Щит Найнавы - Астахов Андрей Львович - Страница 40

– Это было в свитках?

– Да. Теперь ты отпустишь меня?

– Нет, – Книжник разжал пальцы и убрал клинок в перчатку. – Ты пойдешь со мной. Если поможешь мне, я гарантирую, что ты проживешь еще много лет. Если же нет, я тебя убью.

– Господин, я ничего не знаю! – прохныкал Сакаши. – Я не могу быть тебе полезным.

– Вставай, – Книжник здоровой рукой подхватил мага, поставил на ноги. – Свитки при тебе?

– Нет, они остались в моем доме в Дреммерхэвене.

– Неважно. Ты должен помнить, что там написано. Учти, Сакаши, один раз я удержался и не пустил тебе кровь. Но теперь ты меня разозлил. Из-за тебя погиб Кай, мой единственный друг. Так что не доводи меня до бешенства, или ты умрешь.

– Я все понял, господин.

– Где лошади этих молодцов? – Книжник показал на трупы ассасинов.

– Мы оставили их в деревне, во дворе заброшенного дома.

– Пойдем, покажешь, где это место.

Маг только замотал головой, промычал что-то нечленораздельное. Книжник подхватил Сакаши под руку и потащил к деревне. Он смог сделать несколько шагов, а потом почувствовал, что земля уходит из-под ног. Последнее, что увидел Книжник – это небо. Бездонно-черное, усыпанное огромными звездами, и падающее прямо на него с огромной скоростью.

Он пришел в себя от резкой боли. Вначале глаза ничего не видели, потом из полутьмы появилось лицо Орселлин.

– Что…что со мной? – шепнул Книжник.

– Ты, святой отец, был на грани миров, когда мы тебя нашли, – рядом с Орселлин появилось другое лицо, широкое, открытое и улыбающееся, с щелочками глаз и блестящим бисером пота на лбу. – Но теперь все позади. Я обработал и зашил твои раны наилучшим образом. Подумать только, что у каких-то негодяев поднялась рука на святого человека!

– Это лекарь, – сказала Орселлин, прочитав в глазах Книжника вопрос. – Мы нашли тебя, и хозяйка тут же позвала лекаря.

– Я потерял сознание, – сказал Книжник, глядя в потолок. Рука и грудь, болели, казалось, уже не так сильно, как в первые мгновения.

– И почти половину своей крови, святой отец, – лекарь отошел от раненого. – Но жить ты будешь. Хвала предкам, сложения и здоровья ты богатырского.

– Постой, – спросил Книжник, глядя на улыбающуюся Орселлин, – а где Сакаши?

– Кто?

– Маг, который был со мной.

– Не было там никого. Ты лежал один в луже крови у дальних домов.

– Сбежал, – Книжник скрипнул зубами. – Надо догнать его.

– Э, нет, святой отец! – Лекарь повелительным жестом остановил Книжника, пытавшегося приподняться с ложа. – Денек-другой надо полежать, восстановить силы. А еще лучше неделю. Швы должны как следует зажить.

– Я не могу, – Книжник сделал еще одно движение, но грудь прострелила боль, и все завертелось у него перед глазами.

– Ишь, какой ты прыткий, святой отец! – усмехнулся лекарь. – Нет уж, надо полежать. Следи за ним, дочка. Если появится жар или дурной запах от ран, сразу зови меня, хорошо?

– Орселлин! – позвал Книжник, когда понял, что лекарь ушел. – Ты где?

– Я здесь, брат Стейн, – девушка подошла к ложу, наклонилась над раненым.

– Они… убили Кая. Я остался совсем один.

– Ты не один. Я буду с тобой, сколько ты пожелаешь.

– Тогда не уходи. Будь рядом.

– Хорошо.

– Орселлин!

– Что, брат Стейн?

– Если я умру, сделай для меня… В моей сумке лежит сверток. В нем кое-какие вещи, они очень ценные. Найди наемницу по имени Мирчел и отдай эти вещи ей. Не спрашивай, зачем – так надо. Выполнишь?

– Ты не умрешь, брат Стейн. Не говори глупостей.

– Я постараюсь. Но все мы теперь стали смертными.

– Мы ими всегда были, – Орселлин накрыла своей ладонью руку Книжника. – Мы все умрем, но не здесь и не сейчас. Ведь так, брат Стейн?

– Ты веришь, в то что говоришь?

– Конечно. Ведь с нами Гелес, он защитит нас.

– Гелес! – Книжник закрыл глаза. – Я устал. Прости меня, я не могу говорить с тобой.

