Собрание сочинений. Том 3 - Шаламов Варлам Тихонович - Страница 54

54

* * *

А тополь так высок,Что на сухой песокНе упадет ни тени.Иссохшая траваК корням его прижалась.Она едва живаИ вызывает жалость.

* * *[49]

Осторожно и негромкоГоворит со мной поземка,В ноги тычется снежок,Чтобы я не верил тучам,Чтобы в путь по горным кручамЯ отправиться не мог.Позабывшая окошко,Ближе к печке жмется кошка —Предсказатель холодов.Угадать, узнать погодуПомогает лишь природаНам на множество ладов.Глухари и куропаткиРазгадали все загадки,Что подстроила зима.Я ж искал свои решеньяВ человечьем ощущеньеКожи, нервов и ума.Я считал себя надменноИнструментом совершеннымОпознанья бытия.И в скитаньях по распадкамДоверял своим догадкам,А зверью не верил я.А теперь — на всякий случайНатащу побольше сучьевИ лучины наколю,Потому что жаркой печиНеразборчивые речиСлушать вечером люблю.Верю лишь лесному бреду:Никуда я не поеду,Никуда я не пойду.Пусть укажут мне синицыВерный путь за синей птицейПо торосистому льду.

* * *

Я нищий — может быть, и так.Стихает птичий гам,И кто-то солнце, как пятак,Швырнул к моим ногам.Шагну и солнце подниму,Но только эту медьВ мою дорожную сумуМне спрятать не суметь…Светит солнце еле-еле,Зацепилось за забор,В перламутровой метелиПробиваясь из-за гор.И метель не может блескаЗолотого погасить,И не может ветер резкийРазорвать метели нить.Но не то метель ночная:Черный лес и черный снег.В ней судьба твоя иная,Безрассудный человек.В двух шагах умрешь от дома,Опрокинутый в сугроб,В мире, вовсе незнакомом,Без дорожек и без троп.

* * *

Не в картах правда, а в стихахПро старое и новое.Гадаю с рифмами в рукахНа короля трефового,Но не забуду я о том,Что дальними дорогамиХодил и я в казенный домЗа горными отрогами.Слова ложатся на столеВ магической случайности,И все, что вижу я во мгле,Полно необычайности.

ВЫСОКИЕ ШИРОТЫ

О ПЕСНЕ[50]

1Пусть по-топорному неровнаИ не застругана строка,Пусть неотесанные бревнаЛежат обвязкою стиха, —Тепла изба моих зимовок —Одноэтажный небоскреб,Сундук неношеных обновок,Глубоко спрятанный в сугроб,Где не чужим заемным светом,А жарким углем рдеет печь,Где не сдержать ничьим запретамРазгорячившуюся речь.2И я, и ты, и встречный каждыйНа сердце песню бережет.А жизнь с такою жадной жаждойОсвобожденья песни ждет.Та песня петь не перестала,Не потонула в вое вьюг,И струнный звон сквозь звон металлаТакой же чистый сеет звук.На чьем пиру ее похмелье?Каким вином она пьяна?На новоселье в подземельеОна тайком приведена.А может быть, всего уместнейВо избежание стыдаИ не расспрашивать о песне,И не искать ее следа.3Я много лет дробил каменьяНе гневным ямбом, а кайлом.Я жил позором преступленьяИ вечной правды торжеством.Пусть не душой в заветной лире —Я телом тленья убегуВ моей нетопленой квартире,На обжигающем снегу.Где над моим бессмертным телом,Что на руках несла зима,Металась вьюга в платье белом,Уже сошедшая с ума,Как деревенская кликуша,Которой вовсе невдомек,Что здесь хоронят раньше душу,Сажая тело под замок.Моя давнишняя подругаМеня не чтит за мертвеца.Она поет и пляшет — вьюга,Поет и пляшет без конца.