Любовь и ярость - Хэган Патриция - Страница 42

– Мистер Поуп, поверьте, мне очень жаль. Вы же знаете, я ничего не понимаю в хозяйстве, – пролепетала она.

– Да и ваш братец вместе со своим дружком Холлистером, похоже, тоже ничего не смыслит в этом, – угрюмо буркнул Бранч. – Плохо дело, мисс Дани. Глупо сейчас обсуждать это, да я бы и не стал. Но увидев вас здесь совсем одну, не стерпел.

От волнения у него перехватило дыхание. Справившись с собой, он продолжал более спокойно:

– Поверьте, когда вернется домой ваш брат, ему не очень-то понравится, что Мейсон хозяйничает у него на ранчо. Не Обрадуется он, и если меня выгонят отсюда. – И Бранч выразительно замолчал, предоставив Бриане самой сделать вывод.

Бриана перепугалась не на шутку. Ведь Бранч – единственный, кто был добр к ней, когда остальные видели в ней только испорченную богатую девицу.

– Простите, – прошептала она беспомощно. – Если бы я могла вам помочь, поверьте, я бы, не задумываясь, сделала все, что в моих силах. Но это невозможно. Может быть, Джон Тревис скоро вернется домой. По крайней мере я очень на это надеюсь.

Господи, что она еще могла сказать ему?!

– В любом случае, – вздохнул Бранч, – я совершенно уверен, что Мейсон не имеет никакого права всюду совать свой нос и всем командовать. Колту это не понравится. Что бы ни делалось здесь, на ранчо, Мейсона это совершенно не касается.

– Да и вас тоже! – раздался резкий голос.

Бриана и Бранч отпрянули друг от друга. И Гевин, выступив из-за куста в углу террасы, где он подслушивал их разговор, встал между ними.

Бриану одолевали страх и ненависть к нему. Гнев наконец вырвался наружу.

– Как ты смеешь шпионить за мной, Гевин?! – воскликнула она.

– Замолчи и ступай домой! – гаркнул Мейсон. – Я заметил, как ты выскользнула из зала, и догадался, что ты что-то задумала. Ведь недаром я никогда не доверял ни тебе, ни этому ублюдку!

Бранч шагнул вперед, но замер, увидев, как из-за спины Мейсона бесшумно появилась высокая фигура Холлистера.

Сдернув с плеча винчестер, Холлистер направил дуло на Бранча.

– Убери пушку, – коротко приказал Бранч. – И немедленно, Холлистер. Терпеть не могу, когда парни вроде тебя балуются с оружием. В этом нет необходимости.

– Может быть, и есть, мистер Поуп, – возразил Гевин. – Вы больше здесь не служите и зарубите себе на носу: я не терплю неповиновения в слугах.

Бранч разразился гомерическим хохотом, он смеялся от души, а потом твердо взглянул в лицо своим противникам.

Обращаясь к Гевину, он спокойно произнес:

– Слушай, что я тебе скажу, парень, и постарайся понять меня. Я – управляющий этим куском земли и буду им и впредь.

Колтрейн меня нанял, Колтрейн и уволит. И не таким соплякам, как ты, не умеющим отличить коровы от вола, указывать мне, что делать. – Он смерил Холлистера с головы до ног презрительным взглядом и снова повернулся к Гевину; – Так что можете не надеяться, что я уйду.

– Тогда не исключено, что тебя унесут, – проговорил разъяренный Холлистер.

– Вы с ума сошли! – воскликнула Бриана. Она повернулась к Холлистеру:

– Убери ружье – и немедленно.

Дирк даже ухом не повел.

На шее Гевина вздулись вены, глаза потемнели от бешеной ярости.

– Предупреждаю тебя. Дани! – Последнее слово он почти прошипел и грубо бросил:

– Кажется, ты забыла о нашем договоре. Здесь распоряжаюсь я.

Бриана замотала головой. Бранч Поуп всегда был добр к ней, он единственный, кто отнесся к ней по-человечески с тех пор, как они приехали в Штаты, и она не позволит так поступить с ним.

– Мистер Поуп останется на ранчо. Он разбирается в делах гораздо лучше, чем ты или твой Холлистер. – Не дрогнув, встретила она бешеный взгляд Гевина. – Может быть, мне стоит напомнить тебе, что в доме полно гостей? Мы ведем себя по меньшей мере невежливо по отношению к ним – да и стрельба, по-моему, не входит в программу праздничного вечера.

