Дом, в котором живёт смерть - Карр Джон Диксон - Страница 33

— Нет, — возразил дядя Джил, — и никому не придет в голову предполагать это, пока я здесь. Это человеческий фактор. Но как он действует? Факты, что имеются в нашем распоряжении, таковы. Похоже, что рано вечером тут собралась компания. Когда всех опросим, завтра выясним окончательно, то есть уже сегодня. Последней из гостей уходила Пенни Линн, которая незадолго до половины одиннадцатого пожелала всем спокойной ночи.

— Я знаю, она позвонила мне из дому.

— Очень хорошо, — расправил плечи дядя Джил. — Кроме того, сдается, что предыдущей ночью Серена где-то пропадала допоздна. Еще не было одиннадцати, когда она сказала, что им лучше собраться днем. Дэйв согласился. Он тоже явно не выспался в пятницу ночью. И они разошлись: Серена в свою комнату, что выходит на фасад, а Дэйв — в свою, в противоположной стороне дома. Эту комнату он занимал, еще когда был ребенком. Трагедия еще долго оставалась бы неизвестной, может, до самого утра, если бы не один из слуг. Шофером тут служит сравнительно молодой парень Айзек. Он, не в пример многим, всегда готов помочь. И этот шофер…

— Пенни тоже упоминала о нем, — дополнил Джефф. — Шофер попросил разрешения отлучиться по своим делам; Дэйв позволил ему взять родстер. И значит, этот шофер?..

— Айзек должен был вернуться к одиннадцати часам, а то ему влетело бы от Катона, большого аккуратиста. Но к одиннадцати его не было; он появился в одиннадцать двадцать.

В комнате Серены горел свет, но в этом не было ничего особенного. Фары машины высветили чье-то тело, лежащее на террасе. Там он и нашел Серену. Ее тело было еще теплым. Она лежала чуть правее крайнего правого окна верхнего этажа, но если смотреть из комнаты, то окно крайнее слева. На Серене была только пижама, хотя ясно было — что-то она накидывала поверх нее; об этом потом и шли споры… Айзек отвел машину. Катон встретил его у задних дверей. Вдвоем они внесли Серену в дом и доставили наверх. Конечно, ее не стоило перемещать, но, учитывая то состояние, в котором они находились, осуждать их не стоит. Дверь в комнату Серены была заперта изнутри. Они отнесли ее в спальню, и Катон побежал будить Дэйва. Вот тут все и началось… Ты следишь за моим рассказом?

— И очень внимательно.

Джилберт Бетьюн вынул сигару из верхнего левого кармана жилета, но раскуривать ее не стал.

— Дэйв позвонил доктору Куэйлу, — продолжил он. — Мы с Кеннетом Куэйлом были давними друзьями семьи. Прежде чем доктор отправился на визит, он позвонил мне и сказал, что при данных обстоятельствах он не может выдать свидетельство о смерти. Я связался с Сити-Холл и попросил найти Гарри Минноча. И вместе с остальными участниками расследования нас незамедлительно доставила полицейская машина. К тому времени во всем доме царил хаос. Удалось вскрыть дверь в комнату Серены, и ее перенесли туда. Мы опросили слуг и отправили их спать. После того как я добился от Дэйва каких-то членораздельных ответов — это произошло в библиотеке, — он кинулся к телефону и позвонил Айре Рутледжу. После чего буквально рухнул. Не подхвати Минноч телефона, он бы уронил его. Доктор Куэйл уложил его в постель и сделал ему укол успокоительного. Дэйв явно нуждался в нем. Мне всегда нравился этот молодой человек, хотя он, похоже, не отвечал мне взаимностью.

А теперь, чтобы ты лично увидел противоречивые свидетельства в комнате Серены, — сказал дядя Джил, направляясь к дверям кабинета, — снова идем со мной. Присмотрись к Гарри Минночу. Гарри — очень хороший коп, он честный коп. Но я как-то сказал, что ему не хватает тонкости, и он не может забыть этого. Гарри решил, что пусть он подавится, но тонкостью обзаведется. Как ты-то себя чувствуешь, Джефф?

— Как совершенно бесполезный, незваный гость. Я не могу принести никакой пользы, что бы тут ни случилось, хотя думаю, что ускорил приход беды, приняв приглашение Дэйва.

