Мой дорогой герцог - Холл Констанс - Страница 34

– Войдите, – сказал он.

В дверях возник Джереми, держа шляпу в одной руке, а дорожные перчатки – в другой.

– Вот, зашел попрощаться.

– Куда отправляешься?

– В Лондон.

– Ведь ты решил не появляться там какое-то время.

– Уверен, про скандал уже все забыли, а у меня там важное дело.

– И все же не стоит тебе туда ехать, после того как ты застрелил лорда Баттервуда. Лучше держись подальше от людей.

– От кого мне следует держаться подальше – так это от его жены, – дерзко ухмыльнулся Джереми. – Но я не собираюсь попадаться ей на глаза, хотя слышал, она хочет заарканить новую жертву на Боу-стрит.

– А ты что забыл на Боу-стрит?

– Я обещал мисс Уолларил нанять для нее сыщика.

– Зачем? – Эдварду стоило немалых усилий сохранить невозмутимый вид.

– Ее отец неожиданно исчез, и она ничего о нем не знает.

– Я отправил его в Бат. – Эдвард откинулся на стуле и сцепил руки на затылке.

– Для чего? – вскинулся Джереми, похлопывая себя перчатками по бедрам.

– Чтобы он просох там. Лучшего места для него не найти.

– Ты просто боишься, что он скажет ей правду. Но он не скажет, если не сделал этого раньше. Келси очень беспокоится. Так что придется тебе сообщить ей, где он.

– Сообщу, когда найду нужным.

– Советую сделать это не позже чем через неделю, Эдди, иначе я сам ей расскажу.

– Это угроза? – Эдвард поднялся, сжав кулаки.

– Считай, что так. Этот фарс зашел слишком далеко. Я собираюсь сделать ей предложение, и мне бы хотелось, чтобы к тому времени она узнала правду. – Джереми круто повернулся и вышел.

Эдвард тупо смотрел на дверь. Предложение. Это слово набатом гудело у него в ушах. Неужели Келси примет его? Ей предстояло выбрать между Мак-Грегором и Джереми. Ему показалось, что степы сдвигаются, зажимая его со всех сторон, а нетерпение сжигает его изнутри. Он провел руками по волосам, дернул, высвобождая пряди из хвоста на затылке, потом с силой обрушил кулак на стол. Предложение… предложение… предложение. Это слово, как заклятие, сверлило мозг, он поднялся и вышел из кабинета.

Через какое-то время свеча Келси догорела, а с ней угасла и надежда. Девушка легла на пол, озябшая, голодная, мучимая жаждой. Она откупорила бутылку.

– В такой ситуации не грех выпить, – пробормотала Келси и отпила прямо из горлышка. Вино оказалось сладковатым на вкус.

Она сделала еще несколько глотков – голова закружилась. Вскоре она отшвырнула прочь пустую бутылку, и та со стуком покатилась по каменному полу. Смахнув с лица паутину, Келси прислонилась к стене и тут же почувствовала, что ее пробрал холод.

Вдруг что-то холодное и пушистое коснулось ее руки. Она вскрикнула, думая, что это крыса или мышь. Потом услышала знакомое урчание. Что-то мягкое терлось об ее руку.

– Брут, ах ты, несносное животное! – Келси поймала его, прижала к груди и зарылась в его теплую шерстку, чувствуя, как слезы застилают глаза. – Теперь ты подружишься со мной, правда? Но цена за твою дружбу слишком высока. Зачем же ты прятался, играя со мной? Может быть, поможешь мне выйти отсюда? Обещаю в качестве награды бочонок теплого молочка, если пожелаешь. – Она почесала его за ухом, в ответ раздалось громкое мурлыканье. – Надеюсь, ты не будешь против, мне придется накинуть на тебя поводок. С твоей стороны будет просто невежливо, если ты откажешься. Ведь я из-за тебя оказалась в этой переделке.

Ей без труда удалось оторвать обтрепанный край халата и накинуть на шею Брута. Но руки не слушались, только со второй попытки она завязала узел.

– Ну вот, умница! А теперь помоги мне выбраться отсюда.

Она медленно поднялась, чувствуя сильное головокружение. Пошатываясь, мелкими шажками двинулась вслед за Брутом. Кот остановился. Келси сняла с него поводок и положила в карман. Ощупав каменную стену, она обнаружила широкую щель, в которую проникал холодный воздух.

– Хороший котик. Это, наверное, дверь.

Келси не ошиблась. Это действительно оказалась дверь.

