Холодный викинг - Хилл Сандра - Страница 62

— У меня их двое, но я до сих пор держал это в тайне из-за…

— Опасности, — докончил за него король. — Как мне знакомо это, особенно когда тебя преследуют алчные братья!

Торк и король обменялись понимающими взглядами.

— Эйрик хочет стать твоим приемышем, — продолжал Торк. — Он уже проявил на свете десять зим. А жены… жены нет, хотя только что состоялась помолвка.

Он рассказал о семье Элис и причинах такого поспешного союза.

Сердце Руби упало при этих холодных словах о детях и упоминании о грядущей женитьбе. После того, что она и Торк делали вместе прошлой ночью, она совсем забыла, что он принадлежит другой.

— Это выгодный брак, — кивнул король. — Я хорошо знаю их и принадлежащие им земли.

Торк обернулся и извиняющимся взглядом посмотрел на Руби, словно поняв, какую боль причинило ей упоминание о свадьбе.

Потом король обратился к Руби, расспрашивая ее о будущем. Он, очевидно, не поверил ее словам о путешествии во времени, но посчитал ее ясновидящей, одной из тех, которые могут заглядывать в будущее. Как ни удивительно, собственная судьба интересовала его не так, как искусство, литература и образование.

— Каждому ребенку дана возможность бесплатно учиться целых двенадцать лет?! — воскликнул он. — Но почему? Неужели страна не нуждается в солдатах в смутные времена и в фермерах в мирные! И чему они могут учиться столько времени?

Руби улыбнулась, взглянув на Торка и Селика, усевшихся в больших резных креслах и с удивлением взиравших на нее, и пояснила:

— В моей стране в армии служат добровольно. Вербовки больше нет. А фермерство теперь не так распространено. В школах изучают… историю, работу с цифрами, растения и животных, музыку, искусство и, конечно, сначала чтение и письмо…

— Все учатся читать и писать? — потрясенно осведомился король.

— Да, все.

Подобное никак не укладывалось у мужчин в голове.

— Наверное, то, что скажу, будет тебе интересно, поскольку ты так любишь книги. Много лет назад появился такой материал, названный бумагой. Это что-то вроде пергамента, но гораздо тоньше и дешевле. Теперь у всех в домах есть книги, не только у богатых.

— Хотел бы я когда-нибудь попасть в твою страну, — вздохнул король и попросил рассказать одну из тех историй, которыми так прославилась Руби.

Та рассказала все сказки, которые помнила, и король долго сокрушался, что его лучший писец болен и не может записать все на пергамент, и попросил Руби повторить все на следующий день.

Потом она спела «Руби» и «Люсиль» и еще одну балладу из бродвейского мюзикла «Камелот», которая, как ей показалось, особенно понравится королю Ательстану, и так и оказалось, хотя валлийский король Артур был известен постоянными войнами против саксов. Ательстан даже попросил Руби развлечь вечером гостей.

— Я должен попросить прощения и отказаться, — вмешался Торк. — Утром мы отплываем в Нормандию.

— Нормандию? Зачем? — спросил король, подозрительно сузив глаза. Руби показалось, что король не очень любит ее предка Грольфа и вряд ли одобрит внезапный союз между Нортумбрией и Нормандией.

— Руби объявила себя внучкой Грольфа, — пояснил Торк, — и Зигтриг велел отвезти ее туда.

«Господь благослови Торка за то, что не вдается в подробности», — подумала Руби и благодарно посмотрела на викинга, хотя тот не обращал на нее внимания, устремив взгляд на насторожившегося Ательстана.

— Как интересно, — наконец обронил король, уже по-другому глядя на Руби. — И поскольку вы отплываете только утром, почему бы сейчас не пойти к кораблям и все подготовить к отъезду? А вечером вы сможете принять участие в празднествах. Оставь Руби здесь, я еще хочу побеседовать с ней.

Торку, по-видимому, эта идея крайне не понравилась, но он ничего не сказал, лишь плотнее сжал губы. Селик явно забавлялся ревностью и раздражением Торка.

После ухода викингов Ательстан подвинул кресло поближе к Руби и велел придворным удалиться.

