Южная трибуна - Хоффманн Клаус - Страница 3

Зато об этом даже газета «Бильд» написала, и авторитет Вуди среди друзей, особенно среди «мелочи», возрос со страшной силой.

«Вот и я устрою что-нибудь такое», – решил Калле. Мысль эта прочно засела у него в голове.

У входа в «Британию», бар, куда обычно заходят солдаты-англичане из расположенной неподалеку части, сидит широкоплечий негр. Его основная задача – отваживать непрошеных гостей.

Порой он прибегает прямо-таки к «железным» аргументам – в буквальном смысле слова. Калле помнит, как однажды двое смуглых темноволосых парней попробовали усыпить бдительность стража. Один из них на чистейшем немецком языке осведомился о входной цене.

– Вы иностранцы? – спросил негр, безошибочно почуяв возможность пустить в ход кулаки.

– А какое это имеет значение? – попробовал было возразить один. Но тут широкоплечий герой встал, загородив собою весь дверной проем. Это обстоятельство немедленно убедило обоих в необходимости поискать другой бар. До сих пор у Калле в ушах тот издевательский, резкий смех завсегдатаев. От происшествия в душе остался неприятный осадок, но почему, Калле затруднился бы объяснить.

– А что их понесло в «Британию», знают ведь небось, что англичане – высшая раса.

Так сказал Счастливчик, тогда он в первый раз взял Калле с собой. И все-таки до сих пор Калле не понятно, почему из-за этой «высшей расы» они должны таскаться именно в эту дискотеку.

Тем не менее он с трепетом минует сходную дверь и оказывается в насквозь прокуренном зале. Вразвалочку пробирается в темное заднее помещение, плюхается там на явно неудобный стул.

Вокруг множество подозрительных типов. Уложенные волосы, дорогие шмотки – ясное дело, поклонники нового рока. А еще мелькают панки с выкрашенными в самые немыслимые цвета волосами. «И одеты они совсем уж чудно», – думает Калле. Он внимательно разглядывает окружающих.

Вот кто, должно быть, живет совсем неплохо – взгляд Калле упал на людей в углу за столиком. На некоторых штаны с огромными накладными карманами, пьют они много, шумно спорят. И о чем можно столько болтать? Зачем тогда вообще ходить в дискотеку? Вблизи от этих парней ему как-то не по себе. Воображают себя выше всех остальных.

Поздним вечером сюда заглядывают болельщики, обычно после того, как где-то уже отметили победу своей команды. Сюда же приходят, чтоб оглушить себя тяжелыми ритмами, монотонной цветовой игрой.

«Let`s danse», – звучит из динамиков, несколько пар дергаются на пятачке под музыку, световые блики лишь на мгновение освещают их лица. Многие настолько свыклись с поведением типа «cool bleiben» или «relaxed sein», что производят в общем-то вполне естественное впечатление.

У стойки, как всегда в дискотеке, полно народу. Отсюда хорошо видно все помещение и иногда со смеху можно помереть, разглядывая танцующих. Один из парней давно уже пялится на Калле, потом толкает в бок приятеля:

– Смотри-ка, один из «чертей»!

– С чего ты взял?

– А у него под курткой их футболка, сразу видно.

– Должно быть, совсем сбрендил, если даже сюда является в своих шмотках.

– Ты не прав, в этих парнях сила, настоящая сила, они не скисают даже на чужом поле. Вот помню в прошлом году…

– И этот что, один из них? Да ведь ему на вид шестнадцати нет…

«Бум-с» – и девчонка в светло-голубых джинсах, поскользнувшись, со всего размаха грохается на пол. С соседнего столика скатываются несколько бутылок, и хозяева громко сыплют проклятиями. Остальные хохочут, Калле тоже.

– А вы слизните с пола, – советует один из парней. Девчонка забивается в угол, чтобы не слышать грубых шуток. «Ну и поделом, – думает Калле. – Как вообще можно ходить на таких каблуках?»

– Эй, Калле, ты что тут делаешь? Здесь не бывает турецких девчонок! Давай-ка лучше в «Касабланку», сможешь полюбезничать с турками вволю.

А черт, Жареная Картошка и Драго, их-то как раз недоставало. Конечно, с такой комплекцией, как у Мартина, можно не бояться, что кто-то тебя заденет. Да еще тяжелая челюсть… Словом, на картинку из журнала мод Мартин явно не похож.

