Индийская мифология. Энциклопедия - Королев Кирилл Михайлович - Страница 47

47

Начетчики, веды читая бесстрастно,Болтают цветисто: «Лишь небо прекрасно!Исполните все предписанья, обряды —Достигнете власти и райской отрады!»Но разум, что к власти исполнен пристрастья,Не знает самадхи1 — восторга и счастья!Относятся веды к трем гунам — к трем свойствамПрироды со всем ее бренным устройством.Отвергни три гуны, стань вольным и цельным!Избавясь от двойственности, с беспредельнымСольешься и собственности не захочешь,Себя, Вечной Сущности предан, упрочишь.

Разумеется, нельзя утверждать, что упанишады отвергают ведийский ритуал; напротив, в той же «Чхандогьяупани-шаде» совершение жертвоприношений называется обязательным. При этом неоднократно говорится, что обряд, чтобы оказаться эффективным, должен сопровождаться надлежащим знанием — не умением, как в брахманизме, а знанием, идущем из сердца. «Подобная проповедь должного знания и почитания — своего рода внутреннего ритуала с изложением его содержания — занимает гораздо больше места в сравнении с описаниями внешнего обрядового ритуала Из всех свидетельств о ритуале лишь около 20 % относятся к традиционной ведийской обрядности и около 80 % к обрядности внутренней» (Сыркин).

Брахманы совершенствуются, отправляя жертвоприношения и изучая священные тексты; подвижники и аскеты движутся к освобождению через жестокое самоограничение, внутреннюю дисциплину и размышления над законами бытия. Считалось, что в результате аскетических подвигов возможно приобрести сверхъестественные способности, видеть одновременно прошлое, настоящее и будущее, подниматься в небеса и говорить с богами и т. д. (Вспомним, кстати сказать, что и боги не чуждались аскезы: именно своей аскезой Парвати покорила Шиву, а змей Шеша, потрясенный танцем того же Шивы, много лет совершал аскетические подвиги, чтобы быть снова допущенным к лицезрению этого танца). Аскетическая практика, вкупе с распространением буддизма и джайнизма, отрицавших святость и авторитет вед, заставила, если позволительно так выразиться, ритуал потесниться: он постепенно перестал играть определяющее значение в жизни индийцев — хотя многочисленные обряды, наподобие шрадхи (погребальных традиций), бытуют и по сей день.

Парвати и Шива на горе Меру. Индийская миниатюра (XVIII в.).

Как отмечали многие исследователи, для индуизма, который пришел на смену ведийской религии и брахманизму, характерно чрезвычайное разнообразие верований и форм богопочитания, поэтому создать обобщенный образ индуиста невозможно. «Он может принадлежать только к какой-либо касте, совершая обряды в соответствии со своим общественным положением и возрастом» (Альбедиль). Приверженцы одной из философских школ индуизма, мимансы, до сих пор считают ритуал более важным для познания истины, нежели размышление. Согласно учению мимансы, жертвоприношение — то самое действие, которое создает вселенную, придает смысл человеческой жизни и олицетворяет собой высшую значимость. Дхарму миманса толкует как неукоснительное выполнение ритуалов. С другой стороны, известна школа чарваки, полностью отрицавшая богов, священные писания и ритуал.

«Если европейские мыслители, сменяя один другого, критиковали и опровергали своих предшественников, то в индуизме картина была иной: с глубокой древности там была заложена прочная основа для альтернативных философских взглядов, и вся последующая философская деятельность стала лишь развитием и углублением этих древних интуиций — все последующие философы не предлагали радикально новых систем, а поддерживали уже существующую систему в том или ином ее аспекте. В результате индийское умозрение сохранило живую и действенную связь с теми или иными формами традиционной религии и даже с глубинными мифологическими пластами, в то время как, например, античная философия довольно быстро ее утратила» (Альбедиль).

