Холодный викинг - Хилл Сандра - Страница 38

— Мы не… О, какая разница! Неужели не видишь, что он боится привязаться ко мне? И опасается…

— Ха! Он, кажется, не слишком боится «привязаться» к Линетт! Она липнет к нему, как мед к горячему булыжнику, и рабыня Эда, которая убирает его спальню, говорит, что они всю ночь напролет возятся на постели! Стоны и вопли Линетт слышны даже в холле.

— Ах, Элла, ну почему ты так любишь сплетничать?! Не желаю выслушивать все это!

И она действительно не хотела знать интимные подробности о Торке, потому что ревность терзала душу.

— Может статься, тебе лучше бы послушать? Тогда до тебя бы дошло, что для того, чтобы все получилось, как задумано, нужно сначала переступить через Линетт!

Элла критически оглядела Руби, очевидно сомневаясь в ее способности отбить Торка у соблазнительной вдовушки. Уже совсем собравшись уйти, она выложила последний козырь:

— Ты знаешь, что за болезнь у Линетт?

— Какая болезнь?

Руби в жизни не видела более здоровой на вид женщины.

— Она не может насытиться… ну, тебе понятно.

— Чем?

— Мужской плотью между ляжками.

— О, Элла, как ты можешь говорить такое?

И Руби против воли хихикнула.

— Клянусь, это правда. Все в замке знают это, а большинство мужчин перебывало на месте Торка. Хозяин с хозяйкой часто говорят об этом и решили, что лучше поспешить и выдать ее замуж, пока она всех не опозорила, а уж тогда ни один приличный викинг не возьмет ее в жены.

Скоро Руби обнаружила, что ее план легче составить, чем выполнить. Торка она видела лишь за ужином, да и тогда Линетт буквально облепляла его, словно сахарная вата палочку. И такая же омерзительно сладкая! Торк, должно быть, не отступал от решения избегать Руби. Разве он не говорил раньше, что она мешает ему выполнить обет джомсвикингов?

Ну, держись, Торк! У меня есть еще немало булыжников, чтобы подбросить на твоем пути!

Однако Руби мучило то, что придется совратить Торка и завлечь в сети брака, хотя его надменность и кровожадность вызывали в ней отвращение. Но хуже всего было то, что Руби не знала, как совращать мужчину. Джек был единственным в ее жизни и сам соблазнил ее.

На следующий день, к вечеру, она попросила помощи у Эллы.

— Попытайся отвлечь Виджи от меня, так, чтобы я смогла пробраться в комнату Торка. Как, по-твоему, можешь ты это сделать?

— Ничего не выйдет, — ворчала Элла, согласившись, однако, исполнить просьбу Руби. — Кровь Тора! Я, должно быть, тоже спятила, если решилась на такое. Наверное, и мне голову снесут!

Руби потихоньку открыла дверь спальни Торка, предварительно оглядевшись, не видит ли кто ее. К счастью, Торк оказался один.

Он стоял, согнув колени, чтобы разглядеть лицо в кусочке металла, висевшем на двери. Босой, с обнаженной грудью, он сбривал щетину кинжалом. Руби взглянула на штаны, сползшие на бедра, и во рту пересохло.

— Торк, мне нужно поговорить с тобой, — начала она.

Торк от неожиданности подпрыгнул, и на лице появилась кровавая полоска.

— О Священная Валгалла! Откуда ты взялась? И где Виджи?

— Торк, пожалуйста, не злись на него. Мне нужно потолковать с тобой, а ты меня избегаешь.

Руби нервно заломила руки, не зная, как лучше изложить дело. Торк снова начал бриться.

— Убирайся, девчонка, — процедил он сквозь зубы. — Не о чем нам говорить.

Руби немного отодвинулась, чтобы получше разглядеть викинга, и зачарованно наблюдала, как он проводит клинком по щекам. Боже! Потребность коснуться его становилась непереносимой!

— Хочешь я помогу тебе? — еле слышно пробормотала она. Торк с деланным ужасом поднял брови:

— Неужели я допущу, чтобы ты поднесла мне нож к горлу? Ха! Да при одной мысли об этом у меня мурашки по спине ползут! — И, искоса посмотрев на нее, покачал головой. — Думаешь, я спятил?

