Остров дьявола - Шевцов Иван Михайлович - Страница 65

Макс вместе с капитаном поднялись в капитанскую рубку, где в то время находились моторист и механик. Поднялся и Норман. С появлением капитана механик сошел на палубу. Знойное солнце уже давно перевалило зенит и неторопливо клонилось к горизонту. На море по-прежнему штиль, и морская гладь казалась покрытой серебристой пленкой. Справа и слева на горизонте проплывали корабли различных классов и назначений. Перед тем как подняться вслед за капитаном в рубку, Макс на какую-то минуту подошел к Фиделио Гомесу, положил ему руку на плечо и вполголоса сказал тепло и ласково:

- Не волнуйся. Все будет хорошо, скоро вас встретит Кэтрин и Педро.

- Педро?! - На просмоленном солнцем и морем лице Фиделио вспыхнула тревожная радость.

- Не шуми, - еще тише сказал Макс. - Ваш Педро - хороший парень. - После этих слов он поспешил в рубку, оставив Гомеса в приятной растерянности.

Состояние нервного возбуждения, захлестнувшее Макса с той минуты, как яхта отчалила от берега, не проходило, но к сдержанной радости, которую испытывал он, примешивалась тревога, и трезвый рассудок охлаждал и подавлял восторг и ликование, считал эти чувства преждевременными: на пути к конечной цели могло возникнуть много разных непредвиденных и даже непреодолимых преград, опасных для жизни. Впрочем опасность для жизни подстерегала его все последние годы, начиная со времени службы в Пуллахе под Мюнхеном: она ходила за ним тенью, ибо в любой момент на него могли надеть наручники, сказав: "Хватит валять дурака, Вальтер Дельмам. Кончай играть роль Макса Веземана, занавес опущен". Самое обидное, что провал не всегда мог зависеть от него самого: в себе, в своей осторожности и осмотрительности он был уверен. Он мог стать жертвой ошибки или провала кого-нибудь из своих коллег, либо преднамеренного предательства. И тогда с ним могли поступить так же, как и с Эдмоном Дюканом. К этому он был готов, с этой мыслью он свыкся и уже не ощущал ее тревожной остроты. И сейчас, когда главная задача, ради которой он находился на Острове, была с неожиданным оборотом выполнена, казалось бы спокойствие должно поселиться в нем, исключая всякое опасение за свою жизнь - ведь главное дело сделано. И тем не менее он с неожиданной остротой ощутил жажду жизни и стыдливую боязнь смерти. И стимулом жизни была Кэтрин. Ради нее и во имя нее он должен жить. Он ждал, как самого светлого праздника встречу с ней в Гаване, тревожное нетерпеливое сердце его отсчитывало уже не дня, а часы и минуты. Кэт… С тех пор, как она покинула Остров и перебралась на Кубу, он думал о ней с возрастающей остротой, обожанием и нежностью, и теперь частицу своих чувств он старался передать ее родителям. Стоя в рубке рядом с угрюмым молчаливым капитаном, он с приподнятым напряжением всматривался вперед, словно боялся вовремя обнаружить опасность, внезапно возникшую на их пути.

Опасность появилась с противоположной стороны, за кормой, и заметил ее опытный глаз капитана, моряка-профессионала. Как бы между прочим, с деланным равнодушием он обронил вялые слова:

- За нами идет сторожевой корабль военно-морских сил США. - Капитан опустил бинокль и, как ни в чем не бывало, снова устремил взгляд вперед в сторону слепящего солнца. Макс попросил у него бинокль и посмотрел за корму. Да, действительно, примерно на расстояний двух миль за ними шел небольшой военный корабль. За бесстрастностью тона, которым говорил капитан, чувствовались напряженность и беспокойство.

- Вы думаете, к нам это имеет какое-то отношение?

Капитан помедлил с ответом. Затем сказал уклончиво:

- Скоро узнаем: расстояние между нами заметно сокращается.

- А вы не можете прибавить ходу?

Именно этого вопроса и ожидал капитан. Макс хочет уклониться от встречи с американским военным кораблем, значит такая встреча для него нежелательна. Почему? Ответил:

- Идем полным ходом.

- Возьмите левей.

- Слушаюсь, сэр. - Что-то наигранное, неискреннее прозвучало в последних словах капитана, но приказ он исполнил: яхта повернула на несколько градусов влево.

