Холодный викинг - Хилл Сандра - Страница 15

— Готов поклясться, сейчас ты думаешь вовсе не головой, а той частью тела, что расположена гораздо ниже.

Олаф откинул голову и оглушительно расхохотался, видя откровенное смущение Торка: очевидно викинг был не очень доволен такой проницательностью приятеля.

Торк свирепо уставился на него, и Олафу наконец удалось сдержать порыв неуместного веселья. Джида поставила перед ним кубок и тарелку, наполненную едой. Торк жадно принялся есть, и беседа вновь возобновилась.

Когда остальные занялись разговорами, Руби прошептала достаточно громко, чтобы услышал только он:

— А я думала, что ты сейчас во дворце трахаешься с той чувихой с пристани.

— Трахаешься? Чувиха?!

Сначала Торк не понял странных слов, а когда все же сообразил, в чем дело, еле заметно усмехнулся.

— Ты имеешь в виду Эсль? — невинно осведомился он.

Улыбка его стала шире при виде горячей краски, залившей щеки дерзкой девицы, которая сейчас смущенно заерзала.

— Поверь, мне все равно, с кем ты спишь, — вызывающе добавила она, и Торк почувствовал новый прилив желания оттого, что она несомненно лгала.

— Клянусь Тором, ты за словом в карман не лезешь!

— Но ты же так и сыплешь непристойностями!

Торк неожиданно понял, что наслаждается этим странным поединком с Руби, и сосредоточенно нахмурился. По правде говоря, он не помнил, когда вообще в последний раз прислушивался к женщине. Только эта была способна привлечь его внимание. Поистине непонятно!

Перегнувшись через стол, он вкрадчиво сказал ей:

— Будь у меня больше времени для глупостей, я мог бы позабавиться с тобой, девчонка.

Руби отвернула голову, безуспешно пытаясь не показать, как тяжело вырывается дыхание из пересохшего рта. Наконец она смогла успокоиться, но скрыть любопытство не сумела.

— Позабавиться? Каким же это образом?

Торк сделал большой глоток эля и намеренно медленно поставил кубок на стол, прежде чем ответить:

— Всяческими способами, девушка.

И на секунду закрыл глаза, отчетливо представив соблазнительную картину. Распахнув веки, он взглянул на Руби и добавил:

— Всяческими вообразимыми способами, и невообразимыми тоже.

После ужина члены семьи перешли в угол комнаты, отведенный для шитья, и устроились на стульях и восточном ковре, брошенном поверх циновок. Торк снова удивил всех, оставшись у Олафа. Олаф рассказал о путешествии. Они должны были пробыть в пути всего девять месяцев, когда отправлялись торговать по поручению Дара, деда Торка, но погода и тяготы дороги не позволили вернуться раньше. Олаф упомянул о поездках к датским берегам, в шведские города Бирку и Хедебю, о том, как они выменивали меха и моржовую кость в России, шелка и богатые ковры в Турции и пряности на Востоке. Он также с отвращением поведал о долгом пребывании в Джомсборге, где Торк присоединился к джомсвикингам, отправлявшимся в набег на земли врагов.

Торк иногда кивал, но почти не участвовал в разговоре, а уставился в кубок и лишь изредка поглядывал на Руби, вынуждая себя не смотреть на сыновей, сидевших поодаль. Он болезненно сознавал их одиночество, даже в кругу доброжелательно настроенных людей. «Но другого выхода нет», — повторял он себе. Слишком тяжело дались усвоенные уроки.

— Что такое «джомсвикинги»? — поинтересовалась Руби.

Олаф вопросительно взглянул на Торка. Тот нахмурился, размышляя, как много имеет право открыть девушке. В конце концов, она, возможно, действительно шпионка Ательстана или Ивара.

Наконец он осторожно ответил:

— Я стал джомсвикингом с четырнадцати лет. Тогда я солгал и сказал, что мне восемнадцать. Джомсвикинги — избранные воины, давшие обет верности братству викингов. Мы клянемся всегда думать о победе, никогда не выказывать страха…

— О Господи! — перебила Руби. Как похоже на Джека и его философию позитивного мышления! — Записи воя койотов! — пробормотала она и, видя недоуменные лица присутствующих, пояснила: — Когда-то в одной части моей страны развелось так много койотов…

— Койотов? — перебил Торк.