«Нет, конечно нет», — думала Руби, завороженная ловкими движениями его пальцев, прорезавших глубокие канавки сквозь мыльную пену. Он стоял на полусогнутых ногах, так чтобы мышцы бедер рельефно выделялись под тонкой тканью. Руби не сводила взгляда с золотистых завитков, покрывавших широкую грудь, сползавших ниже на плоский живот и исчезавших под поясом. Она поспешно подняла глаза, только чтобы увидеть коричневые пуговки сосков. Понадобились немалые усилия воли, чтобы не протянуть руку и не коснуться его, не почувствовать под пальцами упругую кожу.

Торк почти закончил бриться и лукаво подмигнул Руби, сознавая, что та слишком пристально его изучает.

— Ну, — поторопил он, улыбаясь, — выкладывай. Что ты хочешь сказать?

Руби опустила ресницы под проницательным взглядом и выпалила первое, что пришло ей в голову:

— У тебя великолепная грудь.

Торк расхохотался, заметив краску на ее пылающих щеках. Ну и сморозила же она!

— У тебя тоже, — великодушно ответил он, по блескивая глазами. — Правда, я только раз видел ее обнаженной. Может, снимешь тунику и покажешь мне?

— Нет, — бросила Руби, раздраженная смешливыми нотками в голосе, но тут же пожалела о поспешном ответе.

Ведь она должна убедить Торка жениться на ней! Да, прекрасная из нее соблазнительница, ничего не скажешь!

— Ну, хорошо, — пробормотала она, сгорая от смущения, и, схватившись за подол туники, подняла ее над головой.

Торк, только что закончивший вытирать лицо лоскутом ткани, сообразил, что она делает.

— Глаза Одина! Что ты затеяла? — пробормотал он. — Немедленно оденься!

— Ты сам велел мне снять тунику. Сказал, что хочешь взглянуть на мою грудь, — возразила Руби, но все же совсем по-девичьи прикрылась ладонями.

— Я пошутил, — прохрипел Торк, не в силах оторвать глаз от стройного тела, облаченного лишь в кружевной лифчик и трусики. Руби нервно переступила с ноги па ногу под пристальным взглядом, но, прежде чем Торк решит выгнать ее, вынудила себя привести в исполнение свой план. Заведя руки за спину, она отстегнула застежку, и лифчик упал на пол.

— Тебе нравится? — выдохнула она.

Да уж, это точно стерло улыбку с его лица! Торк уронил полотенце и с изумлением уставился на нее.

— Не уверен, — хрипло пробормотал он. — Подойди ближе.

Рассудок приказывал ей бежать, пока не поздно, но что-то, гораздо более сильное, подтолкнуло сделать шаг, потом другой. Запах его кожи пьянил — запах мыла, солнца и мужчины. Да-да, мужчины! Когда она остановилась в каком-то футе от него, Торк сжал ладонями ее груди, взвешивая, лаская, словно пытаясь придать новую форму. Шершавые пальцы провели по уже возбужденным соскам, и колени Руби подогнулись. Дрожа, она вцепилась в его плечи, чтобы не упасть. Взгляды их скрестились. Торк провел кончиком языка по внезапно пересохшим губам.

— Они и вправду чудо, — выдавил он, — но нельзя знать наверняка, пока не попробуешь.

Подняв Руби с пола так, что ее грудь оказалась на одном уровне с его ртом, Торк, намеренно медленно, нежно подул сначала на один, потом на другой розовый кончик и наконец, вобрав ртом ее грудь, медленно выпустил, пока губы не сомкнулись на соске.

— Сладкий, как мед, — пробормотал он.

Руби, застонав, выгнула спину, тихо умоляя:

— О, пожалуйста, не останавливайся! Мне так хорошо!

— Я и не могу остановиться, — пробормотал Торк, обводя языком нежный кружок, возвращаясь к соску, гладя и покусывая его. Руби вскрикнула. Торк припал губами к другой груди, и все началось сначала. Руби тихо охнула.

— Вот так, кошечка, мурлыкай для меня, — удовлетворенно шепнул Торк, опуская ее на пол так, что ее напряженные соски терлись о шелковистые волосы на его груди. Руби чувствовала, как стальная мужская плоть вжимается ей в живот. Когда его губы вновь сомкнулись на ее губах, Торк едва выговорил неверным хриплым голосом: — Именно об этом ты хотела говорить со мной, маленькая колдунья? Согласна стать моей?

Поцелуй все продолжался, жадный, настойчивый, страстный, жгучий, безжалостный, и потерявшая голову Руби с трудом воспринимала смысл слов Торка. Нет, она не об этом хотела говорить. Но о чем? О да… теперь она смутно припоминает.