С НАМЕРЕНИЕМ ОСКОРБИТЬ (1998—2001) - Перес-Реверте Артуро - Страница 50

УЛИЦА ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ СУЩЕСТВ

Откровенно говоря, я бы так и не узнал, чем кончилось дело, если бы не письмо. Если бы неизвестный читатель не сообщил мне в письме, что переименование барселонской улицы Сенеки в улицу Анны Франк — дело решенное. Вероятно, власти приняли во внимание, что дон Луций Анней, хоть и родился в Кордове, но писал не по-испански, а на латыни и что, несмотря на тлетворное влияние Саллюстия, Цицерона, Фабиана и Еврепида, отразившееся в его трагедиях, диалогах и письмах, заслуги наставника Нерона перед литературой и философией ничуть не меньше, чем у юной австрийской еврейки, убитой нацистами.

Не могу сказать, что полностью одобряю такое решение. Сенека служил центральной власти в Риме, пока не перерезал себе вены, и к тому же крутил роман с Мессалиной, хотя других призывал к воздержанию. С другой стороны, в его произведениях утверждаются идеалы прогресса, умеренности и благочестия. Должно быть, инициаторы переименования долго размышляли о целесообразности этой акции, используя всю глубину своих познаний в литературе и философии, и в конце концов решили, что в Барселоне не должно быть улицы, названной именем столь неоднозначной личности. Все не так просто с этим Сенекой. Я уверен, что в поисках нового названия перебрали множество вариантов и сочли Анну Франк не самой плохой кандидатурой. Наряду с талантливым писателей Бальтазаром Порселом и братьями Тонетти.

Конечно, столь своевременная инициатива не должна пропасть втуне. Будет не лишним, если муниципалитеты выделят в своих бюджетах особую статью и порекомендуют советникам (и советницам) по культуре привести названия улиц в соответствие с обликом новой Испании, которая, как утверждает премьер-министр, движется в будущее семимильными шагами. А чтобы вы не подумали, будто я несознательный эгоист, готов внести собственный вклад в это благородное дело.

Итак, начнем. По моему мнению, названия большинства испанских улиц не соответствуют новой реальности. Чтобы не ходить далеко, площади Испанского морского флота отныне следует называться площадью Морского флота автономий. Чтобы устранить сексистские ассоциации, улицу Кабальерос (по-каталански — Кавеллерс) в Валенсии необходимо переименовать в улицу Сеньорас-и-Кабальерос (Донес-и-Кавеллерс, соответственно). Также недопустимы любые названия, содержащие милитаристский подтекст, ибо все они способствуют эскалации ненависти и насилия. Такие названия нужно сменить на другие, пропагандирующие мир и терпимость. Улицу Байлен или улицу Битвы при Саладо, например, можно назвать улицей Полного покоя или улицей Непротивления злу, или, скажем, улицей «Гринписа». Могли бы появиться улица Социальной защиты и улица Человеческих существ. Улицу Битвы при Хараме можно назвать улицей Харамского смирения в память о славном доне Педро Муньосе Секе. Из уважения к историческому прошлому улицу Толосской долины стоит переименовать в улицу Братьев из Магриба, убитых средневековыми фашистами.

Самым болезненным, безусловно, является вопрос об улицах, названных в честь исторических личностей. В этом случае советники (и советницы) по культуре не должны колебаться ни мгновения. Большинство наших современников и не слыхивали об Авиценне и Маймониде, поскольку их не показывают ни в «Томболе», ни в новостях, а Колумелу и Небриху считают персонажами «Летнего сердца». Предлагаю дать вышеуказанным улицам более современные имена Билла Гейтса, Леонардо ди Каприо и леди Ди соответственно. Для улиц Квинтиллиана и Святого Исидоро подойдут тореро Хесулин и Джорджи Дэн. Футбол дает нам неисчислимое количество возможностей. Чтобы поскорее разделаться с Арагоном, предлагаю переименовать все имеющиеся там улицы Горцев в улицы клоуна Коротышки Марианико. А что касается улиц Сервантеса и Кеведо, для них я приберегаю имена тех, кто породил весь этот кошмар — экс-министров образования и культуры Хавьера Соланы и Хосе Марии Маравалля.

