Приключения Ибрагима - Атакишиев Али Саттар - Страница 6

— Хорошо, ступай. Будет нужно — позову, — сказал Ибрагим, стараясь ничем не выдать своего изумления и страха. Он снял перстень с пальца и убрал в карман.

— Слушаю и повинуюсь, господин мой. — Ифрит с воем и свистом завертелся вокруг Ибрагима и исчез.

Ибрагим с восторгом начал разглядывать сокровища. Внимание его привлёк маленький портрет в золотой рамке, богато украшенной нежным розовым жемчугом. Он взял портрет, поднёс его к свету, падающему из входа в подземелье, и рукавом вытер с него пыль.

Живые сияющие глаза улыбаясь смотрели на Ибрагима с портрета. Это была совсем молоденькая девушка. Она слегка приоткрыла губы, едва уловимо улыбалась, будто хотела спросить о чём-то, но не могла решиться...

Ибрагим смотрел на девушку как заворожённый, не в силах оторваться. Трудно сказать, сколько бы он ещё простоял так, не донесись до него сверху тревожный лай пса. Ибрагим торопливо спрятал портрет в карман, прихватил горсть золотых монет и взбежал вверх по каменным ступеням. Закрыть каменной плитой вход, присыпать её землёй было для него делом нетрудным. Запомнив, какие вокруг невыкорчеванные пни, Ибрагим повёл быков на прежнее место.

Тем временем воротился гостеприимный пахарь, принёс Ибрагиму крестьянский чурек, сыр и кувшинчик простокваши. Ибрагим накрошил в простоквашу чурека, поел сам, накормил кота и пса, поблагодарил пахаря и, уходя, протянул ему самую большую из золотых монет.

Ибрагим был уже далеко, а удивлённый пахарь всё не мог оторвать глаз от своей мозолистой, натруженной ладони, на которой лежала старинная Тяжёлая монета...

ПРИКЛЮЧЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ,

короткое, но очень напугавшее бабушку Фатьму

Весь этот долгий-предолгий день бабушка Фатьма потратила на то, чтобы занять у кого-нибудь из соседей немного еды. Но не удалось ей раздобыть ничего. В одних домах она видела, что у хозяев и у самих-то ничего нет, но там её хоть радушно встречали, вместе горевали — беда, но помочь ничем не могли. А там, где у хозяев всего было вдоволь, приход бабушки Фатьмы вызывал недовольство. Бедняки стыдились своей нужды, скупцы старались выставить её напоказ. Бабушке Фатьме было жаль и тех и других. В каждом доме видела она детей, но одни смотрели на неё доверчиво, а другие отворачивались, прятали глаза, стыдясь родительской лжи. И этих детей бабушка Фатьма жалела больше всего.

Только под вечер, усталая, с лицом, прикрытым тёмной чадрой, бабушка подошла к своей хижине, толкнула калитку и... застыла в изумлении. Внук её расположился под тутовым деревом на траве, а перед ним прямо на земле была расстелена красивая новая скатерть. У бабушки Фатьмы глаза разбежались: она увидела и золотистые куски зажаренного мяса и курицы, круглые сыры и румяные чуреки. Над мангалом, полным углей, шипел шашлык. Приготовивший этот праздничный ужин Ибрагим иногда бросал куски мяса псу или коту, те на лету ловили их и проглатывали, не разжёвывая.

Бабушка Фатьма зажмурилась, протёрла глаза, снова от крыла... Всё осталось на местах, только теперь Ибрагим широко улыбался, и губы его лоснились от жира — так вкусно и сытно успел он поесть, пока готовил ужин.

— Ну что ты так смотришь? — сказал Ибрагим, спокойно переворачивая шампуры на мангале. — Садись скорее. Сколько хочешь, столько и ешь, — добавил он; его таки распирало от гордости.

Он не выдержал важного тона, вскочил, усадил онемевшую от удивления бабушку прямо на траву и закричал в восторге:— Мы больше никогда не будем бедными! Слышишь, бабушка? Никогда, никогда! И ты никогда больше не будешь длинными ночами сидеть и прясть шерсть.

