Омен. Дэмьен. - Зельцер Дэвид - Страница 30

6

Курс лекций назывался «Военная история: теория и практика». И хотя название заинтриговывало, на самом деле эти лекции представляли собой несколько расширенный обзор наиболее знаменитых сражений. Предполагалось, что они должны вселить в курсантов уважение к воинским доблестям. Это иногда срабатывало, но в большинстве случаев подростки оставались совершенно равнодушными к боевым заслугам предков. Курс был обязательным, и каждому мальчику надлежало пройти его.

На сегодняшнем уроке истории присутствовали почти все курсанты из взвода сержанта Неффа. Школьный священник рассказывал ребятам о знаменитом гунне Аттиле. Священник Будмэн был высок, худощав, его черные волосы разделял прямой пробор. Он носил церковный воротник и твидовый пиджак. Читая повествования о жизни и подвигах Аттилы, Будмэн проникал за пределы холодных и бесстрастных страниц, заглядывал в душу воинственного гунна. Священник чувствовал, что Аттила был глубоко несчастным человеком, страдальцем, что по-настоящему он не был никем понят. И это роднило его, Будмэна, с великим гунном.

— Этого беднягу, — любил повторять священник, — история интерпретирует, конечно же, неправильно. Вам необходимо уяснить, что Аттила считался среди своих соотечественников справедливым правителем…

Единственным подростком в классе, кто внимательно слушал лектора, был Дэмьен, что явилось неожиданностью даже для него самого, ибо Дэмьен не очень-то жаловал историю. Напротив, он чувствовал какое-то внутреннее сопротивление к этому предмету. Однако за последние несколько месяцев Дэмьен вдруг начал испытывать странное и смутное очарование при мысли о тех, кто жил и умер много-много лет назад.

— Меньше всего Аттила стремился к разрушениям, — продолжал священник, — во всяком случае, по сравнению с другими завоевателями до и после него…

Марк и Тедди, который пристроился с некоторых пор к Торнам, затеяли возню. Марк что-то накарябал на обрывке бумаги, и Тедди еле сдерживался, чтобы не захихикать.

— В самом деле, — рассказывал Будмэн, — ведь Аттила так стремился получить всестороннее образование, что пригласил к своему двору многих ученых римлян…

В этот момент Марк сунул клочок бумаги Дэмьену. Тот глянул на обрывок и, захваченный врасплох, не сумел сдержать смех.

Священник замер на полуслове:

— Кто смеялся? — спросил он.

Дэмьен тотчас вскочил:

— Я, господин священник.

— Подойди сюда и захвати с собой этот листок. — Дэмьен немедленно исполнил приказание.

Марк беспокойно заерзал на стуле, Тедди слегка пихнул его в бок.

— Ну и дела, — прошептал он.

Курсанты с любопытством наблюдали за происходящим.

Будмэн взял в руки клочок бумаги. На нем был нарисован он сам: в высоком церковном воротнике и верхом на коне. Над собой священник держал несколько вражьих голов.

Будмэн похолодел. Получалось, что насмехались даже не над ним, а над его обожаемым Аттилой. И делал это один из самых толковых ребят.

Будмэн скомкал рисунок и выбросил его в мусорную корзину.

— Итак, — произнес он после драматической и, как ему казалось, наводящей страх паузы, — у нас в классе объявился художник. Торн, я, похоже, навожу на вас скуку? Вы, конечно, все знаете о подвигах Аттилы?

Глубоко вздохнув, Дэмьен ответил:

— Кое-что, сэр. — И сам удивился своему ответу.

— Кое-что, да? — повторил священник с тем же сарказмом. — Вот если бы Аттила так же знал всего-навсего «кое-что» о военном деле, мы бы сегодня и имени его не вспомнили. — Он прищурил глаза. — Торн, а вы что-нибудь, кроме своего имени, знаете? Что-нибудь об Аттиле или римлянах?

Дэмьен еще раз глубоко вздохнул:

— Думаю, что да, сэр. — Но он же ничего не знал! Что за чертовщину он вдруг понес?!

В классе зашушукались, обсуждая, что за штуку затеял Дэмьен. Всем было известно, что прямая конфронтация была не в его духе.

— Значит, «думаете, что знаете», — передразнил мальчика священник. — Ну что ж, сейчас мы это выясним, не возражаете? Ответьте мне, Торн, какова была численность войска Аттилы, когда тот завоевал Галлию?

— Примерно полмиллиона человек, сэр, — заявил Дэмьен, даже не успев удивиться, откуда в его голове появился ответ. И тут же, как будто со стороны, услышал сам себя: — Но он был разбит Аэцием в битве при Шалоне в 451 году. Он вернулся назад, завоевав Северную Италию, на не дошел до Рима.

Будмэн опешил. Он не ожидал этого. Но класс ждал, и не в его правилах было сдаваться. Придется доводить опрос до конца. В любом случае ответ мальчика напоминал скорее цитату из энциклопедии. Возможно, Торн принадлежал к такому типу учащихся, которые знали все наизусть, такие всегда отвечали, что Америку в 1492 году открыл Колумб, но они не имели представления о том, что искал-то путешественник Индию.

Будмэн решил задать вопрос на сообразительность.

— А почему Аттила не дошел до Рима?

И снова Дэмьен ни на секунду не задумался.

— Считается, что это заслуга папы Льва I, его дипломатии. Но настоящая причина крылась в отсутствии провизии… — Здесь Дэмьен на мгновение заколебался. Будмэну показалось, что мальчик сбился. В сознании Дэмьена тем временем всплыло жуткое видение венерического заболевания, и мальчик пытался подобрать слова, чтобы объяснить это. Наконец он произнес: — И кроме того, армия была подкошена… чумой.

Несколько курсантов уловили суть заминки и захихикали. Дэмьен покраснел.

Священник был взбешен.

— Тихо! — заорал он на курсантов. Затем, опять повернувшись к Дэмьену, решил подловить мальчика на каких-нибудь малоизвестных фактах и покончить, наконец, с этим тягостным инцидентом.

— Когда родился Аттила?

— Это неизвестно, сэр.

— Дата правления?

— С 434 по 453 год нашей эры, сэр. Умер от носового кровотечения во время… м-м-м… празднования своей последней свадьбы.

На этот раз взорвался уже весь класс.

— Замолчать! — взвизгнул священник, и его уверенность пошатнулась. Он вплотную подошел к Дэмьену и проговорил прямо в лицо мальчику, будто испытывая его:

— Как звали его брата?

— Бледа. — И снова Дэмьен не ограничился этим простым ответом. Мальчик, вдруг наполнившись каким-то могучим и всесильным знанием, начал его излучать. Глаза Дэмьена заблестели. Казалось, что пульсация этого знания распространяется по всему классу. Она словно обрела материальность. Дэмьен вдруг узнал все о гунне Аттиле, но он не мог понять, откуда пришло это озарение. Он как будто растворился в мозге Аттилы. Дэмьен читал его мысли, как будто они были его собственными. Ему внезапно показалось, что он знал Аттилу в одной из своих прошлых жизней.