ЛЕТНИЙ КОШМАР

Лето убивает, умирая. Я хочу сказать, что конец лета приносит нам череду леденящих душу кошмаров. Я имею в виду не день рождения Раппеля, хотя и он способен вызвать нервную дрожь, не движение «sex-sy», не то, что Хесулин стал первым героем-любовником Испании, и уж точно не Кармен Ордоньес.

Я говорю об ужасах, которые можно ощутить на собственной шкуре. В нашей жизни хватает кошмаров разной степени тяжести, но зимние ужасы все же не так страшны, как летние. Летние кошмары приходят к нам в виде покрытых кремом для загара тел, маек с героями «Южного Парка», и туристов, блюющих на порогах баров в три часа ночи. По непреложному закону природы август особенно щедр на подобные картины, возможно, потому что от жары мусор гниет быстрее. В такие дни достаточно внимательно посмотреть на себя в зеркало, чтобы оценить благотворное воздействие Казней Египетских и Всемирного Потопа, а заодно понять злобных анархистов, закладывающих бомбы в сортирах Бенидорма и похожих на Путина безумных ученых из кино, заражающих банановые йогурты смертельными вирусами.

В последний раз я получил сильное личное впечатление на автозаправке, в длинной очереди жаждущих заплатить за бензин, бутерброды и бутылки минеральной воды. Я спокойно ждал своей очереди с квитанцией в руках, когда передо мной протиснулся здоровенный волосатый субъект в одних шортах и шлепанцах, хотя до ближайшего пляжа было километров пятьдесят. Я не особенно возражал — пять минут ничего не решали. Но этот тип здорово меня пихнул и заодно обдал острым запахом из подмышек, говорившим о долгих часах за рулем. Надо сказать, я никогда не считал Св. Франциска своим покровителем. В общем, я заехал ему локтем в печень. И тут же отступил назад, бормоча извинения: мой противник обернулся разъяренным амбалом с безумными глазами. Казалось, он вот-вот хрястнет о прилавок бутылкой, вонзит «розочку» мне в горло и отправит меня на встречу с Иисусом и всеми святыми. Внезапно он остановился, смерил меня презрительным взглядом, будто спрашивая: «Этот-то куда лезет?», расплатился и вышел вон как ни в чем не бывало. Садясь в машину, он, должно быть, подумал: «А ведь этот малохольный на заправке — вылитый Реверте».

Второй кошмар посетил меня на острове, о котором я рассказал вам пять или семь лет назад в «Островном хамстве». Тогда меня покоробили манеры солдата береговой охраны, прогонявшего из закрытой зоны катера и лодки. На острове располагается Центр подводных исследований военно-морского флота. Разумеется, бедняга рядовой лишь выполнял приказ начальства. На берег пришел искупаться адмирал с семьей и не желал ни с кем делить пляж. Неделю назад я снова оказался в том же месте. Я стал на якорь с семи метрах от берега, подальше от буйков, обозначавших закрытую зону и обнаружил, что десятки лодок самых разных конструкций сгрудились у самого берега. Курортники (и курортницы) спокойно прогуливались по пляжу, игнорируя огромные плакаты с надписью «Военная зона. Держаться на расстоянии 300 метров». Должен признаться, в тот момент я пожалел, что не командую военным флотом. Тогда я приказал бы своим матросам — все равно слоняются по острову без дела — расчистить акваторию торпедами. Бах! Ранен. Бабах! Потоплен.

Однако мне удалось застать и отрадную картину. Какой-то человек заплыл на глубину вместе со своей собакой. Мохнатая черная голова виднелась рядом с головой хозяина. Пес не оставлял его ни на мгновение, преданно держался поблизости, дожидался человека, если тот отставал. Произошло чудо. Благородный зверь примирил меня с людской мерзостью. Ради пса я передумал топить хозяина.