Бег впереди паровоза - Алешина Светлана - Страница 10

— Это — не по правилам! — резко высказал он и вдруг замолчал, прервав самого себя на полуфразе.

Я хотела объяснить ему свое появление, но Бугаевский, приложив палец к губам, сделал знак замолчать. Он вскочил с кресла и поманил меня за собой. Подойдя к встроенному шкафу, он открыл его дверь, и за ним оказался проход в другое помещение. Он прошел первым, я — за ним.

Войдя, мы оказались в большом белом зале, украшенном только несколькими постерами на стенах. Постеры — это такие напечатанные типографским способом красивенькие картинки в рамочках. Дерьмо, одним словом. Мне как-то предлагали целый набор для редакции, я отвергла это предложение.

Посередине комнаты стоял овальный стол и вокруг него десять кресел.

— Это наш конференц-зал, — своим брюзгливым тоном нехотя пояснил Бугаевский. Аккуратно прикрыв за мной дверь, он пожевал губами и монотонно добавил:

— Здесь постоянно проверяют на жучки и так далее. Что вы хотите?

— Мне нужно с вами поговорить! — твердо произнесла я.

Бугаевский смотрел на меня и молчал.

— Предложите мне сесть или как? — уже раздражаясь, спросила я.

— Поговорить — это больше пяти минут? — уточнил Бугаевский.

— Наверное, — кивнула я, — дело в том, что я принесла тот конверт и…

— Чш-ш-ш! — брызгая слюной, зашипел на меня Бугаевский. — К чертям! Едем ко мне домой!

Он резко развернулся и вышел обратно в кабинет. Немного озадаченная таким поведением, я последовала за ним.

Заказав по селектору машину, Бугаевский проверил порядок на столе, взял под мышку знакомую папку и, пронзив меня взглядом, сказал:

— В машине, если очень захочется что-то сказать, очень прошу вас, говорите о погоде. Хорошо?

Я кивнула. Вот так наша обычная жизнь и превращается в обычное кино.

Секретарь доложила, что машина ждет, и я быстрой походкой пошла за Бугаевским, который мчался впереди по коридорам и лестницам, как будто опаздывал как минимум на совещание в администрацию президента. Не задерживаясь по пути и едва кивая встречным сотрудникам, Бугаевский вышел на улицу и направился к черному «Мерседесу-520», стоящему перед входом в банк.

Он затормозил свое движение только около самой машины, оглянулся на меня, следующую за ним почти бегом, и, хмыкнув, открыл заднюю дверцу «Мерседеса».

— Прошу вас! — четко выговорил он и посмотрел поверх моей головы.

Было ясно, что сейчас он играл в милорда не для меня, а для провожающих его взглядами сотрудников банка и охраны.

Я это сразу поняла и молча села на заднее сиденье машины. С тяжким вздохом Бугаевский протиснулся туда же и, хлопнув дверцей, нервно бросил:

— Домой, Олег.

За всю дорогу не получилось даже легкой беседы о погоде: не хотелось говорить обоим.

Бугаевский жил за городом в поселке, сплошь состоящем из недавно построенных особняков. В народе это место называлось «Поле чудес». Я еще здесь ни разу не была и с любопытством осматривала окрестности, когда мы проезжали мимо разностильных домов. Трехэтажный дом Бугаевского ничем особенным не отличался от таких же соседних домов, ни размером, ни навороченностью. Хотя все-таки одно отличие было: за высоким кованым забором его особняка не было видно собаки.

«Мерседес» остановился напротив калитки, и Бугаевский, позвонив по сотовому телефону, облегченно вздохнул и вышел из машины.

— Прошу вас, — процедил он мне, глядя прямо в глаза.

Я не сумела выдержать этот убойный взгляд и, наклонив голову, вышла.

— Подожди! — бросил Бугаевский шоферу и, хлопнув дверцей, направился к калитке.

Мы сидели в кабинете Бугаевского. Я на черном кожаном диванчике, сам хозяин в кресле. Конверт с деньгами Бугаевский крепко держал в руке и молчал, обдумывая услышанное. Я курила и тоже молчала: ждала его реакции. После того как Петр Аркадьевич обежал весь свой дом и убедился, что, кроме нас двоих, там никого нет, он провел меня в кабинет и разродился целой укоризненной речью, не давая вставить даже слово. Мне наконец надоело выслушивать от него всякие гадости, и я даже прикрикнула.