– Не бойся, детка, на следующем матче мы защитим тебя от азиатов, – вновь подкалывает Мартин, хотя он и старше Калле всего на два года.

– Трепло, сам наложил полные штаны, когда тот раз в Кельне «убийцы» полезли к нам на трибуну! – Калле пробует взять реванш, но слова его не производят впечатления.

Чтобы не играть все время роль жертвы, он быстро направляется в другой угол. По пути бросает взгляд в кабинку диск-жокея, развившего бешеную активность. Наверное, так и надо, публика здесь какая-то вялая.

В углу Калле заметил девчонку, растянувшуюся на полу несколько минут назад. Вид у нее как у мокрой курицы.

– Послушай, а сальто у тебя получилось совсем неплохо. Не ушиблась?

Калле сразу почувствовал, что сморозил глупость.

– Хочешь пива?

Клаудиа очень несчастна. Для нее дискотека пока еще нечто особенное. Ей только-только пошел пятнадцатый год, просто выглядит она чуть старше.

– Как тебя зовут?

– Калле. А тебя?

– Клаудиа.

Калле обидно, что не он первый предложил познакомиться.

– Пойду принесу два пива, – он срывается с места прежде, чем Клаудиа успевает что-либо возразить.

Через несколько минут возвращается, ставит пиво на стол, садится рядом.

– Скажи, а что это на тебе за рубашка? И часто ты ходишь в таких лохмотьях? – спрашивает Клаудиа.

– В лохмотьях, скажешь тоже! Да ведь это наша форма, форма «черных чертей», болельщиков «Боруссии». Мы ни одного матча своей команды не пропускаем, даже когда они играют на чужом поле. У нас на трибуне отличные ребята. Вот в прошлый раз… А ты вообще-то интересуешься футболом?

– Моя подружка Петра все время ходит на стадион, у нее точно такой же шарф. Иногда и я хожу с ней. Петре ужасно нравится один тип в кожаной куртке, она все время норовит сесть поближе. Но тот ничего не видит, едва на поле выйдут команды. По-моему, у них ничего не получится…

Калле слушает и с удивлением отмечает, как хорошо держится эта девушка с длинными темными волосами. Для ее возраста у нее отличная фигура. Приятно было бы, наверное, ее обнять. Калле дает волю фантазии.

– Ты еще учишься в школе?

– Пока. Но в мае я с этим покончу, стану учиться на автомеханика, – соврал Калле. – А ты?

– Придется отсидеть еще два года. И неизвестно, что будет дальше.

– Давай пойдем в субботу на футбол! – Калле на мгновение забывает свои проблемы с «чертями». – Уж мы врежем как следует парням из Дюссельдорфа!

– Терпеть не могу все эти драки на стадионах. И вообще пока, мне здесь надоело. Спасибо за пиво.

Хорошо она его посадила.

Калле расплатился и вышел на улицу. От горечи и разочарования его даже замутило.

К Хорсту в пивную болельщики обычно забегают перед началом матча, а иногда и после окончания. В момент финансового кризиса, случающегося обычно после пятнадцатого числа каждого месяца, или после потребовавшей больших расходов поездки в другой город, чтобы там болеть за своих, Хорст обеспечивает отпуск пива, так он обычно выражается, в кредит.

За пивом многие советуются с Хорстом о своих делах, особенно если больше выслушать их некому.

Плотный, седовласый хозяин, из-за длинной, спадающей на лоб пряди волос прозванный также Элвис, усаживается в таких случаях на высокий табурет возле стоики и закуривает сигарету. Он внимательно слушает собеседника, дает ему выговориться и лишь потом вступает своим мощным басом, разрешая столь сложные проблемы, как «усилившееся давление на рабочих людей» или «размолвка с другом». В сравнении с его животом, мощно нависающим над узким ремнем вечно тесных брюк, живот Мартина выглядит почти невинно.

У Хорста есть одна слабость. Он мнит себя политиком и в высшей степени информированным человеком, правда, информацию он черпает из газеты «Бильд». Вот почему ему лучше всех известно, что надо делать, чтоб «привести экономику к процветанию», создать «для наших мальчиков больше рабочих мест» и «сохранить природу».