Когда брахманический «формализм» изжил себя, на смену ритуалу (яджна) как повсеместно распространенной «сфере деятельности» брахманов пришел культ (пуджа). Достаточно долгое время они существовали параллельно — совершая жертвоприношения, арии поклонялись и святым местам (горы, реки), животным (коровы, змеи, обезьяны), деревьям и растениям, камням. Храмов древние арии не знали: жертвоприношения совершались на специально устроенных жертвенных площадках (ягашала) или на алтарях (веди), причем, как упоминалось выше, церемонии возведения алтарей строго регламентировались сводами правил и сами по себе составляли весьма сложные ритуалы. Храмы в Индии начали возводить, по-видимому, не ранеевв. до н. э. — во всяком случае, именно этим периодом археологи датируют самые ранние из обнаруженных в Индии руин храмовых построек.

Эти храмы высекались в скалах или в пещерах, а их «наружные поверхности» украшались затейливой резьбой. Каждый храм состоял из трех помещений — входного (антарала), главного (мандапам) и святилища (гарбхагриха). Среди пещерных храмов наиболее известны, пожалуй, храмы Аджанты и Эллоры. Большинство «обычных», наземных храмов было построено позже, в эпоху Гуптов (IV–VI вв.).

Современный тип индуистского храма существует приблизительно с VI в. Период X–XIII вв. был отмечен в центре и на юге Индии усложнением храмовой архитектуры (к этому периоду принадлежит, например, знаменитый комплекс Каджурахо), а на севере полуострова в это время храмы не столько строились, сколько разрушались завоевателями-мусульманами.

Строительство храма, как правило, начиналось с выбора места (как и во всех других культурно-исторических традициях, индийские храмы ставились на святых местах) и освящения пространства. Основой храма служила мандала — символическая проекция мироздания, определявшая пропорции будущего храма и задававшая строительству космогоническую направленность. Возведение храма трактовалось и как поднятие земли из изначальных вод; об этом мифоисторическом событии напоминал храмовый пруд для ритуальных омовений. «Каждый храм в конечном счете может рассматриваться как модель мира, а храмовое пространство, отделенное от остального мира оградой, с самого начала строительства выделяется как участок идеального космоса, насыщенный особой магической силой» (Альбедиль).

Символическим значением обладает не только храм в целом, но и материалы, из которого он возводится. Так, обожженный кирпич, при кладке которого произносятся мантры, олицетворяет сочетание неба и земли, скрепленное священной речью (ср. выше о кирпичах в ведийских алтарях). У входа в храм обычно сажают дерево — воплощение мирового древа, пронизывающего все три мира. Территория храма обносится храмовой оградой, отделяющей мирское (наружное) от сакрального (того, что внутри ограды).

Пуджа означает поклонение божеству в образе символа, его представляющего, либо статуэтки этого божества. Считается, что и в олицетворении бога, и в его статуэтке присутствует часть божественной силы. Правила совершения пуджи определяются многочисленными специальными текстами — разъяснениями храмовых ритуалов, астрологическими справочниками с указанием точных дат совершения обрядов, сборниками магических формул и т. д.

Храм в Бенаресе (Варанаси) на берегу Ганга.

Важнейшие символы индуизма, «представляющие» богов, — это свастика и лотос. Свастика — древнейший солярный символ, тетраскеле («четвероногое»), известный практически у всех народов мира «крюкообразный крест». Среди многочисленных толкований свастики — вращающееся солнце, испускающий лучи круг полуденного солнца, солнечная колесница, полюс (центр) и вращение звезд вокруг него, четыре стороны света, четыре фазы луны, четыре ветра, четыре времени года, движение вихря, вращение колеса сансары, крест как четыре угла квадрата, над которыми движется по кругу солнце, превращая их в круг (то есть округляя квадрат и делая квадратом круг), крест как сочетание вертикальной и горизонтальной линий, духа и материи, четыре ступени существования. Как олицетворение движения солнца свастика имеет два направления — прямое (посолонь) и обратное (противосолонь). Движение посолонь (благое) трактуется как выражение мужской энергии, движение противосолонь (дурное) — как выражение энергии женской. Правосторонняя свастика толкуется как знак господства над материей, а левосторонняя — как господство материи над духом. Вследствие негативных коннотаций обратная, левосторонняя свастика также толкуется как символ черной магии (любопытно, что эмблемой нацистского Третьего рейха была именно левосторонняя свастика).