Мой порочный маркиз - Холл Констанс - Страница 24

Суровое лицо Баррета выражало решимость.

— Я оставляю вас, — сказал он. — Вам нужен отдых.

Меган взглянула на него с недоверием.

— Вы уходите?

— Да. Есть небольшое дело.

— В три часа ночи? — удивилась она.

— Да. Увидимся позже. — Бросив короткий взгляд в ее сторону, он вышел и захлопнул дверь.

Обхватив себя руками, Меган уставилась на закрытую дверь, соединяющую их комнаты. Забытое детство вновь заставило вспомнить о себе.

Фенвик-Холл. Мерцающие свечи. Прыгающая тень девочки на розовой мраморной плитке. Меган осторожно подходит к двери отцовского кабинета. Пальцы ее впиваются в дерево, когда она плотно прижимает ухо к двери.

— Через два месяца девочке стукнет шестнадцать. Она должна появляться в обществе. И мы должны позволить ей этот дебют. — Уильям Фенвик говорил, как обычно, на одной ноте.

Если отец сохранял свою естественную невозмутимость, то возбужденная Лилиан Фенвик со своей трескотней являла собой полную противоположность.

— Неужели ты думаешь, что найдется джентльмен, который ее возьмет?

— Разумеется. Когда-нибудь она встретит такого человека.

— Не с ее ужасной сыпью.

— Но это временно.

— Вполне достаточно, чтобы отвратить любого мужчину. Если мы возьмем ей билет в Олмак, можно вообразить, чем это кончится! Над нами станет смеяться вся Англия. Я уже сейчас вижу. Представь, ты выедешь с ней, а ее, не ровен час, прихватит. А что потом делать бедному Гарольду? Он не сможет показаться в обществе. Ни он, ни я. И все перспективы найти хорошую невесту для мальчика сразу рухнут.

— Мальчик пока еще в колледже. И успевает очень плохо, могу к этому добавить.

— О, Уильям, тебе следует быть к нему терпимее. Он еще так юн.

Меган обиженно поджала губы. Конечно, ее брат никогда не делает ничего плохого. В глазах матери он всегда был идеальным ребенком. Для нее не имело значения даже то, что Гарольд ей неродной. И она не замечала, что подчас ему не хватает элементарного здравого смысла.

— Мальчик закончит учебу, — продолжала Лилиан, — и, я уверена, задумается о женитьбе. Мы не можем допустить, чтобы Меган разрушила его планы. Что скажут матери молодых дебютанток, если узнают, что его сестра страдает такой неприятной болезнью? Нет, я считаю, что девочку нельзя выпускать из дома. Худшего ты не мог придумать.

— Дорогая, ты могла бы проявлять больше заботы о ее будущем.

— Боюсь, что, пока мы не знаем причины ее недуга, я не смогу этого делать. Я уверена, что мы принесем ей гораздо больше пользы, если не будем взращивать в ней надежды. Меган останется старой девой. Поэтому сейчас мы должны обсудить с ней этот вопрос и убедить ее, что следует примириться с судьбой. — Так как Уильям Фенвик молчал, Лилиан продолжила: — Ты и сам знаешь, что я права. Я имею в виду ее интересы и те ужасные книги, которые так ее занимают. Нет никакого смысла создавать почву для иллюзий. Ни один мужчина никогда ее не полюбит.

Меган отпрянула назад и, круто повернувшись, выскочила в коридор. Слова матери пронзили ее больнее кинжала. Она побежала прочь от двери, заглушая рыданиями звуки собственных шагов.

Вспоминая тот эпизод, она чувствовала такую боль, словно этот разговор происходил только вчера. С минуту она еще покачивалась на каблуках, как маятник, вперед-назад, пытаясь преодолеть спазм в горле. Потом села на одну из двух кроватей и огляделась. Огромная комната, сплошь в позолоте и филигранных украшениях, раз в пять превосходила ее собственную спальню в Фенвик-Холле. Массивная кровать с балдахином тоже была отделана золотыми листьями. Такие величественные покои подходили разве что королеве. Меган подумала, что этот ослепительный блеск и роскошь должны восхищать и радовать. Но душа ощущала лишь пустоту.

Надоеда протопал под кроватью и, подойдя к Меган, впрыгнул к ней на колени. Она почувствовала на подбородке влажный нос собаки.

— Похоже, меня оставили с тобой на эту брачную ночь.

