Проект «Юпитер» - Холдеман Джо - Страница 81

— Граничит? Я давно уже перешел всякие границы. А вы не стали бы параноиком, если бы один из ваших лучших друзей взял и украл у вас половину жизни, а какой-то пентагоновский генерал стал подсылать к вашей любимой наемных убийц?

— Это просто так говорят, — примирительно сказал Джефферсон. — Если у тебя мания преследования — это еще вовсе не означает, что за тобой действительно кто-то охотится.

Я сказал, что поеду до рынка, но на самом деле взял такси и отправился в пригород, а уже оттуда вернулся в центр на подземке. В таких обстоятельствах никакая предосторожность не покажется излишней.

Через боковую улочку я просочился во внутренний двор мотеля, где остановилась Амелия. Дверь мне открыла Элли Морган.

— Она спит, — шепотом предупредила Элли. — Но не станет возражать, если ее разбудят.

Они занимали смежные комнаты. Я прошел к Амелии, и Элли закрыла за мной дверь.

Амелия была теплой и мягкой после сна, от нее тонко пахло лавандой — она любила лавандовую ароматическую соль для ванн.

— Марти рассказал мне, что произошло, — сказала она, — Наверное, это ужасно — ты как будто потерял один из органов чувств…

Я не смог ей ответить. Просто крепко прижал к себе.

— Ты уже знаешь о той женщине и… — Амелия запнулась. — И о Рэе?

— Я был там. Говорил с ней.

— Доктор собирался подключить ей имплантат.

— Они уже все сделали. Быстрое вживление. Рискованная операция. Она из «Молота Господня», из той же ячейки, что и Инграм, — и я вкратце рассказал Амелии о генерале из Пентагона. — Я не думаю, что здесь ты в безопасности. Тебе надо вообще выбираться из Гвадалахары. Эта стерва проследила за нами от Дома Бартоломью до самых дверей клиники по снимкам с низкоорбитальных следящих спутников.

— В нашей стране правительство использует спутники, чтобы следить за своими собственными гражданами?

— Эти спутники летают вокруг всего земного шара. Правительство просто избавило себя от лишних хлопот и не стало отключать их, когда те пролетают над Соединенными Штатами. — В комнате обнаружилась встроенная в стену кофеварка. Не отвлекаясь от разговора, я подошел и включил ее. — Я не думаю, что этому Блайсделлу известно, где именно мы сейчас находимся. Иначе он послал бы целую команду наемников вместо одного убийцы или, по крайней мере, направлял сюда боевиков вызволить ее и привезти обратно.

— А с этих спутников было видно каждого из нас или только автобус?

— Автобус и вездеход.

— Тогда я могу спокойно уйти отсюда, сесть на поезд и просто уехать в какую-нибудь другую часть Мексики.

— Не знаю… У этой женщины была твоя фотография. Значит, Блайсделл даст твое фото и следующему убийце. Они могут подкупить кого надо, и тогда каждый полицейский в Мексике будет разыскивать тебя.

— Приятно чувствовать, что ты кому-то нужна.

— Может, тебе стоит поехать вместе со мной в Портобелло? Мы спрячемся в Здании 31 и пересидим, пока все не закончится. Марти наверняка сможет выписать для тебя пропуск на базу.

— Хорошо, — Амелия потянулась и зевнула. — Я несколько часов проверяла расчеты. Хорошо бы еще и ты все перепроверил, а потом мы сможем отослать это по общественному комму из аэропорта, перед самым вылетом.

— Хорошо, я проверю. Удивительно, как приятно для разнообразия немного позаниматься физикой!

Амелия написала очень хорошую, краткую и понятную статью. Я добавил только одно примечание, где обосновывал возможность применения псевдооперантной теории в таких расчетах.

Я прочитал и статьи, которые написала Элли, для научно-популярных журналов. Мне они показались неубедительными — там не было никаких расчетов, — но я решил, что лучше держать рот на замке и положиться на опыт Элли в вопросах журналистики. Однако Элли все равно почувствовала мое недовольство и сказала, что писать о математике, не приводя никаких расчетов, — это, конечно, все равно что писать о религии, не упоминая бога, но абсолютно все издатели уверены, что девяносто процентов читателей отложат журнал, наткнувшись на первое же уравнение.

