Пыль дорог - Баштовая Ксения Николаевна - Страница 54

Вот только ответа она так и не получила: Эсме, с трудом поддерживая своего спутника, шагнула к лавке и уронила его прямо на скамью, чудом не придавив спящего кота – тот в последний момент успел шарахнуться в сторону с отчаянным мявом.

– Помоги, – тихо выдохнула Эсме, и Инге с ужасом разглядела, что темное платье сестры все в крови.

Инге раньше никогда не занималась серьезными ранами. Одно дело – прикладывать подорожник на разбитые коленки сестер, и совсем другое – разбираться, что же произошло с притащенным Эсме парнем.

Торчащий в плече арбалетный болт, чуть прикрытый плащом, был обломан у самой кожи. В ответ на злобный взгляд травницы ее сестра стушевалась и тихо выдохнула:

– Мне же надо было его как-то до дома довести. А с такой палкой в плече…

– Обломала ты его как? – не выдержала лекарка. – Он же толстый!

– Не знаю, – хлюпнула носом Эсме, пристыженно опуская глаза.

Разбираться, кого и почему притащила сестра, сейчас было бы бессмысленно. Инге вздохнула и принялась расстегивать колет на раненом. Никаких признаков жизни тот не подавал.

– Других ран у него нет? – спросила Инге.

– Да вроде не жаловался, – тоскливо вздохнула Эсме.

Пытаться снять колет и рубаху с пострадавшего было бы бесполезно – слишком неудобно он лежал. Все, что удалось Инге, это повернуть его на бок и осторожно оттянуть материал, пытаясь рассмотреть рану. Плотная ткань пропиталась кровью и прилипла к телу. Белоснежная рубашка с кружевным воротником – и того хуже: разорванная материя обвисла бахромой, странным образом намоталась на обломок болта. Выкручивать его, что ли, пытались?

Травница осторожно прикоснулась к торчащему из тела куску дерева. Как его извлечь, она пока плохо представляла.

– Принеси корпию, чистую ткань и воду, – нетерпеливо бросила она через плечо.

– Где я воду ночью возьму? – возмутилась Эсме.

– Мужчин домой приводишь, будь добра за ними ухаживать, – отрезала сестра.

Девушка замолчала, возмущенная столь резким замечанием, а потом неслышно отступила в сторону. Через несколько минут она стояла подле лавки, держа в руках то, что потребовала Инге.

– Лучше помоги на кровать отнести. Нечего ему в сенях валяться.

– А сразу сказать не могла?

Инге только губы поджала:

– Я не подумала.

Оттащить квартерона из сеней удалось с трудом. Хрупкий, стройный – он неожиданно оказался очень тяжелым. Его бессознательное тело так и норовило выскользнуть из перепачканных кровью ладоней. Как сестрам удалось затащить его в комнату, ни разу не уронив, осталось тайной.

Эсме хотела сразу уложить раненого на кровать, но Инге не дала:

– С ума сошла? А простыни кто стирать будет?

Пришлось девушке поддерживать неожиданного муженька и терпеливо ждать, пока Инге найдет на дне сундука плотную коблинайскую ткань, заговоренную от промокания, и расстелет ее. Ждать пришлось долго: сверху в сундуке лежала гоблинская подделка, и травница сперва схватила ее, но потом разглядела в уголке чуть косоватое смазанное клеймо – и ткань полетела в сторону, чудом не накрыв с головой Эсме, по-прежнему поддерживающую квартерона. Тот, кажется, чуть слышно застонал и дернулся, чудом не выскользнув из перепачканных кровью ладоней девушки.

Наконец материя была обнаружена, расстелена, и нового вроде как родственника уложили на кровать. Может, не совсем бережно, но пусть и этому радуется, мрачно решила травница. Не встреться ему Эсме (как это произошло, выясним позже), валялся бы где-нибудь в переулке.

Колет и рубашку с раненого удалось снять с трудом: пропитавшаяся кровью ткань присохла к телу, пришлось отмачивать водой – не дергать же, в самом деле. На левом плече виднелись какие-то тонкие черные линии, но Инге сейчас было не до рассматривания татуировок.

Сперва пришлось смыть грязь, убрать налипшие нитки. Эсме, работавшая на подхвате, меняла воду три раза.

