Серебряный леопард - Мейсон Ф. Ван Вик - Страница 3

Глава 2 ЗАМОК АГРОПОЛИ

Оставив послушных аборигенов собирать обломки, которые море продолжало выносить на берег, толстый пристав – он откликался на имя Ниссен – быстро двинулся вперед. Полуголые, истекающие кровью пленники едва поспевали за его конем. Они продвигались перебежками, порой их просто подтаскивали веревками, которыми пленники были привязаны к седлу.

Эдмунд, немного взбодрившись под струями внезапно налетевшего дождя, шел, то и дело спотыкаясь босыми ногами об острые камни. Несчастная Розамунда! Она заслуживала того, чтобы передвигаться с большими удобствами. Эдмунд почувствовал, что уже достаточно хорошо владеет собственным голосом, и громко заявил твердолобому захватчику, что в его жилах, как и в жилах его сестры, течет благородная кровь и что он не только рыцарь, но и граф. Эдмунд де Монтгомери намеревался и дальше протестовать против унизительного обращения с ним и с его сестрой, но всадник приказал одному из копьеносцев подтолкнуть разговорившегося молодого человека острием копья в голые ягодицы.

– Заткнись, лживая собака! – прикрикнул пристав на Эдмунда. – Вы оба больше похожи на рабов с затонувшей галеры.

По манере говорить Ниссен напоминал искателя приключений, не слишком давно покинувшего Нормандию.

Растянувшаяся колонна некоторое время двигалась по песчаной дороге, параллельной морскому берегу. Трава с острыми краями хлестала пленников по ногам, а порывы ветра швыряли песок им в глаза.

Вскоре Розамунда начала сильно прихрамывать. Отяжелевшая от воды туника снова сползла, оголив по пояс ее гибкое, прекрасное тело. Однако несмотря на все страдания, медноволосая девушка продолжала высоко держать свою гордую голову.

Улучив момент, Эдмунд вполголоса спросил ее:

– Сколько ты еще можешь идти?

– Немного, – с усилием ответила она. – Но в чьих владениях мы все-таки находимся? – И, не дожидаясь ответа, девушка вздохнула и ускорила шаг, чтобы хоть немного ослабить веревку, которая была привязана к ее рукам.

– Может, в Сицилии. Или где-то в Ломбардии, – сказал граф. – По крайней мере, думаю, мы не попали в руки неверных, хоть эти туземцы совсем темнокожие.

– Что еще ждет нас? – тихо пробормотала Розамунда.

– Один Бог знает. Мы в Его руках, – так же тихо ответил граф. – Впрочем, мы в Его воле с той минуты, когда обреченная галера налетела на скалы…

Прибрежная дорога, петлявшая среди высоких скал, вывела наконец на пустынное плато, совершенно голое, без единого дерева и вообще без всякой сколько-нибудь заметной растительности. Дальше дорога вела мимо обуглившихся остатков того, что когда-то было величественным храмом или дворцом… Только три из шести красивых беломраморных колонн все еще стояли перед его обвалившимся фасадом. Остальные давно упали и лежали в руинах, покрытые лишайниками, поросшие сорной травой.

О том, что почва здесь некогда была плодородной, свидетельствовало множество разрушенных жилищ. Они виднелись повсюду – группами и поодиночке. Однако с течением времени чрезмерное и неправильное возделывание и бессмысленное уничтожение лесов лишили эти места плодородия. И сейчас здесь остались только голые скалы, выходы пластов глины и заполненные гравием канавы. Нигде на этих пустынных берегах не было видно скота. Не зеленели посевы, не трудились на полях сельские жители.

Наконец приморская дорога сделала крутой поворот. Из груди Эдмунда вырвался вздох облегчения: они оказались на утесе, вздымавшемся прямо из морской пучины и увенчанном то ли маленьким замком, то ли большой сторожевой башней. Серо-коричневое сооружение состояло из высокой сторожевой вышки, окруженной стеной, за пределами которой находилась менее высокая квадратная башня.

Эдмунд не заметил, чтобы эти сооружения особенно отличались от сторожевых башен, которые люди Вильгельма Завоевателя воздвигали для охраны берегов Кента, Эссекса, Суссекса, Дорсета и Гэмпшира от набегов датчан, сарацинов и других морских разбойников.