Пес смотрел на нее своими большими круглыми глазами, будто говоря: «Разве это так уж плохо?»

— Думаю, что нет, — ответила Меган, прижимая пса к груди.

В дверь постучали.

— Войдите.

Вошла Тесса, осунувшаяся, с темными кругами под глазами.

— Мы только что приехали. Я из кареты бегом прямо к вам. Я видела, как он вышел в холл, и решила проверить, все ли с вами ладно.

— Со мной все прекрасно. — Меган усадила Надоеду к себе на колени. — Он уехал, Тесса.

— Уехал? — Горничная покачала головой. — В такое время?

— Сказал, что у него срочное дело. Ну и что? Меня это вполне устраивает. — Меган пыталась замаскировать свое огорчение напускным безразличием, но по тому, как Тесса взглянула на нее, поняла, что переборщила.

— Миледи, вы имеете дело с Тессой. Не забывайте ее слова. Она всегда знает, что говорит.

— А что не забывать-то?

— Что он вернется, — сказала Тесса притворно веселым голосом.

— Нет, не вернется, — сказала Меган и, откинув челку Надоеды, заглянула ему в глаза.

— Обязательно вернется, — настаивала Тесса, воинственно подбоченившись. — Я видела, как он смотрел на вас.

— Это только взгляды. Он сам сказал, что не станет принуждать меня, пока мы не узнаем друг друга ближе. А я и рада. — Видя недоверчивый взгляд горничной, Меган продолжала: — Я уже почти забыла, что это моя брачная ночь. — Она подкинула Надоеду на руках, принуждая себя говорить веселее. — Вот все, что мне нужно для сна! Мой единственный кавалер. И он здесь, со мной.

— Проку от него! Только блох напустите себе в постель.

— Пусть лучше у меня в постели будут блохи, чем лорд Уотертон. — Меган с деланно-безразличным видом направилась к своей кровати. — Отправляйся спать, Тесса. Уже поздно. Я сама разденусь.

Горничная бросила на нее укоризненный взгляд и с озабоченным лицом вышла из комнаты.

Девушка облегченно вздохнула и стала раздеваться. Что бы она для отвода глаз ни внушала Тессе, на самом деле она была обижена на Баррета. Покинул ее в брачную ночь и уехал неизвестно куда. Наверное, к любовнице. Меган снова услышала голос матери: «Ни один мужчина никогда ее не полюбит и не пожелает делить с ней ложе…»

Уотертон сказал, что с этим нужно подождать, чтобы лучше узнать друг друга. Его предложение должно было ее успокоить, но вместо этого сердце пронизывала боль — острая и не проходящая.

А Баррет в другом конце города, в доме кузена, мерил шагами комнату. Он остановился и, положив руку на каминную полку, стал смотреть на горящие угли.

— Я не ослышался, это ты? — Проснувшийся Джеймс даже не потрудился открыть глаза. То, что Баррет оказался в его спальне среди ночи, казалось, интересовало его меньше всего. Действительно, у него был свой ключ, и он привык им пользоваться когда заблагорассудится. Например, потрафляя капризу, мог прийти в самое непотребное время. — И ты оставил ее в такую ночь?

— Да. — Уотертон отвернулся от камина и сердито посмотрел на своего кузена, потягивающегося на постели. Тот факт, что Джеймс мог спать, вызывал в нем зависть.

— Но мы же договорились, что ты обставишь все в лучшем виде. Во всяком случае, тебе полагалось остаться и разыгрывать из себя преданного мужа.

— Позже разыграю. Мне нужно кое-что у тебя выяснить. — Баррет снова прошелся по комнате.

— Что именно?

— Ты поручал кому-нибудь наблюдать за Фенвиком в той усадьбе?

— Нет. До сих пор ты был единственным, задействованным в такой степени.

— Дело весьма осложнилось.

Джеймс открыл глаза и сел.

— Что?!

— Нас кто-то подслушивал. Я обнаружил этого человека, когда ты уехал из Фенвик-Холла. — Баррет рассказал Джеймсу об инциденте, не упуская ни одной мелочи. Все это время он наблюдал за лицом кузена, пытаясь углядеть в нем признаки обмана. После того как Джеймс умолчал, что Меган является сестрой Фенвика, можно было предполагать, что он утаивает что-то еще. Однако Джеймс, как всегда, ничем себя не выдал. Закончив рассказ, Баррет сказал: — Тем не менее я собираюсь продолжить это дело.