Собрание сочинений. Том 3 - Шаламов Варлам Тихонович - Страница 10

10

КАМЕЯ[8]

На склоне гор, на склоне летЯ выбил в камне твой портрет.Кирка и обух топораНадежней хрупкого пера.В страну морозов и мужчинИ преждевременных морщинЯ вызвал женские чертыСо всем отчаяньем тщеты.Скалу с твоею головойЯ вправил в перстень снеговой,И, чтоб не мучила тоска,Я спрятал перстень в облака.

* * *

Я песне в день рожденияЕе в душе моейДарю стихотворение —Обломок трудных дней.Дарю с одним условьем,Что, как бы ни вольна,Ни слез, ни нездоровьяНе спрятала б она.По-честному не стоитИ думать ей о том,Что все пережитоеПокроется быльем.

* * *

Небеса над бульваром СмоленскимПокрывали такую Москву,Что от века была деревенской,И притом напоказ, наяву.Та, что верила снам и приметамИ теперь убедилась сама:Нас несчастье не сжило со света,Не свело, не столкнуло с ума.

* * *

Сколько писем к тебе разорвано!Сколько пролито на пол чернил!Повстречался с тоскою черноюИ дорогу ей уступил.Ты, хранительница древностей,Милый сторож моей судьбы,Я пишу это все для верности,А совсем не для похвальбы.

* * *

Мостовая моя торцовая,Воровские мои места.Чем лицо твое облицовано,Неумытая красота?Где тут спрятаны слезы стрелецкие,Где тут Разина голова?Мостовая моя недетская,Облицованная Москва.И прохожих плевки и пощечиныВодяной дробленой струейСмоют дворники, озабоченноНаблюдающие за Москвой.

* * *

Я, как мольеровский герой,Как лекарь поневоле,И самого себя поройИзбавлю ли от боли.О, если б память умерла,А весь ума остаток,Как мусор, сжег бы я дотлаИ мозг привел в порядок.Я спал бы ночью, ел бы днемИ жил бы без оглядки,И в белом сумраке ночномНе зажигал лампадки.А то подносят мне виноЛечить от огорченья,Как будто в том его одноПолезное значенье.

* * *

Ради Бога, этим летомВ окна, память, не стучи,Не маши рукой приветы.А пришла, так помолчи.И притом, почем ты знаешь,Память глупая моя,Чем волнуюсь, чем страдаю,Чем болею нынче я?Проноси скорее мимо,Убирай навеки с глазИ альбом с видами Крыма,И погибельный Кавказ.Злые призраки столицыВ дымном сумраке развей,Скрой томительные лицаПодозрительных друзей.Открывай свои шкатулки,Покажи одно лицо,В самом чистом переулкеПокажи одно крыльцо.Хочешь, память, отступного,Только с глаз уйди скорей,Чтобы к самому больномуНе открыла ты дверей.

* * *

Как ткань сожженная, я сохраняюРисунок свой и внешний лоск,Живу с людьми и чести не роняюИ берегу свой иссушенный мозг.Все, что казалось вам великолепьем,Давно огонь до нитки пережег.Дотронься до меня — и я рассыплюсь в пепел,В бесформенный, аморфный порошок.

* * *

Я нынче вновь в исповедальне,Я в келье каменной стоюВ моем пути, в дороге дальнейНа полпути — почти в раю.Ошибкой, а не по привычкеЯ принял горные ключиЗа всемогущие отмычки,Их от ключей не отличил.Дорогой трудной, незнакомойЯ в дом стихов вошел в ночи.Так тихо было в мертвом доме,Темно — ни лампы, ни свечи.Я положил на стол тетрадкуИ молча вышел за порог.Я в дом стихов входил украдкойИ сделать иначе не мог.Я подожду, пока хлеб-сольюМеня не встретят города,И со своей душевной больюЯ в города войду тогда.