Почти такая же крепость располагалась милях в шести от замка Арендел, охраняя устье реки Арен. Пленник вспомнил ее грубые очертания, видневшиеся при лунном свете, когда они с Розамундой и горсткой преданных соратников бежали вниз по реке, чтобы взойти затем на борт «Сан-Джорджо». А на дороге, параллельной Арену, раздавался цокот лошадиных копыт. Одетые в кольчуги [2]преследователи были посланы королем Вильгельмом Вторым для захвата бывшего графа Аренделского, наследника сэра Роджера де Монтгомери.

В памяти Эдмунда всплывало бурное развитие событий, которые довелось пережить ему с сестрой с того времени, как дородный констебль Руфуса Рыжего прибыл в замок Арендел с распоряжениями короля. Леди Розамунда возможно быстрее должна прибыть ко двору. А новому графу Аренделскому предписано поднять своих вассалов и присоединиться к походу для подавления бунта саксонцев в Сомерсетшире.

Намерения короля в отношении Розамунды были очевидны: слишком многих прекрасных леди раньше уже вызывали в Лондон. Там рано или поздно они становились королевскими наложницами. Ходили слухи, что король Руфус был совершенно неотесан и начисто лишен физической привлекательности. Поэтому нередко приходилось прибегать к силе, чтобы уложить этих несчастных дев в королевскую постель.

У Эдмунда не оставалось иного выбора, и он бросил вызов королю Вильгельму. И вот в кровавой схватке, которая произошла через несколько недель, молодой граф со своими немногими смелыми соратниками поднял оружие против сына Завоевателя. Отряду, направленному этим взбешенным норманном, было нанесено поражение.

Стычка закончилась победой графа. Но что дальше? Ведь замок Арендел не мог надеяться устоять против мощной экспедиции, которая незамедлительно будет направлена королевским поручением. Рыжеволосому графу и его сестре не оставалось иного пути, кроме немедленного бегства. Они были вынуждены незамедлительно покинуть величественную крепость, выстроенную их отцом…

Каменистая дорога, взбиравшаяся к воротам замка, вела дальше к маленькой гавани, увешанной по берегу гирляндами коричневых рыболовецких сетей.

Возле гавани приютилась жалкая деревушка с соломенными крышами. Сквозь завесу дождя все же можно было рассмотреть согбенного старика, пытавшегося пахать с помощью маленького ослика, но немыслимо грубая деревянная соха лишь царапала землю.

Колонна пристава Ниссена прошла через деревню, но ни одно любопытное лицо не выглянуло из окон без стекол. Лишь множество голодных на вид, злобно скалившихся собак выбежало на дорогу…

Ниссен оглянулся через плечо и насупился, заметив, что его пленники ступают с гордо поднятыми головами, несмотря на связанные за спиной руки.

– Погодите, сэр Вольмар согнет ваши упрямые шеи, – со злостью бросил он и, придержав лошадь, поравнялся с пленниками и плюнул в мужественное лицо Эдмунда.

– А вот за это я когда-нибудь тебя убью, – пообещал англо-норманн, и произнес он эту угрозу спокойным, холодным, монотонным голосом.

Пристав в ответ расхохотался, а затем пришпорил коня, вынудив пленников бежать за ним, изо всех сил хватаясь за веревки. Очень скоро Розамунда споткнулась и упала. Сообразив, что некрупная лошадка пристава не в силах тащить по земле их обоих, Эдмунд немедленно растянулся рядом с сестрой. Последовавшей за этим заминки в движении каравана было достаточно, чтобы пленники успели встать на ноги. Боже, как страшно выглядели запястья Розамунды, натертые веревками! А ведь руки девушки были закалены годами верховой езды и соколиной охоты.

– Мои силы иссякли, – шептала брату Розамунда с отчаянием в зеленовато-голубых глазах.

Превозмогая боль в голове, граф подбадривал ее:

– Осталось совсем немного. Потерпи. Неприглядная крепость, к которой направлялся

караван, торчала на утесе, с трех сторон окруженном бурлящей водой. Попасть туда можно было лишь по узкой дороге, проходившей по гребню утеса.

К счастью, пристав был достаточно грузен, и потому его неухоженный тощий конь взбирался со своей ношей вверх очень медленно, дыша тяжело и низко опустив голову.