Но если с отмыванием проблем не возникло, то, как вынуть арбалетный болт, Инге просто не знала. Лекарка осторожно прикоснулась к торчащему из плеча обломку, легонько покачнула его, потянула на себя.

– А если просто резко дернуть? – нетерпеливо поинтересовалась за плечом сестра.

– А если наконечник соскочит? А бараньего рога у меня нет с тех самых пор, как ты выкинула его в прошлом году.

Эсме засмущалась:

– Я же не специально – не знала, что он для вынимания осколков нужен.

Травница только вздохнула, порылась в принесенной исполнительной сестрой коробке, извлекла небольшие щипцы и, осторожно подцепив ими обломок болта, потянула.

Стрела поддавалась с трудом. К тому же раненый выбрал именно этот момент, чтобы подергаться, постонать и вообще всячески помешать Инге. Эсме с трудом удалось его удержать. Издевался этот квартерон, что ли?

Инге уже почти отчаялась, когда в неверном свете свечей блеснул темный наконечник. Кровотечение открылось вновь.

Травница тихо ругнулась и принялась судорожно рыться все в той же коробке, выискивая насыпанный в холщовый мешочек истолченный трут. Посыпать порошком рану, подождать несколько долгих минут.

– Зашивать будешь? – увлеченно заглянула через плечо сестры Эсме.

На несколько секунд наступила напряженное молчание: Инге пыталась разобраться, какие средства у нее имеются.

– Жил у меня тоже нет, – мрачно сообщила она, захлопывая ящичек. – Придется турундой воспользоваться. Посмотри: в шкафчике на дальней полке должна быть мазь из румянки.

Дальнейшие действия были отработаны до автоматизма – правда, на животных, ну да ладно, кого это сейчас волнует? Жгут из корпии обильно пропитать свежим сливочным маслом, вложить в рану. Сверху все обильно обработать поднесенной Эсме мазью – от воспалений. Туго забинтовать. Жаль, что нет свежеснятой шкуры теленка, ну да где ее сейчас возьмешь? Так что сейчас главное – потуже затянуть. Вымыть руки, убрать травы и лекарства – они не понадобятся в ближайшие несколько часов. А теперь повернуться к сестре и вкрадчиво поинтересоваться:

– Ну? А теперь, может, расскажешь, кого ты притащила домой?

А завтра надо будет купить курдючного жира и проверить запасы трав. Чует сердце, одним маслом не обойдешься, скоро понадобится касатик и змеиный горец. Такая рана будет заживать трудно и долго.

Эсме на миг закусила губу, подбирая нужные слова. Вот только рассказать так и не успела: в дверь громко постучали. И, судя по всему, ногой.

– Лерке! – радостно взвизгнула Эсме и рванулась к двери, в глубине души радуясь, что разговор временно откладывается.

Как ни странно, но она угадала. На улице стояла молодая черноволосая девушка в коричневом платье цветочницы. В отличие от своих сестер младшенькая Миисарт умудрилась поступить в гильдию и уже третий год успешно в ней трудилась. Какое-никакое, а жалованье получала.

Эсме радостно обняла сестру:

– Ты уже вернулась?

– Нет, – улыбнулась Лерке. – Еще в городе до сих пор – нам цветы завезли.

Тихий стон, раздавшийся из комнаты, всколыхнул ночную тишину.

Улыбка мгновенно исчезла с лица припозднившейся гостьи.

– Кто это у вас? – И, не дожидаясь ответа, Лерке проскользнула мимо Эсме.

Девушка проводила ее взглядом и легонько пнула ногой медленно закрывающуюся дверь. Похоже, теперь выслушивать нотации придется не только от старшей сестры, но и от младшей.

Эсме ничего не оставалось, кроме как подробно рассказать о знакомстве с квартероном и почему она, собственно, объявила его супругом.

…Висящий на шее лечебный амулет, купленный полгода назад у проезжающего через Дайхас мага, зацепился за воротник рубашки и наотрез отказывался вытаскиваться. Пальцы скользили по пуговицам, ладони перепачкались в крови, а упавший квартерон и не думал вставать. Ну или хотя бы шевелиться.

Каждый удар сердца отзывался оглушительным грохотом в ушах. Эсме и сама не могла бы сказать, когда наконец сдернутый с шеи амулет начал, активируясь, наливаться ровным зеленым светом. Вот только погас он практически мгновенно – над головой опустившейся на колени Эсме раздался насмешливый мужской голос: