Любовь и война - Хэган Патриция - Страница 78

А вот теперь Тревис заметил, как в глазах собеседника зажигается гнев. Он открыл было рот, но передумал, решив дать Джону высказать все, что у того лежало на душе.

– Правда, сперва нам надо было сделать до конца дело, но я решил, что непременно потолкую с тобой по душам, если останемся живы. Потому как желаю знать, что с моей дочерью и где она теперь. Со слов Энди мне известно, что она сбежала с пленным конфедератом.

– Но я не знаю, что стало с ней дальше, Джон, – покачал головой Тревис. – Она обвела меня вокруг пальца, заставила думать, что влюблена в меня. Я вел себя беспечно и предоставил ей чуть больше свободы, и она тут же воспользовалась ею, чтобы раскрыть ворота лагеря пленных мятежников. Я должен был убить ее, но не смог этого сделать и убил своего солдата, который пытался целиться в нее.

Тут Джон, к великому удивлению Тревиса, от души рассмеялся:

– Узнаю, узнаю свою девчушку. Она даст сто очков вперед любому из вас! И уж коли она что решила, то своего добьется! И нет ничего удивительного, что она обвела тебя вокруг пальца и заставила поверить, что влюбилась. О, она хитрая бестия, моя дочь! – Тут Джон снова помрачнел и ткнул пальцем в Тревиса, грозно продолжив: – А ты моли Бога, чтобы она оказалась жива. Иначе тебе несдобровать! Скажи спасибо, что сейчас война и я не стану стрелять по солдату из своей армии. Однако помни: как только война кончится, тебе придется ответить за то, что надругался над честью моей дочери! Ты не на шутку разозлил меня, сынок!

Тревис хотел было сесть, но не смог и бессильно откинул голову, жадно ловя ртом воздух. Несмотря на слабость, он должен был сию же минуту высказать то, что лежало на сердце:

– Джон, я должен признаться тебе в том, в чем боялся признаться даже самому себе. Я по-настоящему полюбил твою дочь. Я поверил, что и она влюбилась в меня, но ошибся. Я не мучил Китти и не измывался над ней, как Люк Тейт, с которым у меня свои счеты! – Тревис перевел дух и продолжил: – А что до твоих чувств ко мне, я понимаю, что любить тебе меня не за что. Однако если собрался убивать меня, лучше сделай это сразу. Не хочу получить пулю в спину во время боя. У меня и без тебя хватает неприятностей!

– Черт бы тебя побрал, сопляк, – взревел Джон, пронзая Тревиса пылающим взглядом, – скажи спасибо, что ты ранен, не то надрал бы тебе уши за твои слова!

– А ты горячий парень, – ухмыльнулся Колтрейн, – по-моему, из нас выйдет отличная пара!

– Учти, тебе придется иметь дело еще кое с кем, – предупредил Джон. – Китти обручена, и этот малый вряд ли обрадуется…

– Натан Коллинз, – протянул Тревис. – Китти мне все уши про него прожужжала. Но он меня мало волнует. Вряд ли нам вообще суждено встретиться, разве что в преисподней.

Оба некоторое время молчали. Но вот Джон Райт удивленно приподнял бровь и спросил:

– И ты до сих пор любишь мою дочку?

– Какого черта ты так пялишься на меня, Джон Райт?! – вспыхнул Тревис. – Я и сам не могу разобраться в своих чувствах. Еще не перегорела обида на то, что она выкинула на прощание. Может, так даже лучше – ведь я не из тех, кто женится.

– Да и моя дочь не из тех, кто выходит замуж за таких, как ты, – парировал Джон.

– Да ты посмотри на себя, приятель! Ведь ты сам бросил и жену, и дочь, и родной дом! Энди говорил, что твоя жена спилась, когда ты ушел на войну. Тебя это не волнует?!

– Мужчина поступает так, как велит ему долг.

– Это ты уже говорил.

– И скажу еще раз. Ты сам родом с Юга. И тоже воюешь против земляков?

– Это мое личное дело.

– Ну так и нечего совать нос в мои дела. Только не забывай, что однажды я заставлю тебя платить по счетам.

– Надеюсь, ты дашь мне знать когда.

Их взгляды пересеклись. Наконец Джон встал. Следом за ним вскочил его пес, и они молча отправились своей дорогой. Тревис крикнул им вслед:

– Между прочим, спасибо за то, что спас мне жизнь!

