Преступный викинг - Хилл Сандра - Страница 43

Безрассудная ярость взяла верх, и Рейн, схватив то, что попалось ей под руку, а попалось ей яблоко, лежавшее в чаше с фруктами, тщательно прицелившись, бросила его прямо в голову Селику. Правда, в последний момент он увидел ее и успел пригнуться, так что яблоко разбилось о дверь позади него.

Не веря своим глазам, Селик посмотрел сначала на Рейн, потом на яблоко, которое едва не угодило в него, потом снова на Рейн. Он сердито прищурился, и это не предвещало ничего хорошего.

— Какая же ты пацифистка? — заявил он. — Если бы ты попала в Тайру, ей было бы больно.

— Ты могла испортить мое новое платье, — выразила недовольство Тайра, мило прихорашиваясь перед висевшим на стене квадратиком блестящего металла.

— Или я расквасила бы тебе лицо, — огрызнулась Рейн, когда Тайра отошла к столу. — Петух!

Его глаза гневно сверкали, а руки он вытянул по швам, верно, чтобы не придушить ее.

— Ты сказала «петух»? Это ни на что не похоже. И, по-моему, совсем не комплимент.

Селик прохаживался с другой стороны стола, сохраняя осторожность и внимательно следя за каждым ее движением.

— Какая пчела укусила тебя сегодня? Что ты взбеленилась? Мне казалось, вчера я преподал тебе неплохой урок. Может быть, ты насмехаешься надо мной, и я должен показать тебе, кто тут хозяин?

Рейн вспыхнула от его грубых слов и напоминания о якобы наказании. Она побаивалась, что не устоит перед следующей демонстрацией его искусства.

— Побереги себя для своей невесты.

— Невесты? — вмешалась Тайра. — А это что?

— Это если ты помолвлена, Дура, — не сдержала свой язык Рейн. — Когда свадьба? Может быть, я могу вас обоих поздравить?

Рейн не могла остановиться. Куда девался ее самоконтроль, который помог ей пережить насмешки в юности, строгий режим медицинской школы, разочарования в любовных связях, неуверенность в жизни?

Селик ухмылялся. Рейн отошла подальше.

— Я? Помолвлена с Селиком? — засмеялась Тайра.

— Что тут смешного? — внезапно насторожившись, спросила Рейн.

— Ты смешная. Селик мне как брат, дура. Так ты меня назвала, да?

Но слова Тайры пропали даром. Селик и Тайра не помолвлены.

Она взглянула на Селика. Он пожал плечами и ухмыльнулся.

— Перестань ее дразнить, слабоумный, — резко бросила Тайра. — Я никогда тебе не нравилась и теперь не нравлюсь. Да и надоел ты мне за эти два часа в гавани, ведь ты только и говорил, что о прекрасной женщине из будущего.

Рейн удивленно открыла рот и недоуменно уставилась на молодую женщину — чудесную молодую женщину, к которой внезапно почувствовала великую любовь. И допустила оплошность… Она отвлеклась, и Селик перепрыгнул через стол.

Он схватил ее и крепко прижал к стене:

— Извинись.

— Я сожалею, что бросила в тебя яблоком.

Плохо бросила и промахнулась.

— Теперь перед Тайрой.

— Что?

— Извинись перед Тайрой. Ты забыла, что ты гостья в ее доме.

После долгой паузы Рейн сказала:

— Я сожалею, Тайра, что обидела тебя.

Если ты мне веришь, есть…

— В следующий раз думай прежде, чем делать, женщина, — с легким шлепком предостерег ее Селик. — Эта истина хорошо известна любому воину.

— Ты не должен был запирать меня.

— Кстати, ты не заперта. Кто отменил мой приказ и освободил тебя?

— Гайда. Но она приставила ко мне этих двух стражников следить за каждым моим движением, — сказала Рейн, указывая на двух мужчин, сидевших за отдельным столом и с интересом наблюдавших за смешной сценой. — Я не могу даже пописать спокойно, чтобы они не стояли в дверях и не считали каждую каплю.

Селик недоверчиво покачал головой:

— Спасибо, что поделилась со мной своим горем.

— Я начинаю понимать, о чем ты думаешь, Селик, — сказала Тайра. — Она очень странно разговаривает. Но мне трудно поверить, что она за мирную жизнь, против насилия, как ты ее назвал — па… пацифистка. Почему-то мне она кажется более нетерпимой, чем те женщины, которых я встречала до сих пор.

