Пафнутий - Хмелевская Иоанна - Страница 46

Глава V

ДЕВОЧКА ЗАБЛУДИЛАСЬ

В один прекрасный день к медведю Пафнутию прилетел дятел.

– Послушай, Пафнутий, – сказал дятел. – Тут такое дело. В лесной чащобе сидит человеческий детеныш. И плачет. Горько плачет!

В данный момент Пафнутий был очень занят.

Разыскал его дятел на земляничной поляне. И вся поляна так густо была покрыта красными ягодами земляники, что сама казалась красной. Зеленых листьев почти не было видно. Земляничины же были крупные, спелые, сладкие – сил нет! Поедая их, Пафнутий даже захлебывался от восторга. Сгребал лапой и целую горсть посылал в рот, сгребал и заталкивал в рот, и остановиться просто не было мочи.

Не сразу дошло до медведя сообщение дятла. Но когда дошло и медведь понял: неизвестно почему человеческий детеныш горько плачет в лесной чаще, земляника вдруг показалась медведю уже не такой сладкой. А вскоре он и вовсе оторвался от своего занятия и поднял голову.

– И что? – неуверенно переспросил Пафнутий.

– Вот и я не знаю что, – ответил дятел. – И никто не знает. Собственно, меня к тебе прислала Клементина. Косуля заявила: просто смотреть не может, как убивается детеныш, пусть даже и человеческий, ее сердце не выдержит. Сердце Клементины имеется в виду. И может, ты что-нибудь придумаешь. Ведь ты в нашем лесу самый мудрый.

В данный момент Пафнутий отнюдь не чувствовал себя мудрым, а точно так же, как дятел и Клементина, не знал, что делать. Никогда раньше не доводилось Пафнутию иметь дело с человеческими детенышами, и он не знал, как с ними обращаться. К тому же этот конкретный детеныш горько плакал, следовательно, что-то его огорчило, значит, детеныш несчастный, а Пафнутий всегда очень жалел всех несчастных и старался сделать их менее несчастными. И сейчас сразу же захотелось тоже что-то сделать, но вот что?

Рассудительный и неторопливый медведь не мог вот так сразу принять какое-то решение.

Надо было как следует подумать, возможно, даже посоветоваться с кем-то. В данном случае рядом был лишь дятел. Вот Пафнутий и спросил его растерянно:

– И что же делать?

Дятел хорошо знал Пафнутия и опять терпеливо ответил:

– Не знаю. Возможно, тебе следует самому туда пойти и посмотреть.

– А где это? – поинтересовался медведь.

– Там! – махнул дятел крылом. – В той стороне. Между шоссе и лесным озером. В том месте, где кабанья тропа уходит в непролазные кусты. Ну за той полянкой, с желтыми цветочками.

Тут даже Пафнутий понял, о каком месте говорит дятел.

– Тогда еще до полянки, – поправил он дятла. – Сначала пойдут кусты, а потом уже полянка.

Дятел не стал спорить.

– Возможно, – согласился он. – Это зависит от того, с какой стороны смотреть. Наверняка человеческий детеныш пришел со стороны шоссе, а тогда сначала угодил на полянку, а потом уже пошли непролазные кусты. Птицы мне рассказали об этом. Они видели, как детеныш туда шел.

– Вот теперь понятно, – сказал Пафнутий.

Он сразу понял – по дороге к детенышу встретится ему то самое лесное озеро, в котором живет его лучший друг, выдра Марианна. И значит, у него будет возможность посоветоваться с ней. А уж Марианна обязательно посоветует что-нибудь умное. А кроме того, Марианна непременно угостит его свежей рыбкой из озера.

Облизнувшись при одном воспоминании о рыбке, Пафнутий съел еще несколько пригоршней земляники и сказал:

– Ну, хорошо. Пожалуй, и в самом деле пойду туда, посмотрю.

– А я тоже слетаю туда и тоже посмотрю, – ответил дятел, вспорхнул с ветки и улетел.

Пафнутий отправился в путь. Пока не дошел до конца земляничной поляны, шел очень медленно: никак не мог оторваться от сочных, сладких ягод. Но все-таки шел, заставлял себя идти, хотя это и стоило ему больших усилий. По полянке Пафнутий двигался не прямо, а зигзагом, в зависимости от того, где больше было кочек с густо покрывавшей их земляникой. Она просто притягивала его с неимоверной силой. А когда медведь добрался до конца полянки, притягивать уже было нечему, так что продвижение медведя значительно ускорилось.