– Не говори. Поспи. А я буду рядом.

– Орселлин, – губы Книжника дрогнули, – знаешь, о чем я сейчас подумал? Если я проснусь, то самым большим счастьем для меня будет увидеть тебя.

– Спи, брат Стейн. Спи. И пусть сон исцелит твои раны. – Орселлин увидела, что Книжник закрыл глаза и чуть тише добавила: – А я за тебя помолюсь.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

В телеге лежали два раздутых почерневших тела, накрытые рогожей, заскорузлой от крови и облепленной мухами. Запах был нестерпимым, двор замка в считанные мгновения буквально пропитался этим смрадом, а в небе над башнями цитадели уже кружили стаи ворон, привлеченные зрелищем смерти. Ирмас Удэн, сложив губы в брезгливую гримасу, приподнял рогожу острием своего меча и тут же отпустил ее.

– Молния Рунды! – вырвалось у него. – Им будто хороший палач занимался.

– Это не палач, – сказал один из наемников, привезших тела в Дреммерхэвен. – Это его Мирчел так.

– Мирчел? – Ирмас с трудом сохранил невозмутимое выражение лица. – Это сделала Мирчел?

– Да, командир. Она была с охраной принца. Это она убила Клоча.

– Я что-то не пойму, что к чему, – Ирмас Удэн говорил ледяным голосом. – Вы привезли мне труп Клоча. И еще эту санджийскую падаль Кадаи, как доказательство того, что с принцем покончено. Но я не вижу самого Оваро. Где тело принца? И где Мирчел?

– Командир, – наемник встал на колено, склонил голову, – дозволишь рассказать, как было дело?

– Именно этого я и жду.

Наемник начал рассказывать. Все подробно, с момента, как отряд, посланный Ирмасом, выехал из Дреммерхэвена. Рассказчик он был хороший. Ирмас слушал, и лицо его все больше и больше темнело, словно ясное летнее облако на глазах превращалось в грозовую тучу.

– Значит, принц ушел, – сказал он, когда наемник закончил свой рассказ. – Айоши прикончили двойника, а принц ушел. И Мирчел была с ним, так?

– Все верно, командир, – подтвердил наемник, не поднимая глаз.

– А где Леньян, Ла Бьер, Вирн?

– Они перебежали к Мирчел. Сначала Ла Бьер и Вирн, а потом и Леньян.

– Так, – Ирмас посмотрел на закрытые кровавой рогожей тела и ощутил, как разгорается в душе лютый, нечеловеческий гнев. – И у вас хватило наглости вернуться обратно с такими вестями?

– Господин, не гневайся! – Наемник втянул голову в плечи. – Мы сражались храбро. Но эти бабы настоящие демоны. Всякий, кто подходил к ним на длину клинка, погибал на месте.

– Вы опозорили меня, Дормаз. Теперь каждый бродяга в Хеаладе будет смеяться над Ирмасом Удэном. Говорить, что сотня "Ястребов Дреммерхэвена" проиграла сражение десяти девкам. Сам выберешь для себя смерть, или мне это сделать?

– Господин, прости! – Наемник побледнел, губы его задергались. – Эти проклятые айджи устроили в пещерах отличную засаду. Там и тысяча воинов не справилась бы. Мы не могли использовать численное преимущество. А Клоч…

– Что Клоч?

– Он принял вызов на поединок, и Мирчел изрубила его на куски.

– Бедняга! Он слишком жаждал крови принца и не вспомнил, что Мирчел отменно владеет мечом. Вообразил, что прикончить эту стерву будет так же легко, как выдирать клещами зубы у пленных. Вы не отомстили за него, верно?

– Нет, господин, – ответил наемник еле слышно.

– Знаете, чего я больше всего хочу сейчас? – спросил Ирмас, обращаясь к группе воинов, вернувшихся из Гойлона. – Я хочу, чтобы земля разверзлась и поглотила вас живьем. Если это случится, мне не придется марать руки вашей поганой кровью. Убирайтесь с глаз моих!

– Господин, а с телами что делать? – спросил оруженосец Ирмаса Удэна Наир.

– Отвези их на кухню, и пусть повар приготовит мне из них жаркое к ужину! – Ирмас сверкнул глазами. – Что делают с падалью, Наир? Закопайте их во имя Таралла, они и так тут все провоняли.

– Слушаюсь, господин.

Ирмас плюнул в пыль и зашагал ко ходу в башню. Он чувствовал, что еще немного – и сойдет с ума от бешенства и злобы. План, который он считал безупречным, провалился, принц ушел, Клоч мертв, а эта змея Мирчел…