Женское лицо разведки - Павлов Виталий Григорьевич - Страница 58

«Здесь нужно признать, хотя и неудобно мне хвалить свою жену, в работе она упорная, трудолюбивая, всегда готова помочь. Большинство операций мы проводим вместе, иногда она подстраховывает. Более «женские» мероприятия проводит самостоятельно».[59]

«Жанна» очень взволнованно восприняла встречу с А. М. Коротковым, которого знала с 1942 года и не виделась с ним с момента отъезда в 1949 году. Она вспомнила как внимательно он слушал ее тогда, при «вербовке» в 1947 году на нелегальную работу.

При встрече в первый момент она взволнованно лепетала:

«Подумать только, сколько лет не виделись и вдруг встреча… и где «в наших» условиях… Прямо как в сказке… »

Наконец подошел срок возвращения на Родину. С момента, когда этот срок обсуждался в Москве в 1962 году, минуло пять лет.

За годы их пребывания в стране в мире произошло многое.

В 1956 году это были венгерские события, вызвавшие бешеную антисоветскую реакцию. Затем Суэцкий кризис в том же году, вновь накаливший международную обстановку.

Карибский кризис прошел с активным «разведывательным» участием нелегалов через информацию агента «Брига», при всеобщем беспокойстве и тревоге окружавшего их мира.

В 1963 году убийство президента США Кеннеди вновь взволновало международное общественное мнение.

Не «мирными» были эти годы и в разведывательном мире, затрагивавшие самочувствие нелегалов самым непосредственным образом.

Их потряс арест Абеля в США в 1957 году, арест разведчиков Лонсдейла (Молодого Т. К.) и Джорджа Блейка в 1961 году. Волны шпиономании, периодически возникавшие в западном мире, сопровождавшиеся шумными антисоветскими кампаниями, в том числе и в стране их пребывания.

В год отъезда «Жанны» и «Сепа» в Англии арестовали агента-нелегала «Ванно», во внедрении которого они принимали непосредственное участие.

Пришла телеграмма из Центра:

«Сепу. Считаем, что задачи, возлагаемые на региональный узел связи в Западной Европе в лице разведгруппы «Сепа» и «Жанны», успешно выполнены. С учетом этого предлагается завершить оставшиеся необходимые текущие дела по прикрытию и выехать на Родину по согласованному маршруту. Центр».[60]

Трудно описать их взволнованную радость.

Отъезд требовал многих дел по ликвидации прикрытия, продаже дома, легендирования «исчезновения» их из поля зрения многочисленных друзей и знакомых. Грустными были прощания с агентами, находившимися у них на связи, особенно с «Бригом», с которым у «Сепа» возникла настоящая дружба. Многое было связано у нелегалов со страной, домом, близкими искренними друзьями. На душе у них было «тихое состояние радости и легкой грусти».

В Центре были подведены итоги проделанной «Сепом» и «Жанной» огромной работы за долгие 13 лет нахождения в стране назначения. В сухих строчках их отчета это звучало так:

«За время нашего пребывания в зарубежной командировке было проведено не менее 300 конспиративных встреч, состоялось около 200-х радиосеансов с Москвой, по другим каналам мы переправили в центр примерно 400 важных секретных материалов».[61]

В итоге «Сеп» и «Жанна» могли заявить: «Главная жизненная цель достигнута». По их собственной оценке, они в меру сил скромно выполняли порученное им дело.

Возвращение из долгосрочной зарубежной командировки еще не завершало служебной деятельности нелегалов. «Жанна» продолжала находиться в Особом резерве нелегальной службы и ряд лет неоднократно выезжала вместе с мужем в нелегальные командировки для выполнения отдельных разведывательных задач, причем, как правило, на 1–2 месяца. Однажды они пробыли в такой командировке целый год.

Но наступил момент, когда их поблагодарили за усердную службу и предоставили возможность уйти в отставку. Появившееся свободное время они с пользой для нелегальной службы, ставшей делом их жизни, посвятили работе над своими воспоминаниями. Я с большим интересом прочитал их совместную книгу.