Откуда ни возьмись, со стороны солнца появились два американских истребителя и с оглушительным ревом на небольшой высоте пронеслись над яхтой, едва не задев ее мачты. В их появлении было что-то зловещее, как рок, как знамение предстоящей беды. Корабль за кормой и эти самолеты в мыслях Макса соединились в нечто единое, что нельзя было назвать случайностью, и поэтому сам собой напрашивался вывод: о происшествии на Острове каким-то образом стало известно хозяевам Левитжера. Но каким? - вот вопрос, который сейчас лихорадочно звучал в разгоряченном мозгу Веземана. - Кто мог сообщить - и конечно же, по рации - о произошедшем? Кочубинский или капитан яхты? Скорее всего капитан, - решает Макс и говорит:

- Возьмите еще левей.

- Но там территориальные воды Кубы. Фидель не любит, когда вторгаются в пределы его владений.

- Ничего, за это я отвечаю.

Капитан недовольно, даже с демонстративным вызовом поводит плечами, но выполняет распоряжение, проворчав с язвительным намеком:

- Надо полагать, у вас приятельские отношения с Фиделем?

- А вы как думали? - Макс взял шутливый тон. - По выходным дням мы с ним в шахматы играем.

- С Фиделем?

- С Фиделио Гомесом.

Капитан оценил шутку и умолк, улыбаясь сам себе. Через минуту уже серьезно спросил:

- А почему мы оставили на Острове тело мистера Левитжера? Вдова покойного может пожаловаться президенту.

- Я не хотел доставлять вам лишние хлопоты и неудобства, поскольку ваша яхта не приспособлена для перевозки покойников. Но не это главное. Мистер Левитжер так много сделал для благоустройства Острова и так любил свой райский уголок, что однажды еще при жизни выразил пожелание, чтоб после смерти останки его захоронили в милой его сердцу "башне". Собственно она и строилась, как мавзолей, как личная усыпальница.

И хотя Макс старался говорить серьезным тоном, капитан не поверил ему. Как и в первый раз, так и сейчас со стороны солнца внезапно появился теперь уже один истребитель на бреющем полете, и очередь крупнокалиберных пуль в каких-нибудь полсотне метров от кормы яхты прошила водную гладь. Капитан вздрогнул и побледнел. Повернувшись к Максу встревоженным лицом, сказал голосом, в котором явно звучали испуг и смятение:

- Он что, псих? Не видит нашего флага и стреляет по своим?

Макс не ответил. У него уже не было сомнений, что их преследуют. Встревожились и пассажиры.

- Возьмите еще левей, - приказал Макс. Голос его звучал спокойно и уверенно.

- На юг, сэр? - Капитан уставился на Макса с некоторым недоумением.

- Да, - негромко, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся, обронил Макс, с некоторым напряжением всматриваясь в белесую дымку южного горизонта, где, словно мираж, вырисовывались далекие, в неясных очертаниях корпуса вытянутых вверх строений. - Бинокль, - попросил Макс у капитана. Бинокль приблизил горизонт, и Макс опознал знакомый силуэт высоких зданий. Спросил, не отрывая глаз от окуляров: - Это Гавана?

- Да, сэр, гостиницы "Капри" и "Абана Либре".

- Курс на гостиницы, - негромко приказал Макс, и капитан ответил осторожным кивком головы. Яхта шла к кубинскому берегу.

В воздухе послышался характерный стрекочущий рокот, и вскоре по правому борту в предвечернем небе показался вертолет, шедший в направлении яхты. Его появление ничего хорошего не предвещало. Вторжение в воздушное пространство и территориальные воды Кубы военными самолетами и кораблями США было обычным явлением. Янки с присущим им цинизмом и наглостью демонстрировали свои мускулы перед всеми, кто был слабее их, не считаясь о суверенитетом и нормами международного права. Макс без труда догадывался, с какой целью приближается к яхте вертолет, и готовился к жестокой схватке безоружной посудины с вооруженным воздушным пиратом. Он понимал, что наступают самые критические минуты в его жизни. Янки не остановятся ни перед чем, и без зазрения совести они потопят яхту, даже в территориальных водах суверенного государства, тем более, что яхта шла под флагом США. Едва ли ЦРУ и Пентагону известны подробности происшедшего на Острове. Для них важно, чтоб ни один свидетель, а тем более посвященный в тайны Острова, не остался в живых. Они еще не располагали точными и достоверными сведениями, кто уцелел и кто погиб в адском огне, и что за люди (Дикс, Кун, Веземан, Кочубинский?) спешат пристать к кубинскому берегу и с какими материалами и документами. Да уж, конечно, не с пустым чемоданом.