Наследник волшебника - Худ Дэниел - Страница 48

Лайам гордо прошествовал мимо, даже не покосившись на пестрое сборище; стук его сапог гулко разносился в пустоте улицы. Двери святилищ были плотно закрыты. Невысоко стоящее солнце не успело еще осветить обиталища таралонских богов, и они сейчас казались подчеркнуто безмолвными и словно забытыми. Только над храмом Сострадания поднималась струйка жирного дыма: тени сожженных жертв смиренно влеклись к небесам. Лайам краем глаза отметил это и ускорил шаги. Шестеро стражников, жавшихся к чаше фонтана, смотрелись жалко: слишком крохотный отряд для ничем не заполненного пространства. Он настороженно озирались по сторонам. Лайам не знал никого из них, но его узнали.

– Эдил там, квестор, – сообщил один из охранников таким скорбным тоном, словно уже не надеялся увидеть своего командира, и указал на храм Беллоны.

Лайам взбежал по ступеням и нетерпеливо забарабанил в дверь. Ему никто не ответил, и потому он счел возможным войти внутрь, не дожидаясь чьих-либо приглашений или услуг.

“Вот теперь это похоже на храм”, – удовлетворенно подумал он. Главный зал святилища уже не напоминал воинский лагерь, он был заполнен молящимися людьми; одни стояли на коленях, другие лежали ничком, раскинув руки и прижимая лица к холодным камням. Вокруг царила благоговейная тишина, только со стороны алтаря доносилось яростное перешептывание. Там стояли Кессиас, Клотен и Эластр.

– А я вам говорю, что этому не бывать, – услышал Лайам громкий шепот эдила и стал поспешно пробираться вперед, с удивлением отмечая, что щеки многих молящих мокры от обильных слез.

Клотен что-то прошипел и выпятил подбородок.

– Нет! Я этого не допущу! – возвысил голос эдил. Лицо его побагровело от гнева.

– Это не в вашей власти, – ледяным тоном отозвался Клотен и отступил за алтарь. Впрочем, это не походило на отступление; скорее казалось, что иерарх занимает позицию поудобней. – Это ее воля, – и он ткнул пальцем в сторону потолка.

– Этим городом правит воля герцога, – сказал Кессиас.

– Значит, отправьте ему сообщение, – презрительно произнес Клотен. – А пока вы будете дожидаться ответа, я получу то, что хочу!

Эластр, заметив приближающегося Лайама, вежливо поклонился ему.

– Лучше их сейчас не перебивать, квестор, – прошептал он.

– О чем они спорят?

Быстро оглянувшись через плечо, хранитель оружия пояснил:

– Иерарх Клотен послал вызов богу Раздора.

– Он послал вызов богу?!

– Его храму, – уточнил Эластр. – Схватка завтра. Каждый храм должен выставить своего бойца. Иерарх Гвидерий принял вызов. Все это не очень приятно, но такова воля Беллоны, – добавил он, но тон хранителя ясно показывал, что лично ему в это верится слабовато.

– А что тут стряслось под утро?

Лайам решил, что с Эластром стоит поговорить, – он выглядел куда рассудительнее Клотена и, казалось, был более расположен к сотрудничеству.

Хранитель оружия пораженно уставился на Лайама.

– Что вы имеете в виду?

– Что здесь произошло, когда прибыло войско?

На мгновение Эластр умолк, призадумавшись, потом с сожалением покачал головой:

– Я не могу об этом рассказывать, квестор. Это внутреннее дело храма, и герцога оно не касается.

– Замешан ли в нем ваш молодой служитель Сцевола? – не желал отступать Лайам.

И снова жрец был поражен. Однако он быстро взял себя в руки.

– Вовсе нет, квестор.

– Значит, вы не станете возражать, если я с ним поговорю?

– Со Сцеволой? – обеспокоенно переспросил Эластр. – Боюсь, это невозможно. Он… он пребывает в уединении. Он должен в завтрашнем поединке представлять нашу богиню.

Тон Эластра позволял заподозрить, что уединение Сцеволы включает в себя парочку стражей под дверью кельи.

– Эластр! – свистящим шепотом окликнул жреца Клотен. – Кто это там с вами?

– Квестор Лайам Ренфорд, – быстро отозвался хранитель.

– Направленный герцогом в помощь эдилу, – вежливо добавил Лайам и поклонился Клотену. – Я уполномочен помочь ему отыскать людей, напавших на вас, иерарх.