Джон не обернулся, продолжая идти вперед. Колтрейн устало прикрыл глаза. Хорошо, что это наконец-то случилось, с облегчением подумал он. Ведь рано или поздно все равно пришлось бы завести этот разговор. А теперь они выяснили отношения и даже, кажется, прониклись уважением друг к другу. И если дело все же дойдет до поединка – а Райт недвусмысленно намекнул на это, – противники будут стоить друг друга.

Пришел кто-то из отряда и сказал, что полковник дал команду выступать. Колтрейн с радостью подумал, что в этом, пусть и небольшом, городе товарищи сумеют раздобыть для него кровать – настоящую мягкую кровать, в которой он сможет отлежаться и набраться сил после ранения.

Однако стоило тронуться с места, раненый застонал от нестерпимой боли. Недолгий путь превратился для Тревиса в страшную пытку. Полковник Гриерсон лично проведал Колтрейна и заверил, что в городе нашли юную леди, которая готова ухаживать за ранеными. Увы, единственного в округе врача убили всего пару недель назад. Но эта дама согласилась приютить у себя Тревиса и позаботиться о нем. Хижина у нее тесная и ветхая, но там найдется лишняя кровать. Треиису ничего не оставалось как поблагодарить – в любом случае это лучше, чем валяться на земле, с седлом вместо подушки.

Поначалу Бонни Пелхэм очень понравилась Тревису. Удобно устроившись с ее помощью в постели, он огляделся.

– Вам нравится моя хижина? – спросила хозяйка. – Мы с мужем построили ее сами Нам, правда, соседи помогали. Но потом Билл-Боб ушел на войну, а там его убили.

Колтрейн не спеша пил воду, глядя в большие карие глаза.

– А ты не похожа на убитую горем вдову, – заметил он.

– Ох, да разве вы не знаете, как у нас заведено? – отвечала Бонни. – Здесь, в горах, никто не спрашивает, хочешь ты замуж или нет. Просто родители договариваются обо всем заранее. И я знала, что стану женой Биллу-Бобу, еще задолго до нашей свадьбы.

– Так ты его не любила?

– Не знаю! – пожала молодка плечами. – Мне и про любовь-то ничего не ведомо. Меня учили, что приличной девице положено прилично выйти замуж, да рожать детей, да заботиться о муже. Так я и собиралась поступить, да только Билли-Боб ушел и нашел свою погибель – и теперь я, почитай, самая молодая вдова в наших горах…

Продолжая суетиться, она ни на миг не умолкала, рассказывая про то, как делала клейстер из муки с водой, чтобы заклеить бумагой щели в стенах и сохранить в хижине тепло зимой. Что вот то кресло в углу вырезал из дуба ее отец. А вот этот туалетный столик сделал сам ее супруг из вишни – да только та вишня совсем выцвела. И вот ту скамью тоже он сделал – из гикори[13]. И веник в углу – из веток гикори тоже.

– А вы видели мои занавески? – горделиво восклицала она, расправляя грубую ткань. – Я выткала их сама из льна, который сама пряла и трепала. И выкрасила их тоже я – синей краской, которую наварила из хинного дерева. Я даже сама сделала это одеяло, что на вас, из хлопка, который мой папаша вырастил. А вон тот плед? У папаши было много овец – пока вы, янки, не пришли и не забрали их, – и мы с мамашей целыми днями чесали да пряли их шерсть. А простыни, на которых вы лежите? Кто, по-вашему, сделал их, если не я? Да и тюфяк я набивала вот этими самыми руками – уж и не упомню, сколько гусей пришлось для него ощипать, и все до одного были злющие-презлющие!

Тревис внезапно подумал, не рано ли он обрадовался, что попал сюда.

– С чего это ты все мне выкладываешь? – полюбопытствовал он.

– Ну, как же, я теперь вдова, – с детской непосредственностью заявила Бонни. – И надо мне нового мужа присмотреть, да поживее – это папаша мне велел. Папаша еще сказал, что неприлично просто так держать в доме солдата, даже если он раненый и я его лечу. Вот я и решила, что любому одинокому янки, что попадет сюда, не помешает взять в жены вдову, которая управляется с такой роскошной хижиной, как моя!

– Ну что ж, может, когда-то сюда и забредет такой янки. – И Тревис, закрыв глаза, взмолился о скорейшем выздоровлении.

13

Гикори – ореховое дерево