грязную, пропитанную потом одежду, он вскочил на дожидающегося Ронайда и позвал мужчин:

— Поторопитесь, ребята, поедем на ранчо, помоемся как следует и вкусно поедим чего-нибудь, что приготовит Джонти.

Корд приехал домой на пятнадцать минут раньше своей команды. Когда по его прибытию Джонти появилась из-за угла дома, он удивился тому радостному чувству, которое вызвало в нем появление этой стройной фигурки. Не мог же он обрадоваться тому, что увидел этого чертенка?

Но если Джонти и была рада его видеть, этого не было заметно по ее лицу. То, что ее тонкие черты лица не выражали радости, как-то разочаровало Корда.

— Скоро приедут остальные, и нам надо много горячей воды, — грубовато сказал Корд, остановив коня рядом с ней. — Вытащи на крыльцо бочонок и поставь греть воду.

— А также — здравствуйте, Ваше Всемогущество, мистер Мак Байн, — тихо прошипела Джонти, когда Корд, не сказав больше ни слова, поехал в загон. — По крайней мере, он мог бы хотя бы поинтересоваться, все ли было в порядке, пока я была здесь одна в течение двух недель. Меня могли изнасиловать, корову могли украсть, а моих цыплят — потаскать дикие лисы.

Джонти пошла на кухню, ругаясь про себя, пока ставила две огромные кастрюли с водой на плиту и вытаскивала большой деревянный бочонок из кладовой на крыльцо.

Корд только сбросил одежду и осторожно поставил только что вскипевшую воду, которую Джонти приволокла из кухни, когда приехали мужчины.

— Поторопись, Корд, — окликнул Ред. — Я следующий. Я встретил симпатичную девчонку в Коттонвуде, и думаю, что съезжу к ней ненадолго.

Джонти продолжала подогревать воду, а Лайтфут выносил ее, таким образом, избавив ее от необходимости смущаться при виде голых мужчин, ожидающих своей очереди возле бочонка.

Гора грязной одежды росла, так как каждый сбрасывал с себя двухнедельный пот и грязь.

— Мне придется стирать одежду целую неделю, — вздохнула Джонти при виде сваленных в кучу брюк, рубашек и нижнего белья.

Немного позже, когда мужчины сели за стол, Джонти подумала что они похожи на свору голодных псов, как жадно они ели. Джонти слегка поежилась, пытаясь вновь привыкнуть к повязке вокруг груди. Ей было так легко и свободно ходить без повязки эти две недели, и теперь было трудно опять ходить перевязанной.

Наконец-то, они наполнили желудки, и Джонти стала разливать кофе. Через несколько минут они с Кордом остались на кухне вдвоем.

— Ну, как шли дела, пока нас не было? — Корд сам налил вторую чашку кофе из кастрюли, которую Джонти оставила на столе.

— Почти как всегда, — Джонти обеими руками держала чашку, время от времени отпивая из нее кофе небольшими глотками.

— Волк убил змею возле сарая с цыплятами. Старая наседка снесла десять яиц, — Джонти не сказала, как ей было одиноко, как ей казалось, что вокруг нее обитают невидимые духи, дотрагивающиеся до дверных ручек.

— Появлялся ли кто-нибудь незнакомый? Индейцы?

— Нет, только пара койотов что-то вынюхивала. Но Волк их разогнал.

Корд вертел в руках чашку, не зная, о чем еще спросить. Странно, но ему нравилось общаться с ребенком, когда они не нападали друг на друга. От мальчишки исходило что-то успокаивающее. Может быть, это было его спокойствие, его гортанный голос. Он усмехнулся про себя. Этот голос не всегда был спокойным. Когда Корд с ним ругался, а это было очень часто голос резал ухо и становился низким.