Марианну Пафнутий застал на берегу озера, где она грелась на солнышке.

– О, Пафнутий! – вскричала выдра при виде друга. – Как я рада тебя видеть! А я уже собиралась кого-нибудь послать за тобой. Тут птицы наперебой сообщают мне: в лесу что-то случилось. Но такие легкомысленные, ни одна толком так и не прощебетала, что же именно случилось. Может, ты знаешь?

– Да, знаю, – ответил Пафнутий. – Как раз туда и иду.

– А что случилось? – спросила Марианна и затаила дыхание в ожидании ответа.

– Сказали мне: в лесной чаще сидит человеческий детеныш, – был ответ.

– Это как же понимать? – вскричала Марианна. – Где именно сидит? И откуда в лесу взялся человеческий детеныш? Только детеныш? Или другие люди тоже сидят?

Пафнутий рад бы ответить на все выдрины вопросы, да не мог. Вдруг выяснилось – ответить он может только на один. Пафнутий знал о полянке с желтыми цветочками, о кабаньей тропе, о непроходимых кустах. Потому знал, что дятел обо всем этом сказал. А о том, что интересовало Марианну, не сказал.

Потому Пафнутий выдал последнюю известную ему информацию и замолчал.

– И кажется, этот детеныш горько плачет, – сказал Пафнутий.

– Ох! – вырвалось у сердобольной Марианны.

Какое-то время они с Пафнутием молча смотрели друг на друга. Смотрели молча, но оказалось, думали об одном и том же.

– Тогда детеныш наверняка один-одинешенек, – произнесла наконец Марианна. – Непонятно, откуда он там взялся, но тебе и в самом деле не мешает сходить посмотреть. Возможно, надо будет что-то сделать.

– Вот именно! – оживился Пафнутий. – Я думал… я надеялся, может, ты скажешь, что надо сделать.

– Откуда мне это знать, если нет никакой информации? – взорвалась импульсивная выдра. – Вот ты и сходи, узнай, что да как, придешь, расскажешь мне, тогда и будем решать. А чтобы поскорей сходил туда и вернулся, я тебя потом как следует покормлю. Наловлю тебе прорву рыбы, пока ты ходишь. Так что по дороге не отвлекайся на еду. Помни, я тебя очень жду! И рыба тоже.

Ни слова не говоря Пафнутий поднялся и бодро двинулся в лес. Предложение Марианны было во всех отношениях достойно внимания. Не так уж долго пришлось ему идти. Вскоре до Пафнутия донеслись издалека какие-то странные звуки. У зверей вообще очень острый слух, они на большом расстоянии способны расслышать

самые негромкие звуки. Пафнутий понял: звуки раздаются не очень близко, но все равно остановился и принялся внимательно слушать.

Звуки были странные, ни на что не похожие. То более сильные, то послабее, то есть разной громкости. Послушав, Пафнутий опять двинулся вперед, так ничего насчет звуков и не решив. Шел, озабоченно посапывая, пока его не остановила косуля Клементина. В этом месте непонятные звуки слышались уже совершенно отчетливо.

– Наконец-то ты явился! – приветствовала Клементина Пафнутия. – Стой, перестань топать и не прись прямо туда! Там сидит человеческий детеныш!

Пафнутий послушно остановился, хотя и не совсем понял приказание косули.

– И что? – с тревогой поинтересовался он. – А почему мне надо стоять здесь?

– Так ведь тебя люди ужасно боятся! – нервно проговорила Клементина. – Не можешь ты вот так внезапно вылезти из кустов. Человеческий детеныш тебя наверняка испугается. А он и без того несчастен.

– А почему ты думаешь, что несчастен? – спросил Пафнутий.

– А ты сам понюхай.

Медведь втянул в себя воздух – ветер дул со стороны человека – и ясно почувствовал: тот очень несчастный.

Пафнутий совсем растерялся.

– Тогда уж я и совсем не понимаю, что мне делать, – откровенно признался он.

– И я не знаю, – тоже откровенно сказала Клементина. – Может, как-нибудь осторожненько выглянешь, чтобы он тебя не заметил. Надо же тебе его увидеть.

Пафнутий кивнул и осторожно, на цыпочках, подкрался к самому краю небольшой полянки.