Девочка в стекле - Форд Джеффри - Страница 25

Покинув «Парадайз» Грейс, мы вернулись на вокзал и успели на двухчасовой поезд до Порт-Вашингтона. Некоторое время никто не произносил ни слова, но после Ямайки Шелл наклонился вперед, уперев локти в колени и сцепив пальцы, и задал вопрос:

— Зачем Клану убивать дочку Барнса?

Мы с Антонием сидели молча в ожидании ответа.

— Так вот, если ее убил Клан, — продолжил Шелл, — с учетом того, что это целая группа, к тому же группа с политическими целями, не важно, насколько идиотскими, то я бы сказал, что это либо месть, либо некое политическое заявление. Иначе зачем оставлять визитную карточку? Совершенно ясно, что девочка не могла ничем разозлить их.

— А то, что мать использовала слово «диббук», не может означать, что она еврейка? — спросил я.

— Я тоже думаю об этом, — сказал Шелл. — Это не обязательно, но вероятность такая существует.

— Так может, девочку убили, потому что она наполовину еврейка?

— А смысл? На Лонг-Айленде живет немало евреев. Почему они выбрали именно эту девочку?

— Эммет сказал, что они против смешения крови, — вставил Антоний. — Может, как говорит малыш, ее убили потому, что она наполовину еврейка?

— Но Барнс и его жена, похоже, не очень выпячивали ее еврейство. Наверняка в тех голубокровных кругах, где он вращается, подобное происхождение — не лучшая реклама. Если она и еврейка, большинству людей это неизвестно, как же Клан мог узнать?

— А по-твоему, он должен дать объявление в газету: «Моя жена — еврейка»? — спросил Антоний.

Шелл наклонил голову набок и неопределенно кивнул.

— Хороший вопрос. Правда, смысла в нем маловато. Судя по тому, что сказал Эммет, случившееся не очень-то согласуется с законностью и порядком, за которые якобы ратует лонг-айлендский клан.

— Тут есть еще кое-что, — сказал я.

Шелл посмотрел на меня и выпрямился.

— Шляпа? — спросил Антоний.

Я кивнул.

— Ну уж ладно, валяй. Рано или поздно все равно пришлось бы рассказать.

— Какая шляпа? — спросил Шелл.

— Помнишь ту шляпу, что я надевал, когда был матерью Паркса? — спросил Антоний.

Шелл кивнул.

Хотя он и попросил меня рассказать эту историю, силач сам поведал все происшествие со шляпой, включая наши попытки вернуть ее и наш обман. У меня мурашки бежали по коже, пока он говорил, но я был благодарен Антонию за его заключительные слова:

— Малыш ни в чем не виноват, босс. Это я его подговорил.

— Похоже, обман входит у нас в повестку дня. — Шелл взглянул на меня.

— Прости, — сказал я.

— И меня, — присоединился ко мне Антоний. — Просто я не хотел, чтобы ты думал, будто я теряю профессиональную хватку.

Шелл рассмеялся:

— Твоя профессиональная хватка?

— Не хотелось, чтобы ты думал, будто я отлыниваю и плохо работаю.

— Ну, хорошо, — сказал Шелл, — давайте покончим с этим, пока нас не начало тошнить. Ты мне сказал, что потерял эту шляпу в ночь сеанса, потом вы отправились туда, чтобы забрать ее у девушки, но Диего снова ее потерял, когда на него на берегу напали бутлегеры. Я смотрю, у вас двоих жизнь бьет ключом. Но у меня есть вопрос: какое это имеет отношение к убийству Шарлотты Барнс?

— Шляпа объявилась еще раз, — объяснил я.

— Когда мы покидали имение Барнса в день знакомства с Лидией Хаш, мимо нас проехала машина. Так вот, малыш видел эту шляпу на парне, который сидел за рулем, — сказал Антоний.

— Это была та самая шляпа? — спросил Шелл.

— Я так думаю, — подтвердил я.

— Мне пришло в голову, может, Барнс бутлегерствует — привозит алкоголь из Канады, а эти ребята в машине работают на него, — сказал Антоний.

— Предположеньице, — прошептал я.

Шелл переварил услышанное, а потом ответил мне:

— Нет-нет. — Он поднял руку. — Вообще-то в этом есть резон. Значит, вы считаете, что девочку убили в отместку за то, что ее папаша ввозит сюда ром? В этом гораздо больше резона, чем в случайном похищении и убийстве. Эммет сказал, что люди из Клана — непримиримые сторонники сухого закона.

