Том 10. Вечера княжны Джавахи. Записки маленькой гимназистки - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 17

17

Засверкали глаза Гаруна от гнева, лицо побледнело от злости.

Соскочил он с коня, бросил его посреди дороги, а сам бегом пустился в сторону от аула, в глухое горное ущелье, куда нога человеческая не проникала, где бродили горные туры.

Бросился на землю у самого края бездны Гарун и взвыл дико, на все ущелье:

— Где достать коня?… Негде взять… Бедны мы… Нет денег в сакле отца, чтобы купить Гаруну коня. Изведут Гаруна лютые насмешки… Не жить Гаруну на свете… Лучше горному туру живется, лучше чекалке дышится, лучше змеям, нежели Гаруну.

И вдруг в плотно обступивших горы вечерних сумерках стало надвигаться что-то огромное, серое, выплывая прямо из бездны.

Вот уже различить можно: лохматая голова с седыми волосами, черные крылья, огромные глаза и козлиные рога. Руки костлявые, пальцы цепкие. Огромный хвост по краю бездны тянется.

— Гарун! Гарун! — взвыло чудище. Посмотрел на него Гарун да как вскрикнет.

Даже волосы у него дыбом поднялись от страха. Весь дрожит, слова вымолвить не может, только зубами лязгает, как волк в горной теснине.

А чудище говорит:

— Не бойся меня, Гарун-бек-Наида. Зла я тебе не сделаю… Я шайтан, дух бездны… Я владею всеми этими пропастями и стремнинами… Могуч и славен дух бездны и все даст тебе, чего ты ни попросишь… Если горе у тебя, юноша, — унесет его за собою в бездну шайтан; если просьба есть — выкладывай. Всякую просьбу исполню.

Радостью наполнилась душа Гаруна. Куда и страх делся.

— Дай мне, великий шайтан, доброго коня, — просит Гарун, — такого коня, чтоб я на нем всех перегнал, чтобы слава о моем коне пронеслась по всему нагорному Дагестану, чтобы люди дивились, на него глядя…

Подумал дух бездны и сказал:

— Хорошо, юноша, дам я тебе такого коня. Из моих подземных конюшен подарю я тебе первого, лучшего скакуна, с одним, однако, условием: ты за это обещай со мной покумиться. Клятву дай быть моим кумом, кунаком, значит. И первого сына, который у тебя будет, как только ему шестнадцать лет стукнет, мне в полное владение обещай отдать. Слышишь, в полное! Я его к себе уведу и принцем бездны сделаю.

Замолк шайтан, а Гарун белее своего белого бешмета стал…

Так вот за какую плату ему лучшего скакуна подарит шайтан!

Страшно стало Гаруну, так страшно, что захотелось бежать в аул к людям, только бы не видеть горного чудища, не слышать его страшных слов.

И вдруг тихое ржание услышал Гарун.

Оглянулся Гарун и… не выдержал, вскрикнул от восторга.

Месяц выплыл из-за тучи и осветил своим нежным сиянием красавца-коня, внезапно появившегося перед ним.

Не конь это был, а диво. Тонконогий, породистый, глаза — молнии, ноздри — алые азалии со дна ущелий, грива — шелк пушистый, хвост — бахрома; сам весь так и лоснится и отливает серебром.

Гарун затрепетал от счастья.

Много коней видел Гарун, а такого не видал. Нет даже у самого турецкого султана коня такого…

А дух бездны видит восторг Гаруна и нашептывает ему лукаво:

— Хорош мой подарок? Бери же его! Он твой! И за этого коня я от тебя требую лишь, ежели будет сын у тебя, — чтобы ты мне его отдал. А только ведь у тебя сына может и не быть… Не женишься — и договор наш пустим по ветру… А конь все же твой будет. Гляди, хорош конь. Ни у кого такого нет и не будет.

Обрадовался Гарун. Его конь! Его! Ему одному принадлежит красавец долгогривый. А сына у него может и не быть. Правду говорит дух бездны. Не женится он, Гарун, да и все тут.

Вскочил на коня Гарун, прижался головой к его тонкой, блестящей шее и лепечет, как дитя:

Месяц осветил коня.

— Радость очей моих, гордость сердца моего, золотой луч звезды восточной!.. Ты мой!.. Ты мой!..