– Убери пушку! – бросил Гевин Дирку и, повернувшись к Бранчу, рявкнул:

– Убирайтесь вон! Мы поговорим обо всем завтра.

– Прекрасно, – коротко кивнул тот. – Только не думаю, чтобы мне было так уж интересно то, что вы скажете. – Вежливо поклонившись Бриане, он повернулся и, не оглядываясь, растворился в темноте.

Подскочив к Бриане, Гевин схватил ее руку и с силой заломил за спину.

– Если бы я не нуждался в тебе, упрямая маленькая шлюха, я бы тут же свернул тебе шею и бросил на растерзание стервятникам.

Не обращая внимания на боль в руке, Бриана бесстрашно крикнула ему в лицо:

– Но я нужна тебе, так что немедленно отпусти меня, иначе я закричу так, что сюда сбежится все твое светское общество, и ты пожалеешь об этом.

– Бриана, ты испытываешь мое… – Он осекся, заметив испуг на ее лице, и перевел взгляд на Холлистера, который с интересом наблюдал за этой сценой. Гевин фыркнул:

– Не обращай внимания, он и так все знает. В конце концов, должен же я хоть кому-нибудь тут доверять?!

– Насчет меня можете не волноваться, – нагло ухмыльнулся Холлистер. – Я уже по уши завяз в этом деле, так что волей-неволей буду держать рот на замке. Да и за вами присмотрю, мисс, не хуже, чем он. Только попробуйте выкинуть какую-нибудь штуку, мигом горло перегрызу, как кролику.

Бриана молча смотрела в ненавистное лицо Гевина и чувствовала, что больше ей не выдержать.

– Все, моему терпению пришел конец. Я возвращаюсь во Францию. Жизнь Шарля в руках Господа, а я смогу позаботиться о нем и без ваших грязных…

Гевин с силой вывернул ей руку, и она чуть не потеряла сознание от нестерпимой боли.

– Слушай, что я скажу, а не то сломаю руку. Никуда ты не поедешь. И жизнь твоего братца не в руках Господа, а в моих собственных. Попробуй только выкинуть еще что-нибудь подобное, мигом окажешься в лапах у Дирка, и он закончит то, что начал тогда, в прерии!

Бриану била крупная дрожь, но страха она не чувствовала.

Ну уж нет, она была слишком взбешена, чтобы позволить этим подонкам запугать себя.

– Я возвращаюсь в дом, – процедила она, – но предупреждаю тебя, Гевин, лучше поторопись закончить свои дела. А что до тебя, Холлистер, только попробуй хоть кончиком пальца коснуться меня, и я найду способ тебя прикончить!

И она захлопнула за собой дверь.

Колт натянул поводья. Он решил не разбивать на ночь лагерь, а ехать без остановок, чтобы как можно скорее очутиться дома. Чем ближе к ранчо подъезжал он, тем сильнее тянуло его домой. Слишком долго был он вдалеке от родных мест, правда, приобрел при этом пусть и горький, но опыт.

Его светлое чувство к Бекки было безжалостно растоптано, и не один раз во время возвращения ему приходили на память слова отца, который любил повторять, что горький опыт дает знания и он тоже нужен в жизни.

А теперь Колт молча вглядывался в темные контуры построек на ранчо, казавшиеся призрачными в лунном свете. Только хозяйский дом был залит огнями. Колт медленно тронул лошадь. Что-то было не так, и, насторожившись, он решил соблюдать осторожность.

Подъехав немного поближе, он разглядел перед домом огромное количество карет и наемных экипажей.

Спешившись возле конюшни, он пешком двинулся к дому.

Не пройдя и нескольких шагов, Колт заметил какую-то темную фигуру, человек быстрыми шагами шел ему навстречу.

Увидев хозяина, Бранч остановился как вкопанный, не веря своим глазам, а потом, подбежав к нему, с ликующим криком хлопнул по спине:

– Дьявол тебя забери! Никогда бы не подумал, что могу так обрадоваться кому-то. Я уж было собрался искать тебя.

Почему ты так долго…

– Что происходит? – резко оборвал его Колт.

Бранч заметил, как молодой хозяин бросил исподлобья недовольный взгляд на ярко освещенные окна, из которых доносились звуки музыки.

– Там большой бал, – осторожно промямлил Бранч, на всякий случай отступив на пару шагов.

– Кто это, черт возьми, устраивает балы в моем доме? – взорвался Колт.

– Этот бал в честь твоей сестры, – выпалил Бранч.