Судьба Темного Меча - Уэйс Маргарет - Страница 19

День тянулся за днем. Лес все никак не заканчивался. Лианы Киджа не упускали ни малейшей возможности пронзить плоть и высосать кровь. Сарьон брел по тропинке, уныло повесив голову и опустив плечи, не оглядываясь по сторонам — все равно он не увидел бы там ничего такого, чего не было в прошлый и позапрошлый дни. И вдруг Мосия, который шел впереди него, резко остановился и громко сказал:

— Отец!

— Что такое? — Сарьон вскинул голову, вздрогнув от испуга.

— Смотрите! — Мосия указал рукой. — Вон там, впереди! Кажется, это... солнечный свет!

Сарьон присмотрелся. Джорам, который шагал рядом с каталистом, тоже посмотрел туда, куда указывал маг.

Вокруг них стеной стояли высокие деревья, густо оплетенные лианами Киджа. Наверху, в просветах между древесными кронами, виднелось унылое, тускло-серое небо. А впереди, совсем недалеко — может быть, всего в полумиле отсюда, — сквозь густую листву сочился теплый, ясный, желтый свет.

— Я думаю, ты прав, — негромко сказал Сарьон, словно боялся, что от громкого звука чудесное видение может растаять. До этой минуты каталист даже не сознавал, насколько он истосковался по солнечному свету, не понимал, как ему хочется согреться в теплых солнечных лучах, которые прогнали бы холод из его костей. Сарьон оглянулся на Симкина и спросил, показывая вперед: — Что это? Значит ли это, что мы, наконец, достигли края этого кошмарного леса?

— Ну... — Симкину явно было как-то не по себе. — Я не совсем уверен. Лучше я сперва проверю! — И прежде чем кто-нибудь успел его остановить, Симкин исчез, весь целиком: и плащ, и одежда, и перо на шляпе — все исчезло.

— Я знал! — мрачно сказал Мосия. — Он завел нас в дебри, заблудился и не хотел в этом признаваться! Ну, теперь уже все равно. Я не собираюсь торчать в этом жутком лесу ни одной лишней минуты.

Мосия и Джорам с новыми силами двинулись вперед, яростно прорубаясь через сплетения лиан. Сарьон поспешил за юношами.

Чем ближе они подходили, тем ярче становился свет. Сейчас был почти полдень, и солнце должно было стоять прямо в зените. Каталист страстно желал почувствовать тепло солнечных лучей и выбраться наконец из-под гнетущих, мрачных деревьев, заплетенных кровожадными лианами Киджа. По мере приближения к ясному свету до путешественников стали доноситься приятные для слуха звуки — плеск воды в ручье, струившемся по камням. Там была чистая вода, а значит, могли быть и съедобные растения — ягоды и орехи. Значит, больше не придется давиться неуклюже наколдованным сухим, безвкусным хлебом, не придется пить воду, которая на вкус напоминала сок лиан Киджа.

Отбросив всякую осторожность, трое путешественников спешили вперед, не заботясь больше об ощущении, будто за ними кто-то следит. Сарьону казалось, что он готов отдать жизнь только за то, чтобы снова почувствовать на лице тепло солнечных лучей — пусть даже и в последний раз.

Пробившись через заросли, путешественники остановились, потрясенные зрелищем, которое им открылось.

Солнечный свет лился с безоблачного неба сквозь большую прогалину в кронах деревьев. Солнце искрилось в струях чистой голубой воды, падавшей с высокого утеса, солнечные блики плясали на глади подернутого мелкой рябью широкого ручья. В брызгах под водопадом играли и переливались маленькие радуги. Ручей тек по лесной прогалине, поросшей высокой травой и прекрасными цветами.

— Хвала Олмину! — выдохнул катал ист.

— Нет, постойте! — Внезапно из ниоткуда появился Симкин. — Не ходите туда. Этого здесь быть не должно.

— Значит, этого здесь быть не должно, да? Ну и ладно! — пробормотал Мосия.

Все трое — Мосия, Джорам и Сарьон — развалились на мягкой густой траве, и наслаждались ее теплым, сладким ароматом, и ели чудесные фрукты, которые нашлись на кустах, окружавших теплый источник.

— По-моему, это место гораздо более настоящее, чем он!

Однако Симкин отказался даже выйти на прогалину.

— Говорю же вам, здесь этого не было в прошлый раз, когда я... — говорил он, но его никто не слушал.

