Где небом кончилась земля : Биография. Стихи. Воспоминания - Гумилев Николай Степанович - Страница 83

83

Почтовый чиновник

Ушла… Завяли веткиСирени голубой,И даже чижик в клеткеЗаплакал надо мной.Что пользы, глупый чижик,Что пользы нам грустить,Она теперь в Париже,В Берлине, может быть.Страшнее страшных пугалКрасивым честный путь,И нам в наш тихий уголБеглянки не вернуть.От Знаменья псаломщик,В цилиндре на боку,Большой, костлявый, тощий,Зайдет попить чайку.На днях его подругаУшла в веселый дом,И мы теперь друг друга,Наверное, поймем.Мы ничего не знаем,Ни как, ни почему.Весь мир необитаем,Неясен он уму.А песню вырвет мука,Так старая она:«Разлука ты, разлука,Чужая сторона!»

Больной

В моем бреду одна меня томитКаких-то острых линий бесконечность,И непрерывно колокол звонит,Как бой часов отзванивал бы вечность.Мне кажется, что после смерти такС мучительной надеждой воскресеньяГлаза вперяются в окрестный мрак,Ища давно знакомые виденья.Но в океане первозданной мглыНет голосов и нет травы зеленой,А только кубы, ромбы, да углы,Да злые нескончаемые звоны.О, хоть бы сон настиг меня скорей!Уйти бы, как на праздник примиренья,На желтые пески седых морейСчитать большие бурые каменья.

Ода Д'Аннунцио к его выступлению в Генуе

Опять волчица на столбеРычит в огне багряных светов…Судьба Италии – в судьбеЕе торжественных поэтов.Был Августов высокий век,И золотые строки были;Спокойней величавых рекС ней разговаривал Вергилий.Был век печали; и тогда,Как враг в ее стучался двери,Бежал от мирного трудаИзгнанник бледный, Алигьери.Униженная до конца,Страна, веселием объята,Короновала мертвецаВ короновании Торквата.И в дни прекраснейшей войны,Которой кланяюсь я земно,К которой завистью полныИ Александр и Агамемнон,Когда всё лучшее, что в насТаилось скупо и сурово,Вся сила духа, доблесть рас,Свои разрушило оковы —Слова: «Встает великий Рим,Берите ружья, дети горя»… —Грозней громов, внимая им,Толпа взволнованнее моря.А море синей пеленойЛегло вокруг, как мощь и славаИталии, как щит святойЕе стариннейшего права.А горы стынут в небесах,Загадочны и незнакомы,Там зреют молнии в лесах,Там чутко притаились громы.И, конь, встающий на дыбы,Народ поверил в правду света,Вручая страшные судьбыРукам изнеженным поэта.И все поют, поют стихиО том, что вольные народыЖивут, как образы стихий,Ветра, и пламени, и воды.

Два отрывка из Абиссинской поэмы

1

…Они бежали до утра,А на день спрятались в кустах,И хороша была нораВ благоухающих цветах.Они боялись: их найдут!Кругом сновал веселый люд,Рабы, монахи, иногдаНа белых мулах господа,Купцы из дальней стороныИ в пестрых тряпках колдуны;Поклонник дьявола поройС опущенною головойСпешил в нагорный Анкобер,Где в самой мрачной из пещерЖивет священная змея,Земного матерь бытия.А ночь настала – снова в путь!Успели за день отдохнуть,Идти им вдвое веселейСредь темных и пустых полейИ наблюдать с хребта горыКой-где горящие костры;Гиена взвоет на пути,Но не посмеет подойти;В прохладной тине у рекиВздохнут усталые быки,И вновь такая тишина,Что слышно, как плывет луна.Потом пошли они в глуши,Где не встречалось ни души,Где только щелканье стрекозЗвенело в зарослях мимозИ чудился меж диких скалЗверей неведомых оскал.Луны уж не было; и высьКак низкий потолок была,Но звезды крупные зажглись,И стала вдруг она светла,Переливалась… а внизуСтеклянный воздух ждал грозу.И слышат путники вдалиУдары бубна, гул земли,И видят путники, растетВо мгле сомнительный восход.Пред ними странный караван,Как будто огненный туман,Пятьсот огромных негров в рядГорящие стволы влачат,Другие пляшут и поют,Трубят в рога и в бубны бьют,А на носилках из парчиЦаревна смотрит и молчит.То дочка Мохамет-Али,Купца из Йеменской земли,Которого нельзя не знать,Как важен он, богат и стар,Наряды едет покупатьИз Дире-Дауа в Харрар.В арабских сказках принца нет,Калифа, чтобы ей сказать:«Моя жемчужина, мой свет,Позвольте мне вам жизнь отдать».В арабских сказках гурий нет,Чтоб с этой девушкой сравнять.