— Животных, похожих на волков. Они убивали скот и так досаждали фермерам и владельцам ранчо, что правительство назначило награду за каждого убитого койота. Но ничего нельзя было поделать. Глупые звери плодились как кролики. Некоторые ухитрялись выжить, даже попав в капкан и оставшись без лап или ушей. Главное в том, что койоты оказались очень стойкими.

— Вроде викингов, — вставил Олаф, и Торк кивнул.

— А ты джомсвикинг? — спросила Руби Олафа.

— Нет. Они живут в укрепленных городах, куда не допускаются женщины и подростки и где могут обитать лишь мужчины от восемнадцати до пятидесяти лет.

— Поэтому Зигтриг и сказал, что Торк не станет рисковать званием джомсвикинга и жениться!

— Будь я не женат, стал бы джомсвикингом — это огромная честь, — добавил Олаф. — Все норвежцы почитают их за храбрость и преданность долгу.

Руби немного подумала и рассмеялась:

— Джомсвикинги — нечто среднее между наемниками и рыцарями Круглого Стола короля Артура.

Неожиданно Торк согласился с ней.

— Вероятно, ты права. Я слыхал истории о благородном валлийском лорде, сражавшемся с саксами. Но разница в том, что джомсвикинги в основном не женаты и у них нет семей.

Он особенно подчеркнул последнее слово, желая, чтобы она поняла, почему ее слова о женитьбе так разозлили его. Руби молча размышляла над сказанным, поглядывая на Эйрика и Тайкира.

Когда все выговорились, Олаф попросил Астрид поиграть на лютне. Но Тира закапризничала:

— Нет, отец, мы хотим, чтобы Руби рассказала сагу о Гензель и Гретель.

Олаф снисходительно кивнул и взглянул на Астрид, опасаясь, что дочь обиделась, но та, казалось, с таким же нетерпением, что и малышка, ждала рассказа. Девочки дружно начали упрашивать Руби рассказать сказку. «Они выучат ее и будут потом рассказывать ее сами», — подумал Торк, наблюдая, как Руби вьет свое магическое кружево, околдовывая присутствующих.

Когда Руби попросили рассказать другую историю, она объявила:

— Эйрик и Тайкир, эта сага посвящается вам, потому что вы так похожи на моих сыновей, а это их любимая история.

Мальчики удивленно переглянулись. Руби вызывающе взглянула на викинга, словно ожидая, что тот грубо ее оборвет. На щеке викинга рассерженно дернулся мускул, но Торк ничего не ответил.

— Жил-был мальчик по имени Пиноккио, — начала Руби.

После Тира позабавила всех, поспешно измерив пальчиком длину носа. Должно быть, недавно сказала неправду.

— Ну и ну! — раздраженно бросил Торк Руби. — Удивительно, что твой нос не вытянулся! Ты наговорила столько лжи, что потребовалась бы подпорка, чтобы его поддерживать!

По правде говоря, Торк втайне восхищался талантом Руби рассказывать занимательные истории, а кроме того, с замирающим сердцем следил за восторженными лицами сыновей. Он знал, что Руби считала их собственными детьми, как невероятно это ни звучало. Мальчики сидели открыв рты, забыв об одиночестве и бедах. Лишь за это стоило поблагодарить Руби.

Но глаза Торка мгновенно сузились, как только он заметил лукавый блеск в глазах девушки. Что она придумала на этот раз?

— Сейчас я расскажу еще одну историю, — начала она, в упор глядя на Торка. Он пытался безмолвно предостеречь ее, что она заходит слишком далеко, но девушка, не обращая на него внимания, беспечно тряхнула головой и начала:

— Жили однажды огромный уродливый великан по имени Торк и мальчик Джек, который посадил волшебное бобовое зернышко…

Торк нахмурился, поняв, что над ним издеваются, но позволил ей продолжать. Позже он найдет способ отомстить дерзкой девчонке!

Когда Руби изобразила великана глупым неуклюжим неповоротливым верзилой, кровь Торка закипела, но он не посмел ничего возразить из-за детей. Но тут Руби, в точности передразнивая его хриплый голос, пропела:

— Фи, фай, фо, фам, английский дух я чую там!

Ребятишки словно обезумели, повторяя стишок, и Торк невольно улыбнулся. Руби рассказала свою дурацкую сказку три раза, а в конце нерешительно поглядела на Торка. Они обменялись улыбками, и сердце Торка бешено забилось. Что эта ведьма делает с ним?!