Джорам, Мосия и Сарьон решительно вознамерились остаться на ночь на прогалине, у чудесного источника.

— Мы не будем шуметь, — нетерпеливо сказал Джорам, когда неопределенные устрашающие намеки Симкина стали казаться прямо-таки смехотворными. — На самом деле, здесь, в траве, даже безопаснее. Мы заметим любого — что бы это ни было — задолго до того, как оно до нас доберется.

Симкин умолк и нахмурился. Он все-таки прошел вслед за остальными на прогалину, рассеянно отрывая головки с цветов. Остальные вволю напились прохладной воды из водопада, искупались в теплом источнике и принялись жадно поедать сочные фрукты. Потом они втроем расстелили свои одеяла под гигантским деревом на краю прогалины и улеглись среди высокой травы. Чувство единения и теплой дружбы охватило их с новой силой.

А Симкин все это время беспокойно расхаживал по краю прогалины, тревожно посматривая на траву или вглядываясь в чащу леса, и постоянно менял отделку на своей одежде.

— Не обращайте на него внимания, — сказал Мосия, заметив, что Сарьон следит за молодым щеголем и явно обеспокоен.

— Он ведет себя странно, — ответил каталист.

— С каких это пор вас это удивляет? Он все время ведет себя странно, — возразил Мосия. — Лучше расскажите нам о Мерилоне, отец. Из нас только вы один жили там когда-то — а до сих пор вы не сказали ни слова. Я знаю, вы не одобряете наше стремление попасть туда...

— Я знаю. Я был таким же угрюмым, как Симкин. — Сарьон улыбнулся. Ощущая приятную усталость, он начал неторопливо рассказывать о том Мерилоне, который остался в его воспоминаниях, — о прекрасном хрустальном соборе и чудесах волшебного города. Он описывал причудливо украшенные экипажи, в которые были запряжены огромные белки, или павлины, или лебеди. Рассказывал, как эти экипажи парили в воздухе на крыльях магии, неся своих благородных пассажиров ввысь, за облака, на дневной прием в хрустальном императорском дворце. Он рассказал о роще, в которой стоит гробница Мерлина, великого волшебника, который привел свой народ в этот мир. Рассказал о волшебных рассветах, о погоде, которая всегда либо весенняя, либо летняя, о дождях из розовых лепестков, которые сыплются с неба, придавая воздуху в городе сладостный аромат.

Мосия сидел, опираясь спиной о ствол дерева, и слушал, разинув рот. Джорам лежал навзничь на земле, глядя на небо. Суровое угловатое лицо юноши было необычайно мягким и спокойным. Он слушал с наслаждением, его темные глаза стали мечтательными — Джорам явно воображал, как едет в одном из таких чудесных экипажей, о которых говорил Сарьон.

Внезапно Симкин выглянул из-за дерева и стал пристально вглядываться в траву на прогалине. Каталист замолчал.

— Ложись уже, ты сводишь нас с ума! — раздраженно сказал Мосия.

— Если я лягу, то никогда уже не встану, — мрачно пошутил Симкин. — Как только наступит ночь, я весь застыну, как герцог де Гранди после одной из речей императора. Нам пришлось окунуть его в чан с вином, чтобы снова привести в чувство.

— Рассказывайте дальше, отец, — попросил Мосия. — Расскажите нам еще о Мерилоне. Не слушайте этого дурака.

— Вам и не придется меня слушать, — надменно сказал Симкин. — Потому что я ухожу. Говорю же вам — это место мне не нравится!

Кивнув напоследок головой, которую теперь украшала островерхая зеленая шляпа с длинным фазаньим пером, свисающим на спину, окутанную зеленым же плащом, Симкин покинул место стоянки и быстро скрылся в чаще леса.

— Какое у него странное настроение, — задумчиво сказал каталист. Заметив, что у него под одеялом оказался выпирающий из-под земли корень дерева, Сарьон встал и передвинул постель на более ровное место. — Наверное, нам не следовало бы его отпускать...

— И как вы предлагаете его остановить? — лениво спросил Джорам, бросая крошки хлеба ворону.

Птица сидела на ветвях того дерева, под которым они устроили лагерь, и теперь слетела вниз, со снисходительным видом принимая предложенное угощение. Всем было так хорошо здесь, что никому из троих не пришло в голову задаться вопросом: откуда здесь взялась эта птица, если за много дней пути через лес им не встретилось никакой живности, ни птиц, ни зверей?