Сэйдж - Хесс Нора - Страница 21

— Доктор Стюарт, я не против — пусть мистер Латур остается.

Ей стоило большого труда удержаться от улыбки, когда она увидела лицо Джима. У него было лицо точно такое же, как у Дэнни, сумевшего что-нибудь выклянчить у родителей. У Сэйдж даже возникло мимолетное желание стереть с физиономии Латура довольную ухмылку, сказав, что она передумала и не хочет, чтобы он оставался в комнате. Однако, Джим уже уселся на кровать у нее в ногах, и женщина решила не обострять обстановку.

Губы доктора Стюарта сердито вздрогнули, но он тоже промолчал. Однако, не удержался от того, чтобы не выразить свое отношение к Джиму, который Бог весть что о себе вообразил. Поэтому Джон Стюарт передвинул свой стул и сел, повернувшись спиной к оскорбившему его нахалу. Игнорируя Джима, словно его тут и не было, он снова взял женщину за руку и отметил про себя, что ее пульс стал немного быстрее.

— Кажется, вы немного разволновались, мягко сказал он и тут же добавил, впрочем, это и не удивительно, если принять во внимание то, как некоторые ведут себя.

— Мне необходимо послушать ваши легкие, сказал немного погодя доктор, сосредоточенно хмурясь. — Сэйдж, не могли бы вы сесть?

Когда выяснилось, что без посторонней помощи Сэйдж не сможет выполнить его просьбу, Стюарт вскочил на ноги, склонился над ней и произнес тихим проникновенным голосом:

— Ничего, ничего… Позвольте я вам помогу. Он просунул руку под спину женщины, другой рукой обнял ее за плечи и бережно поднял больную.

— Убери свои лапы! Чуть не заорал Джим и даже открыл уже рот, как вдруг, в последнюю секунду, увидел, что Тилли, нахмурившись, смотрит на него. Если бы не этот предостерегающий взгляд, он, наверняка, повел бы себя, как последний осел.

— Ты только посмотри на себя, придурок! — мысленно прикрикнул на себя Джим. — Эта маленькая прелестница начинает действовать тебе на нервы! Раз уж ты до сих пор никогда не ревновал женщин, так, пожалуй, сейчас и поздно начинать.

Доктор Стюарт склонился над своей черной сумочкой и стал рыться в ней в поисках статоскопа. В этот момент взгляд Джима упал на гордые возвышения грудей Сэйдж, туго натянувшие полупрозрачную ткань ее сорочки. Ему сразу вспомнилась их красота, шелковистая нежность женской кожи и розовые, зовущие бутоны сосков, удивленно глядящие в стороны. А еще он вспомнил, как однажды дал себе слово прикоснуться к ним губами и почувствовать их набухающую упругость.

Джим едва обратил внимание на Тилли, когда та вышла из комнаты, потому что в этот момент он был слишком занят своим состоянием. От всех этих мыслей он пришел в такое возбуждение, что теперь всерьез опасался, как бы кто-нибудь не посмотрел на его штаны и не заметил вызывающего бугра у него между ног. Наконец, к его радости, доктор нашел свой дурацкий статоскоп и стал выслушивать Сэйдж. Тогда Джим соскользнул с кровати и повернулся к ним спиной.

— Я поговорю с тобой позже, Джон, — произнес Латур, торопливо направляясь к выходу. У него уже мелькнуло в голове, что, может быть, и на его друга красота Сэйдж оказывает такое же воздействие. И если бы кто-нибудь видел в этот момент глаза Джима, он мог бы сразу сделать вывод: последняя мысль владельцу салуна совсем не понравилась.

— Ну? — Тилли оторвалась от посудины, в которой готовила тесто для того, чтобы печь к завтраку хлеб. — Как дела у Сэйдж?

— Не знаю, — Джим резко отодвинул стул и уселся на него, — доктор Стюарт все еще осматривает ее и, похоже, это ему доставляет большое наслаждение.

Тилли усмехнулась его более чем откровенному ответу и спросила:

— А тебя что же, вышибли вон?

— Нет, у него бы ничего не вышло. Если бы я хотел, я мог бы там остаться.

Его тон показал Тилли, что лучше всего не продолжать эту тему. Она накрыла вздыхающую опару чистым холстом и переменила разговор:

— Как ты думаешь, Джонти завтра приедет?