Мне пришлось позвонить Марти. Он был в операционной, но его помощник скоро перезвонил мне и сказал, что Марти приготовит все нужные бумаги, они будут ждать Амелию на въезде в Портобелло. Он также вскользь упомянул, что лейтенант Трумэн не попал в число тех, кто сейчас проходит гуманизацию — что ж, ничего удивительного. Мы, конечно, надеялись, что подключение в мирной, спокойной обстановке вместе с уже гуманизированной моей прежней боевой группой снимет стрессовую реакцию, которая вызывала у Трумэна такие головные боли. Но оказалось, что головные боли никуда не делись. Они начинались чуть позже и были даже сильнее, чем обычно. Так же, как мне, ему пришлось с этим смириться. Но в отличие от меня Трумэн сейчас находился под домашним арестом, потому что за время, проведенное в подключении, он слишком много успел узнать.

Я собирался поговорить с ним по душам, поскольку больше нас не разделяли никакие бюрократические или служебные границы. Ведь у нас с ним вдруг оказалось так много общего — мы оба были когда-то механиками и перестали ими быть из-за превратностей судьбы.

У меня вдруг оказалось очень много общего и с Амелией. Если и была хоть какая-то польза от того, что я не мог больше подключаться, то только одна — нас с Амелией больше ничего не разделяло. Мы оба были искалечены — как мне казалось, — но зато мы были вместе, невзирая ни на что.

Мне было так хорошо работать вместе с Амелией, даже просто находиться с ней в одной комнате, и я с трудом мог поверить, что еще вчера готов был принять капсулу с ядом.

Впрочем, я больше не был самим собой — тем, кем был раньше. Но я решил пока отложить выяснение того, кем же я стал, до четырнадцатого сентября. А тогда, возможно, это уже будет несущественно. Возможно, я сам тогда перестану существовать. Превращусь в раскаленную плазму.

Пока Амелия собирала свою маленькую дорожную сумку, я позвонил в аэропорт и заказал два места на ближайший рейс, не забыв проверить, по каким каналам оплачивается телефонный разговор — как выяснилось, по расположенным совсем в другом месте, далеко отсюда, коммуникационным линиям. Потом я вдруг сообразил, что если в Портобелло на Амелию уже заготовлены нужные бумаги, мы можем полететь на любом военном транспорте. Я сверился по автоматическому справочнику списков военнослужащих и выяснил, что Амелия и в самом деле там значится — как «капитан Блейз Хардинг». Через полтора часа был подходящий военный транспорт — грузовой летун, в котором было полно места, если только мы согласимся сидеть на простых лавках.

— Даже не знаю… — сказала Амелия. — Поскольку я старше тебя по званию, я, наверное, имею право сидеть у тебя на коленях…

Такси подоспело вовремя. Амелия сделала двенадцать копий своей статьи, снабдив каждую персональным обращением к одному из доверенных друзей, и разослала письма по общедоступной компьютерной сети, выставив их на сайт, которым обычно пользовались физики и математики. Статьи Элли она послала в научно-популярный раздел и в раздел новостей, а потом мы сели в летуна и улетели.

Возможно, Джулиан и Амелия остались в живых только потому, что улетели на военном самолете, а не стали дожидаться в мотеле ближайшего гражданского рейса.

Всего через полчаса после их отъезда из мотеля в смежную с комнатой Амелии дверь постучали. Элли посмотрела в глазок — на пороге стояла симпатичная мексиканская девушка с длинными кудрявыми черными волосами, в переднике и с метлой в руках.

Элли открыла дверь.

— Я не понимаю по-испански… — Девица резко ткнула рукояткой метлы ей в солнечное сплетение, и Элли упала на пол, корчась от боли.

— Я тоже, сатанинское отродье! — девушка легко подняла Элли с пола и усадила на стул. — Ни звука или я тебя прикончу! — она выудила из кармана фартука моток клейкой ленты, обмотала запястья Элли, потом дважды обернула ленту вокруг ее туловища и примотала женщину к спинке стула. Затем оторвала небольшой кусок ленты и залепила Элли рот.