Фантастика 2006. Выпуск 2 - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 90

90

Лучше из бластера: из него больше народу замочить можно.

Добавим, что это самый агрессивный тип фэна. Если он не получает от книги желаемого, автор огребает по полной. И ко всему, снижающему драйв-экшн, этот читатель относится с наиболее яркой, громко декларируемой ненавистью. Остальные фэны могут лишь позавидовать неукротимой силе его духа.

ТЕЗИС 5. В фантастике главное — оригинальный мир (антураж), возможность хоть на час убежать от серой реальности, в которой нам выпало жить. Все остальное (см. тезис 1) только мешает

«Фэнтези, как литературный жанр — это описание виртуальных миров с работающей в них магией. Причём миров с чёткими границами между тёмными и светлыми силами. Поэтому многие необоснованно относят к „фэнтези“, например, Семенову или Олди. Это просто историческая фантастика, с вполне земной географией. В настоящем фэнтези так не бывает».

«Взялся за рассказы Чехова. И так оно тяжело в меня идет… И не потому что язык плохой или там недопонимаю чего, а уж больно безысходно он мир описывает, особливо людей. Так и маюсь с тоненькой книжицей вторую неделю, вдавливаю в себя по капле. Правильно говорят про эскапизм. Hу нафига мне при нашей поганой действительности еще и про чужую поганую действительность читать? Уж лучше я похождения очередного фанерного героя почитаю, при том, что в последнее время интересные авторы вовсю появляются».

Говорят читатели

Разумеется, чаще всего этот читатель — эскапист. Дайте мне другой мир: мне в этом неуютно. Мы не будем рассматривать деформацию психики — это к психоаналитику, там объяснят. Если ты, братец, в этом мире не устроился, кто тебе сказал, что ты устроишься в другом?! Тебя ближайший разбойник зарежет из-за твоих кроссовок на первом километре. Если не зарежет — будешь ты репу окучивать до пятидесяти восьми лет, потом умрешь от цинги, и на этом закончится вся твоя интересная жизнь.

Вернемся к литературе. Да простят нас господа миросозерцатели, но мы глубоко убеждены: принципиально новый мир придумать невозможно. Вообще. Вся европейская мифология не смогла придумать кенгуру. Кентавр — это человек плюс лошадь, химера — это коза-лев-змея. Все комбинации не выходят за рамки сочетания знакомых элементов! Хоть нарисуй восемь карт с комментариями, и напиши, что тут гора Скелетов, а здесь море Упырей, и назови область Амблздох-на-Тир-Манхеттене — именовать этот винегрет принципиально новым миром может только человек с очень ограниченным представлением о мироздании. Эскаписту, которому здесь плохо, и в Амблздохе жизнь медом не покажется.

И возникает вопрос: а с каких пор декорации стали главным в спектакле?!

Вынес художник, или вовсе рабочий сцены, станки, покрасил мешковину, налепил плюш, расставил пандусы с реквизитом — вот, вот он, истинный смысл спектакля! Уберите Ромео и Джульетту! Режиссер, пшел вон со своими мизансценами и сверхзадачами! Осветитель, сюда, сюда свети, чтоб лучше видно было! Вот оно — главное!

А потом удивляемся, почему зал пустой…

Здесь звенит первый звонок о нелитературности данного критерия. Попытка перевести литературное пространство книги в принципиально иное — пространство ИГРЫ. Мне здесь неуютно — книга, дай мне материал, чтобы я себе эрзац-жизнь придумал. Мне и полегчает. Книга нужна как инструмент для достижения цели особого толка, а вся ваша литература этому типу фэна не так и интересна. И после выхода книги набегают буйнопомешанные миро-творцы: давайте распределим расы и кланы, территории и майораты, найдем уютную нишу в песочнице, где я, скучный и толстый, буду герцог де Воляпюк или вампир Тилидракул из славного клана Чеснокоустойчивых… Фактически что делает любитель миров? — он берет книгу, читая, убивает ее и из трупа делает зомби-сценарий для своих дальнейших экзерсисов.

Сценарист он плохой, но это дело десятое.

