Проект «Юпитер» - Холдеман Джо - Страница 42

А может, и попал бы. Но тогда в этом не было бы ее вины.

В комнату вошел негр в мундире полковника и сел на кушетку рядом с Амелией. Резкий лимонный аромат его одеколона забивал больничные запахи. Полковник сказал:

— Вы, наверное, Амелия?

— Меня зовут Блейз. Или профессор Хардинг. Полковник-неф кивнул, но руки не подал.

— Я психотерапевт Джулиана, доктор Замат Джефферсон.

— Должна заметить, ваша психотерапия не сработала.

Полковник снова кивнул.

— Да, я знал, что у него суицидальные намерения. Я подключался вместе с ним. Поэтому я и дал ему таблетки, которыми он отравился.

— Что?! — Амелия в недоумении уставилась на психотерапевта. — Как прикажете это понимать?

— Он мог принять сразу всю упаковку таблеток и остаться в живых. Был бы в коме, но не смертельной.

— Значит, он вне опасности?

Полковник выложил на столик перед собой розовый лабораторный бланк и разгладил его обеими руками.

— Посмотрите вот сюда, в графу «алкоголь». Содержание алкоголя в крови — тридцать пять промилле. Одного этого почти хватает для самоубийства. Смертельная концентрация — сорок промилле.

— Вы и так знаете, что он много выпил. Вы же подключались вместе с ним.

— Вот именно. Обычно он не напивается так сильно. И сценарий, который Джулиан придумывал для самоубийства… Ну… Вообще-то, там не было ни алкоголя, ни таблеток.

— Вот как? И как же он собирался это устроить?

— Я не могу вам сказать. Но это должны были быть противозаконные действия, — психолог взял бланк с результатами анализов и аккуратно сложил пополам. — И в этом… В этом вы могли бы помочь.

— Помочь кому? Ему или армии?

— И ему, и армии. Если Джулиан выкарабкается из того состояния — а я почти уверен, что он оправится, — то он больше никогда не сможет работать механиком. Вы можете помочь ему это пережить.

Амелия помрачнела.

— Что вы имеете в виду? Ему ненавистна сама мысль о том, чтобы быть солдатом?

— Возможно. Но к подключениям вместе со своей группой он относится совсем иначе. Это серьезный довод. Джулиан в какой-то мере пристрастился к такой тесной взаимосвязи — можно сказать, к близости — с другими людьми, со своей боевой группой. Возможно, вам удастся хоть как-то помочь ему смириться с этой утратой.

— Близость… Секс?

— Вот именно, — черный доктор еще раз сложил листок с анализами пополам и разгладил сгиб ногтем. — Амелия, Блейз, я не знаю, понимаете ли вы, как сильно он вас любит, насколько он от вас зависим.

— Конечно же, я знаю. И это чувство взаимно.

— Ну, я никогда не чувствовал, что чувствуете вы… А с точки зрения Джулиана, в ваших отношениях есть некая неравнозначность, асимметрия.

Амелия откинулась на спинку дивана.

— И чего же он от меня хочет? — напряженным голосом спросила она. — Он знает, что у меня не так уж много времени. У меня всего одна жизнь.

— Джулиан знает, что ваша жизнь отдана работе. То, что вы делаете, более важно для вас, чем то, что вы есть.

— Довольно неприятное откровение. — Оба вздрогнули, когда в соседней комнате раздался резкий звон — кто-то уронил на пол металлический лоток с инструментами. — Но именно таковы большинство людей, с которыми мы общаемся. В мире и так слишком много бездельников. Если бы Джулиан был одним из них, мы, наверное, никогда бы с ним не встретились.

— Дело не совсем в этом… Видите ли, я из той же породы людей, что и вы. Если бы я просто сидел без дела и потреблял бесплатные блага жизни — я, наверное, сошел бы с ума. Вы тоже, — психолог замолчал, подыскивая слова. — Наверное, я попрошу вас взять на себя дополнительную работу, в качестве индивидуального психотерапевта для Джулиана, вдобавок к вашей основной работе в университете. До тех пор, пока ему не станет лучше.

Амелия посмотрела на него так, как иногда смотрела на своих студентов.

— Спасибо, что не стали напоминать — он ведь выполнял такую же работу для меня самой, — она встала и прошла через холл к автомату с кофе. — Взять вам чашечку?

— Нет, спасибо, не надо.

Когда Амелия вернулась, она передвинула стул так, чтобы столик оказался между ней и доктором Джефферсоном.