Сейчас же не могу не обратить внимание читателя на высказывание «Жанны» о роли женщин в разведке. Ведь она как разведчица почти четверть века работала в области разведывательной деятельности, где роль женщины была, есть и будет, я уверен, значительной.

«Меня часто спрашивают, правильно ли вообще, что женщин привлекают к делам разведки, а еще прямолинейнее — зачем они нужны разведке? У меня, наверное, есть некоторые основания судить о месте и роли современной женщины в разведывательной службе…».

Оговорившись далее о том, что ее суждения основываются лишь на собственном субъективном опыте, она продолжает:

«… Осмелюсь заявить и даже утверждать, что женщине в разведке принадлежит заметная роль…

Полагаю, что задача, которую мы выполняли за рубежом, могла быть поставлена только перед супружеской парой и с трудом представляю себе, как разведчик-одиночка, мужчина, мог бы создать условия для обеспечения регулярной связи с Центром на протяжении длительного периода…

Разведчики муж и жена — это уже коллектив. Поэтому есть возможность распределить обязанности в зависимости от того, кому какое дело «сподручнее», помогать друг другу».

Далее «Жанна» приводит примеры из их личного с «Сепом» опыта.

Она резонно добавляет, что в специфике западного мира к женщинам с большей, пусть только внешней, «галантностью» и предупреждением относится мужская часть общества, а спецслужбы с большим подозрением относятся к мужчинам. А посему порою в разведывательной практике ряд оперативных мероприятий легче осуществлять разведчицам. Это можно проследить в приведенных рассказах о деятельности многих разведчиц в прошлом и на Западе и в довоенной практике советских разведчиц.

Завершая рассказ о скромной, замечательной разведчице Галине Ивановне Федоровой хочу пожелать ей долгих счастливых лет жизни с Михаилом Владимировичем, ее верным спутником.

7 января 1972 года под вечер в столице США, Вашингтоне в двух важнейших специальных службах Центральном разведывательном управлении — ЦРУ и в Федеральном бюро расследований — ФБР произошел страшный переполох. Были подняты на ноги все руководящие сотрудники этих ведомств и столичная полиция. В городе в зимних сумерках усиленно закурсировали патрульные машины, вокруг советского посольства и торгпредства была усилена полицейская охрана и замаячили агенты ФБР. То же самое происходило и вокруг здания, где проживали советские дипломаты.

Что же случилось в этот январский вечер? Что могло так взволновать такие серьезные правительственные учреждения, как ЦРУ и ФБР?

Думаю, что за их суетливостью не без удовольствия наблюдали сотрудники вашингтонской резидентуры внешней разведки.

Чтобы лучше понять случившееся, достаточно констатировать факт, который прозвучит как фантазия психики нездорового человека, в которую не только невозможно поверить, но даже воспринять как заслуживающую внимания, казалось бы, нельзя.

Но на самом деле произошло действительно «фантастическое» событие, в которое трудно было поверить как американским спецслужбам, так и вашингтонской резидентуре внешней разведки. Да и Центру в Москве.

Когда через 13 лет в советское посольство в Вашингтоне неожиданно явился исчезнувший в Риме руководящий сотрудник внешней разведки Юрченко и заявил, что он сбежал от охраны ЦРУ и хочет вернуться в СССР, это событие стало всемирной сенсацией и позором для ЦРУ.

Но тогда дело шло об опытнейшем сотруднике контрразведки, хорошо знавшем обстановку в США и город Вашингтон и, главное, ЦРУ, против которого он вел работу. К тому же он уже больше месяца свободно разгуливал по столице в сопровождении всего одного охранника ЦРУ.

Несмотря на исключительную необычность события в январе 1972 года, оно сопровождалось полным молчанием в американских СМИ и соответственно, не стало известно мировому общественному мнению. Насколько оно могло скомпрометировать институт ЦРУ? Довольно тривиальный случай бегства Юрченко породил массу домыслов: что он был не просто «беглецом» от внешней разведки, а опытным «агентом» КГБ, засланным в ЦРУ. Видимо, январское событие могло дать любые постыдные для ЦРУ комментарии?