Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе - Линдсей Вэчел - Страница 99

Увидев всю ватагу в сборе, молодой парень сказал Тетли:

— По-видимому, мы очень важные персоны или очень опасны. Что это, Комитет бдительности? — Однако, прежде чем он заговорил, его передернуло. Мне показалось, что мексиканец тихонько ткнул его локтем.

Тетли, продолжавший с улыбкой смотреть на него, ничего не ответил. Думаю, сохранять присутствие духа им было нелегко. Сзади, почти вплотную к нам, подъехала Мамаша-Грир и, еще не успев слезть с лошади, заявила:

— Нет, сынок, вовсе не такие уж вы неодолимые. Просто большинство ребят никогда прежде не видали, как разом троих вешают. — Ее слова мало кому показались смешными.

Подтянулись все, кроме братьев Бартлетов. Некоторые оставались на лошадях, рассчитывая, по-видимому, что дело это много времени не займет, радуясь, возможно, что нашлись другие, готовые принять в нем более деятельное участие. Некоторые спешились и подошли к костру, неся с собой веревки. Веревок хватило бы на двадцать висельников, да и то с большим запасом на каждого.

— Вешают? — сказал молодой парень, будто только сейчас до него дошел смысл происходящего.

— Вот именно, — сказал Фернли.

— Но почему? — спросил парень, начиная дрожать. — Что мы сделали? Мы же ничего не сделали. Я вам уже сказал, мы ничего не сделали. — Потом овладел собой и сказал Тетли более спокойно: — Может, вы все-таки скажете, какое обвинение нам предъявляется?

— Конечно. Это не самосуд какой-нибудь, мы сперва все точно выясним. Шериф, — сказал он Мэйпсу через плечо, — объясните.

— Угон.

— Угон? — эхом повторил парень.

— Да-с. Слыхал когда-нибудь про такое?

— И умышленное убийство, — сказал Фернли. — Может, и про такое слыхали?

— Умышленное убийство, — повторил парень оторопело. Я думал, он сковырнется с копыт, нет — устоял, взял себя в руки и только пару раз провел по губам языком, будто во рту и в горле у него пересохло. Обвел нас взглядом и понял: хорошего ждать нечего. Взгляд прошелся по плотному кольцу лиц, к шуткам не расположенных.

Старик тихонько ойкнул, будто собака собралась завыть, да передумала. Потом заговорил, и голос его сильно дрожал:

— Вы не убьете нас? Ведь не убьете, а? Не убьете?

Никто не ответил.

Речь у старика была невнятная, и говорил он медленно, будто слова — тяжелый груз и он сосредоточенно отвешивает их. Они не имели никакого смысла, но, раз услышав, вы уже не могли выбросить их из головы. Он так смотрел на нас, что я думал, сейчас заплачет. — Мистер Мартин, — сказал он, — что же нам делать? — Голос был умоляющий, по-видимому, старик надеялся получить ответ, который все разъяснит и его успокоит.

Парень старался говорить бодро, но голос его прозвучал глухо:

— Ничего, отец. Просто ошибка вышла.

— Какая уж тут ошибка! — Это сказал Бартлет. Он стоял рядом с Тетли, не сводя глаз с мексиканца, и бесцельно стряхивал снежинки со своего плоского сомбреро. Ветер, как дым, раздувал редкие растрепанные волосенки. Мексиканец вскинул на миг глаза и тут же опустил, однако Бартлет ухмыльнулся. Он многих зубов не досчитывался, и ухмылка получилась довольно безобразная.

— Узнаешь меня, а? — спросил он мексиканца. Тот не ответил. Фернли подступил к нему и хлопнул по животу тыльной стороной ладони.

— К тебе обращаются, — сказал он.

Мексиканец отлично изобразил озадаченность:

— Не понимай.

— Он по-английски не говорит, — сказал Мэйпс Бартлету.

— У меня на этот счет другое мнение.

— Позвольте-ка, сейчас он у меня заговорит, — предложил Фернли. У него просто руки чесались. Так чесались, что мне это отвратительным показалось и стало жаль мексиканца.

Молодой парень выглядел потерянным. Смотрел на них и слушал, но никак не мог понять, в чем дело. Он все зажмуривал глаза, а потом быстро открывал, будто надеялся, что увидит совсем иную картину. Хоть мне и не приходилось бывать в подобном положении, но я догадывался, каково ему. Мне тоже все казалось каким-то призрачным: тесный круг подавшихся вперед сосредоточенных красных рож, на которые падал отсвет костра, громадные лошадиные морды, тянущиеся из-за спин, повыше — фигуры молчаливых людей, оставшихся в седле, которые будто парят в воздухе.