— Ты же знаешь, что можешь тут пригодиться. Прежде чем успокоительное начало действовать, последними словами Дэйва были: «Джефф во всем разберется, ничего не упустит. Ведь он не бросит корабль, пусть даже тот начнет тонуть?»

— Конечно, я никуда не денусь, если во мне есть нужда. Но…

Джефф последовал за дядей Джилом. В нижнем холле при мягком свете электрических светильников они встретили седовласого джентльмена, который спускался по лестнице, держа при себе черный саквояж. У него был обеспокоенный вид.

— Я только что сказал вашему лейтенанту, — сообщил доктор Куэйл окружному прокурору, — что не могу дать показаний по поводу того, что бедная Серена накинула поверх пижамы и какие на ней были комнатные туфли. Я занимался жертвой, а не ее костюмом. Я отчетливо помню, что, когда я увидел ее лежащей на постели, на ней была только пижама, а на ногах ничего не было. Поскольку ее увезли и мои услуги больше не нужны…

— Причина смерти, Кеннет?

— Не вдаваясь в подробности, Джил, скажу лишь, что у нее не выдержало сердце. Вот почему нет никаких внешних повреждений. Спокойной ночи.

Верхний холл был освещен; сквозь открытую дверь спальни Серены падала полоса света. Джефф помедлил, прежде чем войти в нее вслед за дядей.

Видно было, что дверь решительно вышибли ломиком: задвижка была вырвана из гнезда и теперь безвольно болталась вдоль косяка. И на запоре, и на обеих дверных ручках был налет серого порошка.

В каждой комнате, выходящей в холл, откуда вниз спускалась лестница, были большие окна с зеркальными стеклами; каменные средники разделяли их на четыре части. Фрамуги наверху были неподвижны, но нижние части окон крепились на петлях и открывались наружу как двери. Три створки окна оставались закрытыми, но крайняя слева была широко открыта, и предназначение ее не вызывало сомнений. Серым порошком были припорошены щеколды окна и стекло.

Несмотря на присутствие торжественных дубовых панелей, кровати под балдахином и туалетного столика семнадцатого столетия, Серене удалось оживить обстановку с помощью мягких кресел, пары торшеров, столика с журналами и огромной пепельницей, а также уменьшенными копиями картин Ренуара и Моне.

Джефф посмотрел на постель, шелковое покрывало которой оставалось нетронутым, если не считать вмятины в том месте, где лежало тело. В углу комнаты с таким видом, словно он погружен в мрачные размышления, стоял пожилой сержант Булл. Навстречу им, кивнув Джеффу, как старому знакомому, двинулся усатый лейтенант Минноч.

— Мистер Бетьюн, сэр, — с уставной вежливостью начал он. — Это очень тонкое дело, и посему…

— Давайте не будем вводить друг друга в заблуждение, если вы не против, — сказал дядя Джил. — Это ваше дело, Гарри, ведите его, как считаете нужным. Я всего лишь доброжелательный наблюдатель и в данный момент ничего иного собой не представляю. Как вы оцениваете ситуацию?

Лейтенант Минноч провел рукой по лысой голове.

— Что ж, сэр… мы оба слышали показания. Прежде всего, должен сказать вам о том, чего тут не было. Каким бы образом молодая леди ни выпала из окна, это не было ни самоубийством, ни несчастным случаем.

— Похоже что так. И, тем не менее, какие у вас основания для такого вывода?

— Она пришла сюда примерно в десять минут одиннадцатого. Закрыла дверь на задвижку. Ее отпечатки пальцев остались на запоре и на обеих ручках. Офицер Ричардс опылил каждую поверхность, где могли остаться отпечатки. Она разделась, надела пижаму и накинула на нее что-то еще. Но окно ее не интересовало. Сомневаюсь даже, что она подходила к нему.

— Как вы пришли к такому выводу?

— Потому что она его даже не касалась! Не открывала ни эту створку, ни остальные три!

Лейтенант Минноч подошел к окну и внимательно вгляделся в него, после чего повернулся.

— Здесь слишком высоко, — добавил он, — и портьеры не нужны, не в пример окнам нижнего этажа. С фасада нигде нет портьер. И около окна нигде нет отпечатков пальцев мисс Хобарт, хотя в комнате они встречаются повсюду. И не спрашивайте меня, сэр, кто открывал окно; вы слышали те же показания, что и я.

— О, конечно, — сказал дядя Джил. — Горничная?