Безрассудная леди - Хингстон Сэнди - Страница 25

— Дорогая мисс Гримальди, нехорошо противиться страсти монарха приютившей вас страны. — Она чувствовала на своем лице его горячее зловонное дыхание. Только бы не потерять сознание! Ей было уже не до смеха.

Мокрые губы прикоснулись к ее губам, и Татьяну едва не вырвало. Потом он запустил толстые пальцы в вырез платья.

— Какая молодая и упругая грудь! Позвольте мне…

Она ухватилась руками за оба конца его галстука, намереваясь задушить его, и, ловя ртом воздух, потянула за концы изо всех сил, но хитроумный узел галстука развязался, и все ее усилия пошли насмарку. Принц-регент хихикнул и снова навалился на нее.

Татьяна почувствовала, как его бедра трутся о ее тело. Она, конечно, понимала, что человек в его состоянии не сможет довести до конца акт насилия, однако понимала и другое: если обстоятельства этого свидания когда-либо станут достоянием гласности, ее репутация будет погублена. А тут еще Лукас, который и без того считал ее способной на многое… Разве удастся ей убедить его, что все происходило против ее воли?

Сама не своя от страха, Татьяна вцепилась ногтями в щеку принца, но он лишь рассмеялся и одной рукой сжал ее руки над головой.

— Люблю темпераментных девушек, но все хорошо в меру…

И тогда Татьяна плюнула ему в лицо. В ответ Принни злобно взглянул на нее, утер слюну с подбородка и замахнулся кулаком.

Удар был такой силы, что, казалось, покачнулась комната, и все же почему она не ощутила боли? Именно в этот момент Лукас Стратмир, успев схватить принца за шиворот, приподнял его в воздух и швырнул на пол.

— Боже мой! — выдохнул мерзкий сластолюбец, стукнувшись подбородком о ковер.

Лукас собрался повторить удар, но Татьяна схватила его за руку.

— Не надо, пожалуйста…

— Клянусь, я вытрясу из него душу! — прорычал Лукас.

Принни с трудом поднялся на колени.

— Только попробуй! Я непременно позабочусь о том, чтобы тебя повесили, и сделаю это с превеликим удовольствием!

— Ах ты, мерзкий жирный боров…

— Лукас, перестань! — воскликнула Татьяна. — Этот слизняк не стоит твоего гнева.

— Ты права. — Лукас поднял ее с кресла и окинул гневным взглядом ее измятое платье, растрепанные волосы…

— Послушай, — принц, кряхтя, поднялся на ноги, — меня заверили, что девчонка сама этого желает!

Лукас угрожающе прищурился:

— Лжешь, негодяй…

— Клянусь, это правда — мне об этом сообщила дама, которая ее сопровождала.

Татьяна вздрогнула.

— Возможно, так все и было, — шепнула она.

— Вот именно, — подхватил принц. — Ваша знакомая подошла ко мне, когда мы возвращались с лужайки, и сказала, что вы по мне с ума сходите! Вот почему, когда я заметил, что вы не вернулись вместе с остальными, нашел вас здесь, и вы так мило поблагодарили меня за спасение… — Принни поправил манжеты и сбившийся тюрбан. — Уж не считаете ли вы, что для того, чтобы завоевывать сердца, мне нужно прибегать к насилию? Полно! Стоит пальчиком поманить, и любая женщина в моем королевстве бросится мне на шею!

— Только не я! — решительно заявила Татьяна.

Старый распутник усмехнулся:

— До поры до времени, дорогая. Мое обаяние возрастает с каждой новой встречей. Надеюсь, вы не обиделись? Считайте, что произошла небольшая ошибка.

— Ничего, мерзавец, когда-нибудь ты свое получишь, — угрожающе пробормотал Лукас. — Я от всей души надеюсь увидеть это своими глазами. — Он накинул на плечи Татьяны свой плащ. — Пойдем поскорее отсюда.

— Приезжайте в любое время, мисс Гримальди! — весело крикнул принц им вслед.

Пока они стояли в ожидании кареты, Лукас не проронил ни слова; затем он в полном молчании усадил ее, сам сел напротив и с каменным лицом уставился в окно.

— Клянусь, — наконец прервала молчание Татьяна, — я не давала ему ни малейшего повода. Не могу представить себе, зачем было леди Борнмут так порочить меня?

— Полагаю, она надеялась сделать из тебя еще одну миссис Биверс! — резко ответил Лукас.

