Гипноз и мировоззрение - Перин Роман Людвигович - Страница 48

У русского тип красоты выражался в том, чтобы была «молодая, разумная, без белил лицо белое, без румян щеки алыя». «Ростом она повыше меня, краше ее в тереме нет, умнее и в городе нет». У девушек в песнях встречается только русая коса, которую по песням девушки так охотно расчесывают «и через поле идучи, русу косу плетучи» и дома: «под окном девица сидела, буйну голову чесала, свою русу косу заплетала». По народному идеалу красна девица должна быть «тонка, высока; тонешенька, белешенька», и следовательно толстота вовсе не в народном идеале красоты. Впрочем, народ не отнимал своего рода прелести и у девушек небольшого роста; девица могла быть и «не величка, круглоличка, румяное личко». Можно сомневаться только в постоянной естественности одного признака, воспеваемого песнями, это черных бровей: «очи ясны, брови черны, личиком беленька», «лицем она и бела, и румяна, бровью она почерней меня». В просмотренных нами песнях у женщин всегда воспевается русая коса, а у мужчин только иногда русые кудри.

Кроме песен существуют еще и другие источники для составления себе понятия о русском типе; это древние исторические изображения и сказания иностранцев. При отыскании подобных материалов физиогномики русских я руководствовался следующей мыслию. Обыкновенно люди, находящиеся в соприкосновении с каким-либо явлением ежедневно и ежечасно, теряют способность подмечать его характеристические черты. Кто не знает, что иногда приезжий, коему показывают какую-либо местность или предмет, обратит внимание и заметит такое его свойство, которое до того ускользало от внимания, хотя предмет или местность по-видимому знакомы, как пять пальцев. За границею иностранцы легко отличают русского в толпе, чем сами русские. Мне казалось, что и иностранные путешественники могли подметить такие физиогномические особенности, кои могли от нас ускользать…конечно, только в том случае, когда они не являются в Россию подмечать только одно отрицательное, карикатурное, в чем, впрочем, нельзя греха таить, с особенным каким-то наслаждением помогают и многие русские, служащие им чичероне.

В числе материалов, доставленных мне Е.В.Барсовым, была серия портретов русского посольства, посланного к «Римскому Императору» в 1626 г. На одной стороне картины изображено русское богослужение, и здесь представлены весьма приличные русские лица, в которых нет ничего ни туранского, ни финского. Лица эти не особенно типичны, но зато и не представляют никакой предвзятой идеи.

Антропологические вопросы стоят в такой тесной связи с этнографическими и археологическими, что и антропологическая выставка не может не коснуться их, не возбудить сочувствия этнографов и археологов. Она нашла себе компетентных и деятельных сотрудников по этим специальностям, двое из коих Е.В.Барсов и В.Е.Румянцев предложили более специально обработать для выставки исторический ряд русских людей по памятникам, рукописям и древним путешествиям.

(Известия Императорского Общества любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии. Том XXXI. А.П.Богданов. Антрологическая физиогномика. М., «Типография М.Н.Лаврова и K°, Леонтьевский переулок, д. N14», 1878. Публикуется в сокращении)