Рейн застонала, подумав, что Тайра, пожалуй, права.

— Ты поведешь ее в больницу, как хотел? — спросила Тайра.

— Нет, не стоит. Она слишком высоко себя ставит. С моей стороны было глупо думать, что пленница может оценить такое внимание.

— Ты собирался проводить меня в больницу? — удивилась Рейн.

— Да, но это была глупая идея.

— Не глупая.

— Глупая. Придется тебе сегодня поскучать в одиночестве. У меня разболелась голова.

— Я дам тебе аспирин.

— Хвала богам! Наконец-то ты сказала правду. Рейн нахмурила брови.

— Какую правду?

— Ты дашь мне яд.

У нее презрительно дрогнули губы, но она постаралась сдержаться, потому что ей очень хотелось посмотреть на больницу десятого века. И она спокойно произнесла:

— Аспирин — это таблетки будущего, которые убивают боль.

— Ха! Таблеткам ты тоже даешь имена, как духам. Ну разве она не странная, Тайра? И еще ругает скандинавов за то, что они дают имена своим мечам.

Рейн все труднее было сдерживать себя, так ей хотелось двинуть его чем-нибудь тяжелым, поэтому она до боли впилась ногтями в ладони.

Селик понимающе блеснул глазами. Тайра переводила взгляд с Рейн на Селика и с Селика на Рейн и казалась смущенной.

— Селик, я думала, она твоя заложница. Почему ты позволяешь ей так разговаривать? Почему не отрежешь ей язык?

— Интересная мысль.

— Я знаю, если король Ательстан захватит тебя, ты купишь у него свободу, отдав ее ему. Но Бог такого не допустит. Освободись от этой старой карги. Живи спокойно. Торговец невольниками купит ее для какого-нибудь восточного гарема. Говорят, они ищут необычных людей, и, может быть, ее рост их привлечет.

Рейн разочаровалась в Тайре.

Селик же склонил голову набок, казалось, всерьез обдумывая совет девушки.

— Теперь, когда ты об этом заговорила, я вижу ее только под вуалью, возлежащей на шелковых подушках возле мраморной ванны в ожидании милостей своего господина. Возможно, она будет даже…

— Ах ты!.. — процедила Рейн сквозь зубы.

Ей было невыносимо трудно сдерживать себя, так как она понимала, что Селик ее провоцирует. Она закрыла руками уши, не желая слушать его насмешки.

— Селик, ты вернешься в гавань и продашь ее?

Он посмотрел прямо в глаза Рейн.

— Женщина, обещай не быть сварливой.

Рейн, прикусив язык, кивнула.

— Обещаешь, если я возьму тебя в лечебницу, говорить, только когда я позволю, и слушаться меня?

Рейн поколебалась, но в конце концов все же коротко кивнула головой.

— Что ж. Но сначала пойдем со мной, я должен перетянуть тебе груди.

Рейн, растерявшись, не могла отвести взгляд от его удаляющейся спины. А он, взяв со скамьи коричневую рубаху, уже был на полпути к лестнице. Только тогда до нее дошел смысл его слов.

Перетянуть груди?

ГЛАВА 12

Когда Рейн прибежала в спальню, Селик уже натягивал на себя коричневую хламиду, и она никак не могла понять, зачем он это делает, пока он не взялся за веревку, чтобы перевязать себе чресла. Монашеская ряса. Да еще с капюшоном.

— Закрой рот, Рейн. У тебя совершенно непристойный вид. Или у тебя болит горло?

Рейн клацнула зубами.

— Зачем тебе это?

Селик медленно повернулся кругом, демонстрируя обнову.

— Купил в гавани сегодня утром, когда отводил пленников к торговцу.

Рейн вздрогнула, когда он, словно между прочим, упомянул о торговце живым товаром.

— Надо быть осторожнее на людях. Очень много саксов ходит по улицам. Может быть, они следят за домом Гайды.

— Ох, Селик, мне так хочется, чтобы ты уехал из Британии куда-нибудь, где мог бы начать все с начала и никого не бояться!

Селик мгновенно принял высокомерный вид и язвительно проговорил:

— Я — не трус, чтобы удирать от своих врагов. К тому же, те, кто прячутся в чужих землях, тоже не знают свободы.

Рейн хотела было с ним поспорить, но по стальному блеску в его глазах поняла, что убеждать его бесполезно. По крайней мере, в данный момент. Она решила сменить тему.