Тут формируется цепь этапов смерти книги в процессе чтения. Путем такого подхода правоверный фэн выхолащивает книгу этап за этапом. Прочитал, проникся возвышенным духом и, главное, «оригинальным миром» — тряхануло человека! Хочу испытать еще раз! Хочу! Начинаю писать фанфики в изобилии, искать похожие книги (лучше сериал про этот мир), начинаю придумывать игры, переносить реалии книги в свою жизнь, сетевой ник себе придумываю соответствующий, одежду шью по выкройкам книги (см. страницу 112), зову себя эльфом, драконом или космодесантником Пупкиным. Что мы воспроизводим в данном случае? — дух книги? идею книги?

Ничего подобного.

МЫ ВОСПРОИЗВОДИМ РЯД ФАНТАСТИЧЕСКИХ ДОПУЩЕНИЙ!

А потом, обвешавшись этим делом с ног до головы, удивляемся: почему дух книги не нисходит на нас?! Или нисходит, но меньше, чем раньше.

Видимо, мало потрудились.

Раз получилось плохо, надо пробовать дальше. Фэн-миролюбец пытается заново воспроизвести ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ впечатление от книги. Путем, естественно, развития описанного мира вне книги. Опять что-то не так. Приходят самые кондовые любители оригинального антуража: «Это вы, друзья, неточно прониклись книгой. Не до конца выучили географию, этнографию, биографию, как кого зовут, кто у него папа, кто у него мама, на каком материке жил, кто у него был троюродный дедушка в восьмом колене. Щас выучим, и будем нам счастье, и дух книги возрадуется!»

А духа уже давно нет. Стоит ли удивляться, что он не появится? Всё выучили! Весь мир — назубок. У вас много возникает душевных переживаний от чтения энциклопедического словаря?! — у нас нет.

Тогда на пороге является следующий тип миролюбца и говорит: «Драйву мало! Щас! Двуручный меч, мочиловку — и дух снизойдет!» Дух книги кончается в страшных муках, книга в фанфиках, играх и вторичных мироконструкциях превращается в глухое квестовое мочало и мочило… В мире воцарились маньяки. И следом за маньяками приходят последние. Хохмачи. Приколисты. Они говорят: «Надо постебаться, тогда все будет классно! Введем эльфа Валокордина или космического императора Трицератопса, посмеемся, и баста!».

Все. Для кучи читателей книга умерла, не выдержав пыток фэнов-миролюбцев, похоронена, и на могиле установлен надгробный камень.

Умерли дух книги, идея книги и так далее.

Как только «мир» как антураж, как декорация вылезает на первый план, и это провозглашается основным содержанием (достоинством) книги, со сцены уходят и актеры, и режиссеры, и музыканты из оркестровой ямы. Остаются пыльные декорации, которые без людей, без талантливых исполнителей гроша ломаного не стоят — мешковина, сусальная позолота. И на этой темной сцене правоверные фэны с горящим взглядом пытаются разыграть спектакль сами: «Сейчас мы в этих декорациях станем Олегами Табаковыми и Клодами Ван Даммами!». Нет, не становятся. В результате толпа вандалов разносит декорации вдребезги, а эстет, сидя в зале, говорит: «Ну, конечно, дрянь! Я же знал заранее! И декорации у них пыльные…».

Резюме: сам по себе отдельно взятый критерий прописанности и проработанности мира не является литературным критерием. Иной писатель десятью фразами и легкими вкраплениями в текст зарисовок буквально на одну-две строчки даст знать о мире больше — образ мира, ауру, ощущение, — чем тот, кто полкниги исписал географией и этнографией.

И вот теперь — тезис шестой.

Самый честный, но ничуть не более приятный для ценителей литературы.

ТЕЗИС 6. В фантастике главное — развлекательность, возможность расслабиться и отдохнуть после работы и семьи

«Как уже достали сверхзамороченные романы, построенные на ассоциациях, понять которые можно только изучив основательно буддизм, индуизм, ветхий завет, историю, а также еще кучу прочей херомании, так как на протяжении всего повествования герои остроумно намекают на эти связки. Что меня раздражает, так это необходимость серьезной подготовки к чтению».

Говорят читатели