Сэйдж - Хесс Нора - Страница 5

Направив своего коня к старому постоялому двору, где он когда-то работал короткое время, Джим думал о том, что, может быть, сейчас, после стольких лет разлуки, Клео уже и вовсе забыла о нем, и он стал для нее просто смутной тенью в ее воспоминаниях.

По крайней мере, надо как следует покормить коня и дать ему хороший отдых. Назавтра Джим решил отправиться на Запад и совсем уехать из этого пустынного штата, где, кроме редких маленьких ферм, нет теперь ничего. Если он как следует постарается, то сможет навсегда выбросить из своей головы Клео Рэнд.

Старик, который когда-то пожалел всеми презираемого и гонимого метиса, искренне обрадовался, увидев его опять. И Джим, не ожидавший этого, почувствовал, как у него потеплело на сердце. Как все-таки приятно было думать о том, что тебя еще кто-то любит и помнит. Он расспросил старика о здоровье и о том, что сталось с его внучкой Алис.

— Сам видишь, парень, меня скрючило от ревматизма, а Алис сбежала с каким-то проходимцем, который проезжал через город. Я о ней уже пару лет ничего не слышал…

Когда Джим уже расседлывал своего жеребца, старик задал ему свой вопрос.

— Ну, а ты в своих путешествиях где-нибудь встречался с той малышкой, дочерью Мэгги Рэнд?

— Нет. Я все это время был в Мексике, — Джим снял с конской спины седло. — Я было надеялся увидеть ее здесь, но, похоже, она с матерью куда-то уехала.

— Угу, они уехали в Абилин, есть такой городок в Канзасе.

Джим от неожиданности уронил седло и, еще не веря услышанному, уставился на бывшего своего хозяина.

— я тут полгорода расспросил, не знает ли кто-нибудь, куда уехали Рэнды, а знаешь только ты! Откуда?

— Как-то случайно зашел на станцию, ну и слышал, как Мэгги просила два билета до Абилина. По том вскоре подошел поезд, и они с дочерью сели в него. Понятно, я никогда никому ничего об этом не говорил. Я так подумал, если бы Мэгги хотела, чтобы люди знали, куда они направились, она сама бы им сказала!..

Джим на радостях так хлопнул старика по спине, что тот пошатнулся.

— Завтра рано поутру я вернусь за своим жеребцом, — сказал он и уже собрался уходить, но возле большой двойной двери остановился и повернулся к хозяину. — Слушай, старик, я тут подумал, если ты не против, может, я переночую у тебя? Вряд ли мне обрадуются в гостинице больше, чем пять лет назад.

Старик кивнул:

— Жаль, конечно, но это правда.

После этого разговора Джим отправился искать своих людей и нашел их на той самой фактории, где они так много повеселились в свое время до того, как пришлось скрываться от Закона. Вся компания с огромным энтузиазмом приняла известие о том, что им всем предстоит рано утром отправиться в Канзас.

— Это чертовски веселый городок! — проинформировал своих компаньонов Харлэн. — Там, как мне говори ли, борделей больше, чем где-либо еще на Западе.

Через три дня они въезжали в Абилин. Город оказался точно таким, как расписывал его Харлэн. Веселый, дикий. И, к радости парней, буквально нашпигован домами с более чем сомнительной репутацией. Как только они рванулись в первый попавшийся им по дороге бордель, Джим оставил их и отправился по шумным многолюдным улицам на поиски Клео, думая о том, что ему никогда не найти ее в этом городе, среди такого множества народа.

Целую неделю он провел в бесплодных поисках, рыская по городу, надеясь на чудо, которое поможет ему как-нибудь встретить Клео. И, наконец, Джим с горечью вынужден был прийти к заключению, что, видимо, он больше ее никогда не увидит. Возможно, они с матерью вообще уже не живут в Абилине. Мэгги могла купить где-нибудь за городом маленькую ферму, или они могли уехать отсюда куда-нибудь еще, так что надежд на встречу не оставалось никаких.

Однажды, Джим сидел, коротая время в салуне, и равнодушно разглядывал лица прохожих за окном, как вдруг увидел, что из овощной лавки напротив вышла высокая седоволосая женщина.

— Проклятье, да это же Мэгги Рэнд! — прошептал он. В следующую секунду стул с грохотом полетел в сторону, а Джим бросился к выходу.