Клотен фыркнул. Почтительность Лайама сбила его с толку.

– Это уже не нужно. Все выяснится завтра, на поле чести.

– Конечно, – вкрадчиво произнес Лайам, подходя к алтарю. – Но, возможно, вы все-таки сможете уделить мне несколько минут, иерарх.

Клотен заколебался.

– Я вас надолго не задержу, – поспешил заверить Лайам. – И буду очень признателен вам за помощь. Вот, скажем, можете ли вы описать человека, которого увидели здесь? – Лайам положил руку на крышку сундука и выжидательно улыбнулся.

– Я уже рассказывал об этом эдилу… – начал было Клотен. Кессиас тоже сделал попытку вклиниться в разговор, однако Лайам вежливо, но решительно перебил их обоих:

– Я знаю, иерарх, и сожалею о том, что причиняю вам неудобство, но, видите ли, для меня очень важно услышать все именно от непосредственного участника событий. Не могли бы вы просто описать этого человека?

– Ну, хорошо, – с раздраженным вздохом отозвался иерарх. – Он был среднего роста и с бородой.

– А не могли бы вы сказать, какого цвета у него борода и во что он был одет?

– Нет. Было темно.

– Да-да, конечно. Прошу прощения. Но, может быть, вы сможете описать форму его бороды? Она была такой, как у эдила или как у иерарха Гвидерия?

– Ни то, ни другое, – сказал Клотен, раздувая ноздри и таким образом, видимо, реагируя на имя врага. – Она была пышной и длинной и спускалась на грудь.

Лайам одобрительно кивнул, стараясь подвигнуть Клотена к дальнейшему разговору.

– А теперь не могли бы вы сказать мне, что он делал?

– Я уже все это рассказывал!

– Я знаю, – сочувственно произнес Лайам, – но, пожалуйста, расскажите еще раз.

– Ну хорошо. Он дергал сундук, пытаясь сдвинуть его с места.

К бокам сундука были приделаны кожаные петли. Лайам взялся за одну из них и попробовал подергать.

– Вот так?

Сундук сдвинулся на дюйм; послышался скрежет дерева по камню. За сундуком обнаружилась вмурованная в стену скоба. К ней была прикована цепь, уходящая к куполу. Лайам провел пальцем по краю скобы; известковый раствор был положен давно и глубоко въелся в железо. Нет, снять отсюда сундук в одиночку было практически невозможно.

– Как вы кормите грифона?

– Мы его не кормим, – раздраженно отозвался Клотен. Похоже, вопрос ему показался дурацким. – Мы собираемся принести его в жертву богине. – Он многозначительно взглянул на Эластра и повторил с нажимом: – Мы собираемся принести его в жертву.

– Но как же вы собираетесь спустить его вниз?

– На веревках, – коротко пояснил жрец, на глазах теряя терпение. – Ну а теперь, если это все…

– Еще один вопрос, – перебил его Лайам, – последний. Видели ли вы того человека, который сбил вас с ног?

– Нет. Этот трус напал на меня сзади.

– И ударил вас по голове – верно?

– Нет, – ответил Клотен, внезапно напрягшись. – Он ударил меня по спине.

– Но при этом вы потеряли сознание?

– Должно быть, я ударился головой при падении.

– И наверное, набили изрядную шишку?

– Я не помню, – сказал, поджимая губы, Клотен, и Лайам почувствовал, что терпение иерарха окончательно истощилось. – Возможно, я был всего лишь оглушен. Я не вижу, сэр, в чем смысл этих вопросов. Все равно эти трусы будут завтра посрамлены. Счастливо оставаться.

Иерарх стремительно развернулся – полы пурпурного одеяния живописно взметнулись – и зашагал к еле приметной двери, расположенной за алтарем.

– Не выйдет по-вашему! – выкрикнул вдруг эдил. На протяжении всего разговора он угрюмо помалкивал, за что Лайам чрезвычайно был ему благодарен. Но верховный жрец пропустил этот возглас мимо ушей и вышел, громко хлопнув дверью. Эдил в гневе скрипнул зубами, затем повернулся к Лайаму:

– Вы видели? Нет, вы это видели? Ну что он за идиот!

Эластр, обеспокоенно наблюдавший за уходом своего иерарха, негромко кашлянул, и Лайам поспешно взял Кессиаса за локоть. – Мы успеем все обсудить в другом месте, – сказал он. – Мне нужно вам кое-что рассказать.