И когда он, замолчав, изумленно вытаращился на меня, я получила возможность объяснить смысл своего визита.

Отдав Бугаевскому конверт, я рассказала ему все без утайки, потому что только это давало какой-то шанс получить себе союзника в том мутном деле, какое я затеяла.

— Скверно, — произнес наконец Петр Аркадьевич и тяжело вздохнул. Он достал из кармана платочек и вытер вспотевший лоб.

— Да, плохо, — согласилась я.

Бугаевский досадливо посмотрел на меня:

— Я ожидал, что для меня этой суммой все не закончится, но такое развитие событий еще хуже. Появляется новый неизвестный человек с неизвестными целями. Я, разумеется, понимаю, что у Инги я был не один, следовательно, она должна была иметь целый архив компромата, как на меня, так и на… — тут Бугаевский неожиданно рассмеялся, встал с кресла, подошел к высокому шкафу и, приоткрыв его стеклянную дверцу, вынул оттуда две золоченые рюмки, — так и на моих коллег, — закончил он.

Рюмки Бугаевский поставил на стол и из ящика этого же стола достал плоскую бутылку.

— Коньяк будете, Ольга? — предложил он.

Я помедлила и пожала плечами. Бугаевский налил обе рюмки и подал одну мне.

— Спасибо.

Выпив, Бугаевский налил себе еще. Я же, отпив глоток, отставила рюмку на подлокотник дивана и взяла сигарету.

— Никак я не мог ожидать того, что обстоятельства посадят нас с вами в одну лодку… — произнес наконец Петр Аркадьевич и, подойдя ко мне, сел рядом на диван.

«Неужели сейчас начнет приставать?» — подумала я.

— Мне нужны эти видеозаписи, — продолжил он, — у меня очень удачный брак, с точки зрения вложения, конечно…

— Как это?

— Как оно обычно и бывает, — грустно глядя на меня, пояснил Бугаевский, — мой тесть — весьма заметная личность в финансовом мире. Я — не альфонс! — С видимой напыщенностью продекларировал Бугаевский. — Я очень много работал, но без связей, без хорошего начального пинка подняться трудно. Брак с Надей и стал для меня этим пинком. Если бы она узнала про мои дела на стороне, брак бы распался. Тесть постарался бы раздавить меня. И, будьте уверены, он бы добился своего. И вот сейчас мне ничего не остается делать, как просить вас не бросать ваше расследование. Вы хотите помочь своей подруге, а мне нужны только кассеты…

В это время послышались быстрые шаги, и дверь в кабинет распахнулась. Вошла женщина. Ей было приблизительно тридцать пять — сорок лет, темная шатенка, коротко стриженная «под мальчика». Она производила впечатление спортсменки своими порывистыми движениями. Чуть подведенные карие глаза — проницательные и умные. Одета она была в светло-зеленое короткое платье и зеленые туфли. На шее — тонкая цепочка, на пальцах — два перстня.

— Извините, — произнесла она негромким, чуть хрипловатым голосом, — Олег сказал мне, что ты приехал с дамой, я подумала, что это кто-то из моих знакомых…

Женщина окинула меня быстрым взглядом.

— Здравствуй, Лиза, — Бугаевский подошел к ней и, наклонившись, поцеловал ее в щеку, — мы с Ольгой обсуждаем один общий деловой вопрос, через десять минут я освобожусь.

— Здравствуйте, — весело поздоровалась она и повернулась ко мне. — Вы не останетесь на ужин, Ольга? — спросила Лиза. — Я принесла чудный торт-безе…

— К сожалению… — я посмотрела на Петра Аркадьевича, ожидая от него помощи, и она не задержалась.

— Ольга сегодня приглашена на презентацию в «Метеор-клуб», — выручил меня Бугаевский.

— Жаль! Тогда в следующий раз, — непринужденно закончила Лиза, кивнула и вышла, прикрыв за собою дверь.

— Какая у вас демократически настроенная жена, — оценила я Лизу.

Бугаевский немного помолчал, но затем нашел необходимым пояснить:

— Супруга у меня сейчас в Монако, уехала отдыхать со своим братом. А Лиза, Елизавета Петровна, — старинная приятельница. Можно сказать — член семьи. Мы уж лет двенадцать дружим…