Стараясь оставаться незамеченным, Джим шел за своим старым врагом почти два квартала. Женщина подошла к дощатому крыльцу большого некрашенного и обшарпанного дома, молодой мужчина остановился и, не веря своим глазам, уставился на вывеску над той дверью, куда вошла мать Клео. Огромными красными буквами там было написано: «ДОМ НАСЛАЖДЕНИЙ УНЭХЛИ».

Какого черта могла делать в публичном доме чопорная и строгая Мэгги Рэнд. Уж, конечно, она не обслуживала клиентов!

Ему внезапно пришла в голову мысль, от который заледенела кровь. Возможно ли, чтобы в этом качестве работала Клео? Нет, это невозможно! Даже в самом крайнем случае ей не пришло бы в голову заняться проституцией — Мэгги никогда бы этого не допустила. Джим еще немного выждал после того, как Мэгги отомкнула дверь и скрылась внутри. Он постоял на маленьком крылечке, давая ей возможность разместить свои покупки, а затем заколотил в дверь.

Женщина, которая открыла ему дверь, казалась старше своих лет, главным образом из-за глаз, озабоченных и с какой-то затаенной болью в глубине. Она несколько мгновений с неподдельным ужасом смотрела на посетителя, и он даже испугался, что она вот-вот упадет в обморок, таким мертвенно-бледным стало ее лицо. Джим даже машинально сделал движение к ней навстречу, увидев, как она зашаталась, но хозяйка резко отступила назад, чуть не наступив на маленького ребенка, цеплявшегося за ее юбку, и закричала с ненавистью:

— Ты?!

Ребенок издал протестующий писк и только тогда Джим обратил на него внимание. И тут сердце молодого мужчины сжалось, потому что он увидел, что глаза малыша такие же голубые, как у него самого.

— О, Боже, это же мой ребенок! — прошептал он.

Когда стало ясно, что Мэгги не собирается приглашать его в дом, он насильно отодвинул ее в сторону и вошел в большую кухню.

— Я пришел за Клео и моим ребенком, — сказал Джим, сразу переходя к делу.

Мэгги торопливо шла за ним через весь дом, и в глазах у нее сверкала ничем не прикрытая ненависть.

— Ты опоздал на пять лет, метис, — сказала она, и голос ее в этот момент дрожал от гнева. — Они оба мертвы. Ты найдешь их могилу на кладбище в конце города!

За свои двадцать восемь лет Джим Латур еще никогда не испытывал такой острой, пронизывающей боли, как та, что сейчас охватила его. Кровь отхлынула у него с лица, и он в отчаянии воскликнул:

— НЕТ!!!

— Да! — Мэгги наблюдала за его горем с нескрываемым злорадством.

Джим бессильно опустился на стоявший рядом стул, потому что ноги отказались ему служить. И тогда маленький мальчик освободился из объятий Мэгги и, подойдя к незнакомому мужчине, доверчиво оперся на его большую ногу. Незнакомый дядя осторожно убрал чудные черные кудри с белоснежного лобика мальчугана и нежно спросил:

— Как тебя зовут, парень?

— Джонти Рэнд. — Глаза, совсем как его собственные, взглянули прямо на него. И тогда Джим вновь перевел взгляд на Мэгги.

— Ты лжешь мне, старуха! Уж, по крайней мере, ребенок жив. — Он встал со стула, подхватил мальчика на руки и, с наслаждением вдыхая свежий, детский молочный запах, решительно произнес:

— Я забираю его и уезжаю… Прямо сейчас.

Но как только Джим направился к двери, Мэгги одним прыжком загородила ему дорогу и закричала:

— Джонти не мальчик! Это девочка! Ты не можешь жить с ней в банде среди своих преступных дружков.

Он даже не поверил старухе и тогда та, в отчаянии, сорвала штанишки с ребенка, чтобы доказать Джиму, что на сей раз она говорит правду. К его собственному изумлению, Джим даже обрадовался, что стал отцом маленькой девочки. Дочь, показалась ему, родилась в их дочери, чтобы никогда не разлучаться с ним.

Однако он должен был признать, что Мэгги права и в другом. Скрываясь от закона, он не может найти места для маленькой девочки.

Он опустил Джонти на пол и тихо сказал:

— Да, я оставлю ее с тобой на время. Но когда она станет старше, я ее у тебя заберу. — И Джим вышел из здания, в котором Мэгги Рэнд жила и сдавала часть комнат в аренду содержательнице публичного дома.