— Должна бы… — флегматично ответил Джим, глядя на усевшуюся напротив него женщину. Во всяком случае, я буду ее встречать на этой неделе. А вообще, все зависит от того, когда Корд закончит свои весенние работы.

Латур немного помолчал, потом произнес:

— Знаешь, Тилли, я хочу отправить Дэнни к ним на ранчо. Ему с Джонти и Кордом будет хорошо. К тому же и Сэйдж тогда будет меньше о нем беспокоиться.

Тилли кивнула:

— Думаю, это хорошая мысль. В салуне не место ребенку.

— Да, и кроме того, тут не совсем безопасно для него. Я жду, что в один из дней тут может появиться этот родственник Сэйдж, и мне бы не хотелось беспокоиться еще и о мальчике. Я не могу одновременно охранять и тетку, и племянника.

Когда Джим замолчал и уставился в окно, за которым спустилась темнота, Тилли спросила:

— Ты ведь знаешь, что собирается делать дальше Сэйдж? Что ты думаешь о ее планах на будущее?

— О чем ты мне толкуешь? Какие планы? — Латур повернулся опять к своей старой приятельнице. — Она мне ни о чем таком не говорила.

Тилли чуть не хлопнула себя по лбу. И кто ее тянул за язык рассказывать Джиму о том, что было у Сэйдж на уме! Ну, теперь уж, раз она открыла свой болтливый рот, поздно сожалеть. Джим выудит из нее все, что захочет, даже если ему придется просидеть всю ночь. Поэтому, кухарка только слабо пошевелилась, когда Латур проворчал:

— Ну ладно, Тилли, давай, выкладывай…

И ей ничего не оставалось делать, как выкладывать.

— Понимаешь, — сказала она. — Сэйдж решила, что, когда она окончательно восстановит свои силы и здоровье, ей будет необходимо найти работу. Она собирается поднакопить денег, чтобы иметь возможность потом уехать со своим племянником куда-нибудь в большой город, где ее никто не сможет отыскать.

— Господи! Я в жизни своей не слышал более глупых вещей! — Джим вскочил со стула и схватил с плиты кофейник. — Интересно, а как она собирается зарабатывать на жизнь, когда уедет отсюда с ребенком?

— Ну, я не знаю, может быть, она надеется найти работу кухарки или служанки в каком-нибудь богатом доме. По-моему, сейчас все ее мысли о том, как бы забиться куда подальше, чтобы деверь не схватил их. Вряд ли она заглядывает дальше этого.

Тилли увидела, как у сидящего за столом напротив нее Джима потемнело лицо и на скулах задвигались желваки. Чтобы скрыть свое состояние, мужчина склонился над своей чашкой кофе, а его приятельница сказала, стараясь утешить:

— Я, вообще, считаю, что нам пока не стоит об этом сильно беспокоиться. В нашем городке придется как следует потрудиться, чтобы просто найти работу. А если еще искать такую, где бы много платили!..

Тилли махнула рукой, и из этого жеста любому должно было быть понятно, что Сэйдж поставила себе совершенно неразрешимую задачу.

— Ей придется много крутиться: платят мало, а ей ведь потребуются деньги еще и на проезд, и на то, чтобы как-то существовать в том городе, где она решится жить. Не сразу же ей там удастся найти работу. Так что все это долгая песня.

Было видно, что Джим расслабился: с его лица исчезло злое и какое то растерянное выражение. И почему же он сразу об этом не подумал. Конечно же, Сэйдж не сможет найти тут работы! По крайней мере такой, какая ее устроит.

Латур мило улыбнулся доктору Стюарту, который в это время зашел на кухню, и, когда Тилли стала наливать кофе в другую чашку, Джим спросил друга:

— Ну и как твоя пациентка, Джон?

— Если принять во внимание, что когда я ее увидел впервые, она была практически при смерти, то сейчас дела идут прекрасно. У нее огромная воля и желание жить. Что то ей помогло выкарабкаться.

— Не «что то», а кто то! — подала голос Тилли. — Это ее племянник Дэнни. Она страшно боится, что с ним может что-нибудь случиться.

— Может, ты и права, — согласился доктор Стюарт, усаживаясь за стол. — Половина дела, считай, сделана, когда у пациента есть причины сражаться со старухой Смертью. Обычно — это молодые, у которых все еще впереди, вся жизнь. Старики … те другие, — они часто слишком устали бороться, а чаще всего, они просто устали от жизни.