— А что именно случилось с миссис Биверс?

— То же самое, что почти случилось сегодня вечером с тобой. Только Принни вдобавок наградил ее еще кое-чем, чтобы помнила. Сифилисом.

— Силы небесные! — Татьяна вздрогнула под его плащом. — Но какую выгоду может извлечь из этого леди Борнмут?

— Она надеялась устранить хотя бы одно препятствие на пути к замужеству своих дочерей.

— Неужели женщина может быть такой бессердечной!

Дождь, припустив сильнее, громко застучал по крыше кареты.

— А что ты скажешь о моей матери, которая отправила тебя туда?

Гром ударил с такой силой, что задрожали стекла в окнах кареты, и Татьяна зажала уши руками.

Лошади, испугавшись, заартачились, и ей показалось, будто что-то большое и тяжелое свалилось на крышу кареты, потом промелькнуло за окошком и шлепнулось в дорожную грязь.

Лукас приподнялся на сиденье и крикнул:

— Бронтон!

Ответом ему было молчание.

— Похоже, Бронтона застрелили, — со странным спокойствием сказал он. — Пожалуйста, не высовывайся.

Ударом ноги Лукас распахнул дверцу.

Снова прозвучал хлопок, потом еще один. Выстрелы были похожи на фейерверк.

Татьяна прижалась лицом к стеклу, но сначала не могла разглядеть ничего, кроме тьмы и капель дождя на стекле. Потом она увидела Лукаса, склонившегося над человеком, лежащим на дороге. Время от времени из темноты раздавались выстрелы; и Лукас отстреливался, а потом потащил тело к карете.

Татьяна открыла дверцу, и Лукас втиснул кучера внутрь.

— Он мертв? — Глаза девушки расширились от ужаса.

— Не знаю.

Выйдя наружу, Лукас направился к лошадям, однако Татьяну его слова ничуть не успокоили. Господи, разве он сможет и отстреливаться и править лошадьми одновременно? Сбросив с себя плащ, она перелезла через Бронтона и выскользнула из кареты.

— Назад, черт бы тебя побрал!

Но она уже вскарабкалась на козлы.

— Брось мне поводья и садись сам!

На мгновение ей показалось, что Лукас начнет спорить, но в этот момент раздался еще один выстрел, заставивший его дернуться и схватиться рукой за шею.

Татьяна наклонилась вперед и на ощупь отыскала вожжи.

— Ну же, ради Бога, забирайся скорее! — крикнула она.

Лукас забросил ногу на приступок и прижался спиной к стенке кареты.

— Эге-гей! Пошевеливайтесь, клячи! — Татьяна хлестнула гнедых вожжами, и они рванули с места как раз в тот момент, когда в ночном воздухе снова засвистели пули.

Лукас отстреливался наугад. Потом ему пришлось перезарядить пистолет, действуя одной рукой, и Татьяна услышала, как он застонал от боли.

— Ты ранен? — крикнула она.

— Гони!

— Но я не знаю, куда ехать!

— Туда, где есть люди и свет.

Это означало — в город. От непривычного напряжения у нее заболели плечи, но она из последних сил сжимала вожжи.

Наконец вдали показались огни газовых фонарей, и Лукас, повернувшись, взобрался на козлы и уселся рядом с ней.

— Сколько их было? — прерывающимся голосом спросила Татьяна.

— Не знаю, не разглядел. Но по крайней мере одного я уложил.

— Это разбойники?

Лукас покачал головой:

— Они поджидали именно эту карету.

Судя по топоту копыт сзади, их пытались догнать, и Лукас снова выстрелил. В темноте испуганно заржала лошадь. Гнедые шарахнулись в сторону, перестав слушаться.

— Гони! — крикнул он.

— Пытаюсь! Эге-гей! Пошевеливайтесь!

Карета опасно наклонилась на повороте, едва не налетев на каменное ограждение. От ветра и дождя пряди волос упали Татьяне на глаза, но она не осмеливалась ни на секунду выпустить вожжи. Лошади неслись как безумные. Еще несколько сотен ярдов — и они выскочат на пирс.

— Ты сумеешь заставить их свернуть? — спросил Лукас, взглянув вперед.

— Сумею. — Она напрягла все свои силы, и гнедые, подчиняясь, замедлили бег.

Лукас с одобрением взглянул на нее.

— Теперь можно не спешить? — спросила Татьяна, когда они оказались на освещенной фонарями улице.