— Когда я был ребенком, мой дед Альфред накинул мне на плечи алую мантию и пристегнул к поясу меч в золотых ножнах. Многие посчитали, что это добрый знак и что я рожден для трона, но это вовсе не так. Моя мать была прекрасна, как солнце, но родилась пастушкой, и мой отец Эдуард не женился на ней.

— Не понимаю. Почему ты говоришь все это?

Король поднял руку, призывая ко вниманию.

— Отец был женат дважды, и обе жены считались королевами. Я король-опекун и берегу трон для братьев. И поэтому должен оставаться…

— Целомудренным, — закончила Руби, наконец поняв, к чему клонит Ательстан.

— Я слыхал, что ты…

— Распустила язык в Джорвике и рассказала женщинам о том, как не допустить зачатия.

Обаятельный молодой король улыбнулся, довольный, что Руби прекрасно его понимает.

— Это целомудрие… не так уж легко соблюсти, — признался он, весело блеснув глазами.

Руби рассказала ему обо всем, что знала, хотя знала она не слишком много, но король с огромным интересом выслушал ее.

Вечером Руби, в зеленой шелковой тунике, подаренной Астрид и украшенной брошами Торка, сидела в холле, рядом в королем. Вернувшихся Торка и Селика посадили гораздо ниже.

Руби пыталась внимательно прислушиваться к словам короля, но то и дело посматривала на Торка, пронзавшего ее яростным взглядом. Он опрокидывал чашу за чашей, а Селик, явно подсмеиваясь над товарищем, то и дело дружески похлопывал его по плечу. Торк со злостью стряхивал его руку.

Король Ательстан, достаточно наблюдательный человек, наконец шепнул Руби:

— Торк зеленеет от зависти, дорогая. Должно быть, очень вас любит.

По правде говоря, Торк был красен в ярости, особенно при виде короля, что-то шепчущего на ухо возлюбленной, и Руби испугалась, что он может совершить такое, что вызовет гнев монарха.

— Я должна идти, — сказала она Ательстану.

— Но не прежде, чем споешь для нас, — потребовал король и поднял руку, приказывая убрать столы.

Руби снова спела все песни, даже «Помоги мне пережить эту ночь», и при этом смотрела прямо на Торка, надеясь, что он догадается, кому предназначена песня. Как только Руби сошла с возвышения, Торк оказался рядом и разъяренно потащил ее из холла.

— Никогда, никогда не делай со мной такого! — процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Чего именно?

— Не смей выставляться перед королем. Он что, отказался от обета целомудрия?

Руби рассмеялась бы, но Торк явно не шутил, и она внезапно почувствовала, как ему больно. Она решила было рассказать о разговоре с королем относительно способов предохранения, но поняла, что Торк вряд ли оценит юмор ситуации. Может быть, позже.

— Я не заигрывала с королем. Только говорила с ним, — терпеливо объяснила она.

— Кровь Тора! Да он просто распустил слюни над тобой!

Они почти добрались до спальни, когда Руби заговорила о том, что беспокоило ее весь день.

— Торк, нужно поговорить о том, что случилось между нами прошлой ночью. Это было хотя великолепной, но ошибкой. Ты напомнил мне об этом, когда рассказал королю о помолвке с Элис. Нам нужно быть сильными. Нельзя допустить, чтобы это случилось снова.

Торк открыл дверь, втащил ее в комнату, прижал к стене всем телом и начал жадно целовать. Не в силах насытиться, он поднял ее за талию, так, что ноги оторвались от пола, а лоно вжалось в его возбужденную плоть.

— Боже, Руб, — простонал он, — я так тосковал по тебе весь день! Неужели ты не думала обо мне?

Он поднял Руби еще выше, положил ее ноги себе на талию, расстегнул штаны, стащил с нее трусики и уже через несколько мгновений с силой вонзился в нее.

Руби забыла о собственных словах, забыла о том, что такого не должно больше случиться, забыла обо всем, кроме этого момента.

Несколько времени спустя в дверь постучал Селик, объяснив, что ему нужно поговорить с Торком относительно завтрашнего отъезда.

— Убирайся, — проворчал Торк, но Селик не отставал, и в конце концов, громко выругавшись, он открыл дверь.