Войдя, она налетела на алтарь и поняла, что добралась до часовни. Здесь царили тишина и покой. Даже биение собственного сердца отдавалось в ушах, как удары грома. Она взглянула на неф, поддерживаемый толстыми балками черного дерева. Было совсем темно. Видимо, солнце уже давно село.

Ее внимание привлекло движение на церковной скамье – с нее поднялся не кто иной, как Эдвард. В черном плаще и черных брюках, ворот рубашки распахнут.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он с плохо скрываемой яростью.

– Я могу задать вам тот же вопрос, милорд. – Келси погладила Брута, которого держала на руках.

– Я часто прихожу сюда медитировать. Тебя пошатывает, ты что, нездорова? – Он приблизился к ней.

– Нет, нет, просто выпила лишнего. – Она озорно улыбнулась.

– Ты не перестаешь меня удивлять. – Он навис над ней. – Зачем ты взяла на руки Брута? Он дикий. Может укусить.

– Нет, мы теперь друзья. Ты ведь не сделаешь этого, правда, Брут? – Келси почесала Брута за ухом. – Не надо хмуриться, Эдвард. Терпеть не могу, когда ты такой. Ты мне не веришь?

– Я и не думаю хмуриться.

– Боже, зачем так кричать? Я не глухая, и потом, – Келен понизила голос до шепота, – здесь такая акустика! И у меня есть причина находиться в подпитии и гладить Брута.

Он скрестил руки на груди и едва сдерживал гнев:

– Хотелось бы узнать, что за причина?

– Я заблудилась в подземных ходах. Известно ли тебе, что в винном подвале до сих пор не убран скелет?

– Уверен. И не один.

– Что?

– Ну, конечно, герцог Салфорд Второй имел обыкновение забывать о своих жертвах в подземелье. Некоторые умерли от голода. Более удачливые пробирались в винный погреб и напивались до смерти.

– Ты, наверное, думаешь, что тут тоже играют по правилам. – Ленивая усмешка расплылась по ее лицу.

– Может быть.

– Этот несчастный мешок костей испугал меня до смерти. Видимо, слухи о твоем предке не лишены оснований, но он мог бы проявить милосердие к своим врагам и похоронить их, как положено.

– Уверен, они понесли гораздо меньшее наказание, чем заслуживали, но если тебе так хочется, я прикажу вынести тело и предать земле.

– Это было бы благоразумно, вдруг кто-нибудь еще потеряется. Слава Богу, мои друзья рядом со мной – ох, мне кажется, что у меня на руках два кота. – Келси хихикнула. – Если бы не Брут, я бы до сих пор пребывала в недрах первого круга салморского ада.

Брут, улучив момент, спрыгнул на пол. Келси нагнулась, чтобы схватить его, и чуть не упала. Эдвард подхватил ее на руки.

– Даже ты при желании можешь быть галантным. Это лучше, чем ворчать на меня.

– Будь моя воля, ворчанием не ограничилось бы. – Он понес ее к выходу из часовни.

– И что бы ты со мной сделал? – осторожно поинтересовалась она.

– Для начала заткнул бы тебе кляпом рот.

– Представляю себе эту картину. – Она вдохнула бодрящий ночной воздух и, запрокинув голову, стала смотреть на луну.

– Не запрокидывай голову, а то свернешь себе шею.

– Но когда смотришь на луну таким образом, она особенно красива.

– Я равнодушен к красоте. Мне нужны лишь тишина и одиночество.

– Будь это так, ты не стал бы заводить любовницу.

– Любовница – для удовлетворения потребностей.

– Потребностей? – С минуту она пребывала в растерянности, потом усмехнулась: – Ах да, мужские потребности. Я кое-что о них знаю. Ты, случайно, не француз? Отец говорит, что у французов большие потребности.

– Неужели? – Он усмехнулся.

– Так я и знала! – воскликнула Келси. – Улыбка преображает твое лицо. Тебе кто-нибудь говорил об этом?

– Очень давно, – отрезал он, и улыбка исчезла.

– Ты мне позволишь нарисовать твой портрет? – Келси, словно зачарованная, смотрела на Эдварда.

– К чему мне портрет, если я даже в зеркало боюсь посмотреть?

– Ты не видишь того, что вижу я. Меня не отталкивают твои шрамы. Напротив, привлекают. – Она прикоснулась к искалеченной части его лица и почувствовала, как он напрягся. – Хочешь знать, почему эта часть твоего лица мне нравится больше?