— Ничего не понимаю. Откуда это всё? Расскажи ты мне скорее, ради аллаха!

— Верно говорит пословица: набедовались досыта, да и хватит. Это ещё не всё, бабушка. Скоро на моей свадьбе будешь танцевать. Вот так.

И юноша запел весёлую песню, прошёлся перед бабушкой Фатьмой в задорном танце.

— Никак, ты совсем разум потерял! — рассердилась бабушка. — Только свадьбы нам не хватает. Сейчас же отвечай, откуда ты это всё взял?

— Бабушка, скажи, где мне искать самую красивую девушку на свете? — вместо ответа спросил Ибрагим, уселся против бабушки и приготовился внимательно слушать.

— На что она тебе?

— Как это на что? Посватаюсь к ней, и устроим такую свадьбу, что вся округа об этом заговорит! Ведь мне скоро девятнадцать лет!

— Дружок, если ты в самом деле задумал жениться, доверь это дело мне. Завтра же надену чадру, обойду все дома и отыщу для тебя невесту разумную, послушную, трудолюбивую. Будет и мне на старости лет помощница.

— Э-э, нет! — поморщился Ибрагим. — Мне нужна не такая невеста...

— А какая же?

— Вот какая!

Ибрагим бережно достал из кармана портрет девушки, найденный в подземелье. Старуха взяла из рук внука портрет, стала внимательно его рассматривать, но тут же вскочила с места, воскликнула в ужасе:.

— О аллах, сохрани моё дитя! Где ты взял это? Настоящее золото... жемчуг! Что ты натворил? Ты встал на дурной путь? Сознавайся!..

— Ну что ты, бабушка! Как ты могла обо мне такое подумать! — Ибрагим взял бабушку за руку и снова заботливо усадил на место. — Сам аллах послал мне этот портрет, слышишь, бабушка? Только на такой я и женюсь.

— Ты обезумел, несчастный! Спишь на голой циновке, а мечтаешь жениться на прекраснейшей из девушек. Постыдился бы заплат на своих штанах!..

— Всё у нас будет, бабушка, всё будет! Но ты же мудрая. Научи, в какой стороне искать такую красавицу?

— Вот пристал! Откуда мне знать? Люди говорят, красивее всех дочь нашего падишаха.

— А как её имя?

— Нурджахан ханым.

— Вот на ней я и женюсь. Если она самая красивая!

— Что? — Бедная старушка даже подскочила на месте. — Аллах великий, за что ты караешь меня? Он потерял рассудок! Ибрагим, подумай, о чём ты говоришь!

— А что я такое сказал? Ты сама твердила, будто я самый красивый из парней. Так почему бы мне и не жениться на красивой падишахской дочери?

— Тише, тише, не кричи, ради аллаха. Кто-нибудь услышит — и мы погибли! — Старушка торопливо огляделась по сторонам, понизила голос. — Все знают, что в принцессу влюблён всесильный визирь и держит её во дворце как пленницу, глаз не спускает... Её слабый, безвольный отец, старый падишах, ничего не может поделать.

— Э-э, тогда я должен помочь бедняжке. Клянусь, я вырву её из лап этого визиря — у меня у самого есть с ним кое-какие счёты — и доставлю сюда!

— В эту лачугу?

— Зачем в лачугу? Разве подобает дочери падишаха жить как бедной крестьянке? О нет, бабушка! — С этими словами Ибрагим надел на палец заветное кольцо.

Заструился ослепительный свет, и через мгновение с воем и свистом перед юношей предстал Ифрит. Бабушка Фатьма вскрикнула и упала без чувств.

— Я здесь. Что прикажешь, мой господин? — спросил Ифрит.

— Именем Сулеймана повелеваю: к утру построй мне такой дворец, чтобы один кирпич отливал золотом, а другой — серебром, — приказал Ибрагим и бросился на помощь бабушке.

— Слушаю и повинуюсь! — И маленькое чёрное существо снова закрутилось в воздухе, как движущийся столб песка в пустыне.

Кто знает, может быть, в каждом таком песчаном столбе скрывается таинственное, неведомое людям существо, которое мчится с воем и визгом по пустыне?