— Неделю назад я бы бросила все на свете ради того, чтобы стать психотерапевтом для Джулиана. Я люблю его сильнее, чем вы или он сам — как выяснилось, — и, конечно же, я очень многим ему обязана.

Она замолчала и подалась вперед.

— Но за последние несколько дней я узнала, что мир устроен гораздо сложнее, чем мне казалось раньше. Вы знаете, что Джулиан ездил в Вашингтон?

— Нет. Государственные дела?

— Не совсем. Он ездил в Вашингтон, потому что там была я — я там работала. Он явился ко мне, как я теперь понимаю, с мольбой о помощи.

— Это из-за убитого мальчика?

— И из-за всех остальных убитых и растоптанных толпой. Я ужаснулась, услышав его рассказ — еще до того, как это появилось в выпусках новостей. Но я… Я… — Амелия поднесла чашечку с кофе к губам и попробовала отхлебнуть, но быстро отставила чашку на стол и всхлипнула — неожиданный, мучительный звук.

Она смахнула с ресниц набежавшие слезы.

— Все в порядке, успокойтесь.

— Все совсем не в порядке! Но это гораздо больше, чем он или я. Больше, чем даже наша жизнь или смерть.

— Погодите, что вы такое говорите? Погодите. Это ваша работа?

— Я и так уже сказала слишком много. Но — да.

— Что это — защитная реакция, уход в работу?

— Можно сказать и так. Да.

Доктор Джефферсон откинулся на спинку дивана и стал энергично приглаживать свою бородку, будто боялся, что она вот-вот отклеится.

— Защита… Блейз, доктор Хардинг… Я целыми днями смотрю, как люди мне лгут. И хотя я разбираюсь не очень во многом, но это моя специальность.

— И что?

— И ничего. Ваша работа — это ваша работа, и меня она интересует лишь настолько, насколько она касается моего пациента. Мне безразлично, чем вы занимаетесь — спасаете страну или спасаете мир. Единственное, о чем я вас прошу — когда вы не заняты этим своим делом, занимайтесь Джулианом.

— Конечно.

— Вы действительно многим ему обязаны.

— Доктор Джефферсон, у меня уже есть крестная мать. И мне не нужна еще одна, с бородой и в брюках.

— Верно подмечено. Простите, я не хотел вас обидеть, — он поднялся. — Я не должен перекладывать на вас собственное чувство вины. Мне нельзя было отпускать Джулиана после того, как я с ним подключался. Если бы я настоял на своем, заставил его лечь в больницу — ничего этого не случилось бы.

Он протянул руку. Амелия ее пожала.

— Вот и хорошо. Вы будете укорять себя, я — себя, а наш больной тем временем поправится.

Джефферсон улыбнулся.

— Позаботьтесь о нем. И о себе. Такая работа требует ужасного нервного напряжения.

Амелия проводила его взглядом. Наружная дверь лопнула, закрываясь. Лицо Амелии покраснело, на глаза набежали слезы. Она старалась сдержаться, но не выдержала и расплакалась.

Когда я стал умирать, ощущение было такое, будто я плыву по коридору из яркого белого света. Потом я оказался в просторной светлой комнате, где были Амелия, и мои родители, и еще с десяток друзей и родственников. Отец был таким, каким я помнил его еще со школьных лет — стройным и без бороды. Нан Ли, первая девчонка, с которой у меня было что-то серьезное, стояла рядом со мной, засунув руку мне в карман, и поглаживала мои гениталии. Амелия с дурацкой улыбкой наблюдала за нами.

Все молчали и только смотрели друг на друга. Потом свет угас, и я проснулся в больнице. У меня на лице была кислородная маска, и воняло блевотиной. Нижняя челюсть болела, как будто кто-то меня ударил.

Рука была словно чужая и почти не слушалась, но я все же сумел дотянуться до маски и сдернуть ее с лица. В комнате был кто-то еще, кто — мне не было видно, но вроде бы женщина, и я попросил дать мне носовой платок — хотелось высморкаться. Она дала мне платок, но, когда я попробовал высморкаться, начался новый приступ рвоты — и она помогла мне приподняться и быстро подставила к подбородку металлический лоток, и держала, пока я блевал и откашливался, издавая премерзостные звуки. Потом она подала мне стакан воды и велела прополоскать рот. Только тогда я понял, что это не медсестра, а Амелия. Я произнес что-то романтическое, роде «Вот дерьмо!», и снова начал проваливаться во тьму, а она уложила меня обратно на подушку и натянула на лицо кислородную маску. Я еще услышал, как она позвала медсестру, а потом совсем отключился.