Фернли еще раз ткнул мексиканца, и Тетли гаркнул:

— Довольно, Фернли!

— Послушайте-ка, — Фернли повернулся к нему, — хватит тут полководца разыгрывать! И, кстати, кто вас на эту должность выбрал? Сколько можно с ними цацкаться, или, может, Тайлеру собираетесь везти на исправление? Изловили мы мерзавцев, что же время зря терять? Вздернуть, и дело с концом!

Смит вставил свое слово:

— Вы что, Тетли, заморозить нас всех хотите? Как же, признаются они, что человека убили и гурт скота угнали! Где это вы видали дураков, которые сами голову в петлю суют?

— Вон костер. Грейся на здоровье, — сказал ему Тетли. — А вы, — прибавил он, глядя на Фернли, — держите себя в руках; так мы скорее во всем разберемся.

Фернли побелел, и лицо у него окаменело, как тогда в салуне, когда он услышал про Кинкэйда. Я думал, он кинется на Тетли, но тот на него даже не посмотрел, а наклонился выслушать нашептывающего ему Бартлета. Выслушав, кивнул и посмотрел через костер на молодого парня.

— Кто тут у вас за главного?

— Я, — ответил парень.

— И зовут тебя Мартин?

— Доналд Мартин.

— На кого работаешь?

— Сам на себя.

— Откуда ты?

— Из Пайкс Хола.

Ему не поверили. Ковбой, которого Тетли назвал Марком, сказал:

— Он не из Пайкс Хола, за это я ручаюсь.

Впервые на место сомнений и ожидания пришла настоящая неприязнь.

— Марк живет там, — сказал с улыбкой Тетли парню. — Может, еще что придумаешь?

— Я три дня назад туда перебрался.

— Мы только время зря тратим, Уиллард, — сказал Бартлет.

— Ничего: нам не к спеху, — сказал Тетли. — Пусть все будет по форме, чтобы судье не к чему было придраться.

Мало кому это замечание пришлось по вкусу. Он откровенно растягивал удовольствие, и это в таком-то деле! Большинство из нас предпочло бы провернуть его поскорее. Надо человека повесить, так вешай, зачем же стоять и смотреть, как он все еще надеется вывернуться? Нет, такое развлечение не по мне.

Тетли, может, молчание наше и заметил, однако виду не подал. Он продолжал задавать Мартину вопросы:

— А откуда ты приехал?

— Из Огайо, — сказал тот со злобой. — Из Синкинг Спринга, штат Огайо. Но не прямо. Сперва я в Лос-Анджелесе побывал. Уж это, наверное, что-нибудь доказывает…

— А какой дорогой ты ехал?

— Мимо озера Моно. Послушайте, мистер, как вас, это же все пустой разговор. По вашим словам, мы обвиняемся в убийстве и угоне скота. Ну, так мы скота не угоняли и никого не убивали! Вы схватили не тех…

— Это мы еще решим. А вопросы задаю я.

— Господи, — не выдержал парень. Он исступленно смотрел на всю нашу ораву. — Господи, неужели никто не знает, что я приехал в Пайкс Хол? Я проехал через весь город в крытом фургоне, запряженном шестериком, так прямо через весь город и проехал. И поселился в Бейкеровой усадьбе, так называемой усадьбе Фила Бейкера, на северной окраине…

Тетли обернулся к Марку.

— Фил Бейкер четыре года как уехал, — сказал Марк. — От усадьбы остались одни развалины, сараи обрушились, крыльцо полынью поросло.

Тетли посмотрел на Мартина.

— Я с ним в Лос-Анджелесе познакомился, — объяснил Мартин. — Там у него и усадьбу купил. Четыре тысячи долларов отдал…

— Считай, тебя ограбили, — сказал ему Марк. — Если бы даже усадьба и принадлежала Бейкеру, и то это грабеж, только она ему не принадлежит. Он арендаторские права получить не мог — недостаточно долго прожил там. — Тут уж мы не смогли удержать улыбок, а Марк добавил, обращаясь к Тетли: — Бейкерова усадьба теперь часть ранчо Питера Уайлда.

Мартин чуть не плакал:

— Не можете же вы меня повесить за то, что я лопухом оказался!

— Все зависит от того, каков лопух.

— У вас нет никаких доказательств. Если Бейкер меня ограбил, это еще не значит, что я убийца. Вы не можете меня повесить без всяких доказательств.