А дух бездны уже сурово говорит:

— Помни, как минет твоему сыну шестнадцать лет, присылай его сюда. А не то сам приду и возьму. А как силком его возьму — худо ему будет. Не принцем бездны его тогда сделаю, а моим рабом — слугою последним.

И снова преисполнился страха Гарун. Но не надолго. Вспомнил он, что никто его жениться не неволит. Не будет сына у него — и договор с шайтаном одной сказкой будет, сказкой, какою маленьких ребят пугают в аулах:

А конь у него останется. И какой конь!..

И Гарун громко крикнул: «Принимаю договор. Прощай, дух бездны!» — и скрылся из виду.

А вслед ему гром ударил и покатился по горам диким, страшным рокотом…

На разные голоса повторило удар этот эхо.

Дети проснулись в саклях аула и заплакали со страха…

А дух бездны захохотал и радовался всю ночь до утра и праздновал, кружась по горам в вихре бури, свой новый договор с человеком.

Не обманул шайтан. Дал такого коня Гаруну-беку, какого в целом мире днем с огнем не сыщешь.

Первым джигитом стал, благодаря этому коню, Гарун. Никто его перегнать не может, никто состязаться с ним теперь не смеет.

Со всего Дагестана сначала, а потом со всего Кавказа и других стран люди стали съезжаться на праздник, прослышав про удивительного коня.

Большие деньги давали Гаруну, лишь бы продал своего коня. О заклад бились насчет быстроты бега Гарунова скакуна. Лучших коней приводили из конюшен и персидского шаха, и турецкого султана, и Белого Царя — и всех перегонял конь Гаруна.

И деньги сыпались в карман его бешмета, как золотой песок с берега моря.

Стал богатым беком Гарун. Ест на серебряной посуде, носит золотом шитые бешметы, коврами персидскими свою саклю украсил. Оружие в драгоценной оправе по стенам развесил; а коня, сбрую, седло и повод — камнями самоцветными разукрасил…

Прошел год… Прошел другой… и третий…

Прослыл Гарун непобедимым абреком.

Старики соседних и дальних аулов дочерей своих ему в жены прочат.

А только хорошо помнит договор с шайтаном Гарун. Не женится он ни за что… И решил никогда не жениться.

Так решил Гарун, а судьба думала иначе.

Оседлал как-то раз Гарун своего скакуна и поехал с ним в горы. Солнце пекло и накаливало утесы. Притомился Гарун и подъехал к горному ключу напиться.

Спешился, подошел к ключу и отступил от неожиданности…

— Что это? Сон или правда?

У ключа, наполняя глиняный кувшин студеной водою, наклонилась девушка.

Такой красавицы Гарун еще не видывал.

Очи девушки так и блещут. Черные ресницы шелковыми завесами их накрыли; лицо у девушки — снег стремнин горных; волосы черные, как тьма ночей восточных; уста — дикая пурпурная роза горных стремнин.

— Кто ты, звездочка неба восточного? — спрашивает Гарун.

— Леилой-Зарой зовут меня, — отвечает девушка.

Голос у нее сладкий. В самое сердце Гаруна проникает.

«Вот бы мне такую жену!» — думает он.

И вдруг вспомнил про договор с шайтаном. Нельзя ему полюбить девушку, нельзя жениться…

Вспомнил это Гарун, вскочил на коня, гикнул и ускакал.

Только не один ускакал Гарун: понеслась за ним следом и любовь к Леиле-Заре.

Загремел гром, засверкала молния.

Вошла вместе с Гаруном любовь в его аул, в его саклю. Не дает покоя Гаруну — все про красавицу Леилу-Зару ему напоминает.

Не ест, не спит Гарун. И про коня забыл. Никуда его не тянет, сидит в сакле и печальную думу думает.

Много дней прошло, извелся, исстрадался Гарун. Не выдержал, оседлал коня и поехал опять к источнику.

Хоть одним глазком захотелось взглянуть на Леилу-Зару.

Дождался он, как девушка к горному ключу за водой пришла. Увидел и решил, что жить без нее не может.

Сказал ей:

— Будь моей женой!

Согласилась девушка. Ей самой полюбился Гарун черноокий на быстром, как вихрь, коне.