— Такое наказание кажется слишком уж жестоким, — заметил я.

— Не думаю, что резоны — их сильная сторона, — сказал Антоний.

— А это означает, что мы должны нанести визит Благородному Циклопу, — сделал вывод Шелл. — Может, он знает, что между Барнсом и Кланом собака пробежала. Антоний, когда вернемся домой, я тебя прошу, достань «брумхендл»[48] и подготовь его.

— Ты что, босс, и вправду достать маузер? — удивился силач. — А приклад нужен?

— Нет, он должен быть незаметным.

— Что такое «брумхендл»? — спросил я.

— Такой старый пистолет, — пояснил Антоний.

— Пистолет? Я и не знал, что у нас есть пистолет.

— Ну да, есть, — сказал Антоний.

— А вы им когда-нибудь раньше пользовались?

— Один раз, — ответил Шелл.

— А он что — в самом деле нам нужен? Я начинаю нервничать при виде пистолетов, — встревожился я.

— Люди, которые убили маленькую девочку, и глазом не моргнут — уберут двух кидал и мексикашку, — сказал Шелл.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Антоний.

— Подумайте только, мистер Клеопатра, не потеряй вы эту шляпу, мы бы никогда не догадались о такой связи, — съязвил Шелл.

— Я всегда стараюсь делать все, что в моих силах, — заявил Антоний.

В ВЫГРЕБНУЮ ЯМУ

На следующий день, воспользовавшись таким простым средством, как телефонная книга Фрипорта, мы нашли на окраине города дом Благородного Циклопа. Это было расположенное в конце тупичка, ничем не примечательное, выкрашенное в коричневый цвет одноэтажное строение с лужайкой и розовыми кустами.

— Я думал, что если уж ты такой благородный, то дом у тебя должен быть побольше, — сказал Антоний, когда мы проехали мимо, чтобы для начала познакомиться с домом. — Похоже, циклопирование не приносит больших доходов.

— Похоже, это он вон там, — указал я на худого и согбенного старика.

Наша машина обогнула дом, направляясь к дворику.

— Разворачивайся, — велел Шелл Антонию. — Диего, мы с тобой найдем его. Антоний, ты подождешь минуту, а потом встанешь возле дома.

Антоний кивнул, развернул машину и снова проехал мимо здания. На этот раз он притормозил, отъехав ярдов десять от участка. Мы вышли и тихо закрыли двери. Шелл и я шагали впереди, Антоний — сзади. Направлялись мы не к парадной двери, а к заднему дворику. Старик был там — сидел за маленьким столиком, куря сигарету. Он не слышал нашего приближения и поднял голову только в последнюю секунду.

— Что вам надо? — спросил он, увидев нас.

Голова его была похожа на сушеное яблоко, от волос остались жалкие клочки, которые трепал ветер. Глаза его за толстыми стеклами очков сжались в щелочки, а на лице появилась такая гримаса, словно он жевал стекло.

— Мистер Эндрюс, — сказал Шелл, — мне необходимо задать вам несколько вопросов о Клане.

— Я не отвечаю ни на какие вопросы, — отрезал старик, — и вам лучше убраться из моего двора.

— Боюсь, так мы с вами не договоримся, — вздохнул Шелл, садясь за столик напротив старика.

Эндрюс посмотрел на меня, и его глаза расширились.

— Это кто еще такой? — спросил он Шелла, показывая на меня.

— Это Онду, духовный учитель субконтинента.

— Да падут чешуи с твоих глаз, мой благороднейший, — пожелал я ему, чуть поклонившись.

— Это ниггер с границы, — сказал Эндрюс. Вены на его тощей шее набрякли, рука задрожала.

— Ниггер с границы? — переспросил Шелл. — Мистер Эндрюс, должен вам сообщить, что Онду считается принцем в мистическом царстве.

— Послушайте, мистер, — Эндрюс щелчком пальца отправил бычок сигареты в сторону Шелла, — мой парень сейчас в доме. Если я его позову, он свернет вам шею.

Сигарета ударилась в плечо Шелла и отскочила, пепел просыпался на рукав. Шелл стряхнул пепел и сказал:

— Зовите.

— Кэлвин! — прокричал Эндрюс.