Никому тебя не отдам - Хэмптон Дэнис - Страница 20

Внимательно слушая Рейфа, Кейт старалась улучить момент, чтобы заговорить о любви. Наконец слова сами собой сорвались с ее губ:

— Как странно, что все ваши попытки вернуть Глеверин оказались безуспешными. Может, у Господа другие планы? Видите ли, я думаю… Поскольку в прошлом брак явился причиной всех потерь вашего рода, то, может быть, Всевышний предначертал, что в будущем вы вернете Глеверин таким же образом, то есть женившись.

Осознав смысл своих слов, Кейт содрогнулась. О Боже, ведь она совсем не это хотела сказать. Ей следовало говорить о любви, а не о браке. Леди Адела была права, когда утверждала, что ее невестка постоянно говорит не то, что надо. Теперь Рейф сочтет ее глупой, потому что трудно даже вообразить, что враждующие семьи Добни и Годсолов могли бы согласиться на подобный союз. Рейф в изумлении уставился на собеседницу. Боже, не ослышался ли он? Неужели Кейт предполагает выйти замуж за него?

Молодой рыцарь пристально смотрел на женщину, которую намеревался силой повести под венец. На платье Кэтрин зияли многочисленные прорехи, а узкий рукав был разорван от запястья до плеча, и Рейф видел обнаженную изящную руку. Она была без шляпы — вероятно, потеряла во время спуска с холма, — и ее густые темно-каштановые волосы, ниспадая на плечи, спускались до талии. Внезапно вспыхнувшее желание заставило Рейфа отвернуться. Перед ним возникли чувственные образы. Он вдруг представил, как приятно было бы ощущать чудесные волосы Кейт на своей груди. Затем она предстала пред ним обнаженная, лежащая в постели — в его постели. О Боже, мысль о Кейт в его постели в брачную ночь пьянила его как крепкое вино. Казалось, она тоже испытывала страстное желание, потому что ее серые глаза потемнели, щеки покрылись румянцем, а губы чуть приоткрылись. Сердце Рейфа учащенно забилось. Он взял лицо Кейт в ладони и провел большими пальцами по ее щекам. Она закрыла глаза и тихонько вздохнула. Кровь Рейфа закипела в жилах, и он прильнул губами к ее устам. И тут она вдруг прижалась к нему всем телом, как тогда, в нише, и Рейфа охватила жгучая страсть, требующая немедленного удовлетворения. Целуя Кейт, он еще крепче прижал ее к себе, и она наконец-то ответила на его поцелуй. Но уже в следующее мгновение чуть отстранилась и, пристально глядя ему в глаза, прошептала:

— Вы не должны были это делать. Не должны были целовать меня. И нам не следует прикасаться друг к другу. Это… нехорошо.

Рейф обнял ее за талию.

— Не целовать вас, миледи, равносильно смерти. Более того, для меня это было бы словно тысяча смертей.

Рейф тотчас же вспомнил, что говорил такие слова многим женщинам, однако на Кейт были произвели огромное впечатление. Глаза ее засияли, и она, еще больше покраснев, спросила:

— Следует ли это считать признанием в любви, сэр рыцарь?

— Вы ведь знаете, что я люблю вас, — не задумываясь ответил Рейф.

Конечно же, он любит Кейт и всегда будет любить. Он женится на ней и будет лелеять ее и защищать. Женится, потому что любит, а не только потому, что хочет вернуть Глеверин. Он провел ладонью по ее обнаженной руке и почувствовал, какая нежная у нее кожа. Кейт судорожно сглотнула и снова заглянула ему в глаза. Рейфа сжигало пламя страсти. Не важно, какие слова произносила Кейт, — он чувствовал, что ее влечет к нему, чувствовал, что она желала его так же, как он ее. Рейф снова обнял Кейт и привлек к себе. И она не противилась — напротив, даже попыталась прижаться к нему покрепче. Положив ладони на широкие плечи молодого рыцаря, Кейт подняла голову и прикрыла глаза — она жаждала его поцелуя. Рейф приблизил губы к ее полураскрытым губам, однако в последний момент удержался от поцелуя. Из груди Кэтрин вырвался вздох разочарования, и она, открыв глаза, вопросительно посмотрела на него. Рейф же вдруг осознал: в такой обстановке он непременно попытался бы овладеть любой другой женщиной, но только не Кейт. Она была предназначена ему судьбой, и он знал, что будет делить с ней ложе до конца жизни. Но сейчас Рейф хотел только одного — хотел узнать, является ли он единственным мужчиной, пробуждающим в ней страсть. Глядя ей в глаза, Рейф прошептал:

— Вы говорили, что я не должен целовать вас, миледи. Если же вы жаждете поцелуя, то сами поцелуйте меня.

С каждым словом его губы касались ее губ, и эти легкие прикосновения были необычайно волнующими. Действительно, не целовать ее подобно смерти, но самой сладчайшей смерти, какую только можно вообразить. Кейт колебалась; между ее бровей пролегла небольшая морщинка. Затем, вопреки опасениям Рейфа, Кейт все же не отступила — она прижалась губами к его губам. Рейф застонал от наслаждения. Эта женщина желала его, и она будет принадлежать ему. И именно он научит ее испытывать радость, какую могут дать мужчина и женщина друг другу. Эта мысль пробудила в нем неистовое желание, и он, прижав к себе Кейт, принялся покрывать ее лицо поцелуями. Кейт тихонько застонала и постаралась прижаться к нему еще крепче, всем телом. Рейфа охватила дрожь — теперь Кэтрин прижималась к его древку. Он поцеловал ее в губы, а потом начал целовать ее шею, и каждая новая ласка вызывала у нее трепет, возбуждающий его еще больше, — ему все труднее становилось сдерживаться.

— Кейт, — прошептал он ей в ухо, — люби меня, Кейт.

— Леди Кэтрин! Кэтрин де Фрейзни! Где вы?! — донесся из зарослей голос Джосса.

Кейт тихонько вскрикнула и отпрянула от Рейфа как ужаленная. Тяжело дыша и дрожа всем телом, она смотрела на него широко раскрытыми глазами — смотрела так, будто впервые увидела. Рейф тяжко вздохнул и вдруг ощутил ужасную пустоту в груди — словно •лишился самого дорогого на свете.

— Леди Кэтрин! — позвала ее Эмис де ла Бирс. — Вы можете откликнуться, чтобы мы знали, где вы находитесь?!

Кейт с беспокойством посмотрела в ту сторону, откуда раздавались крики. Затем коснулась своих распущенных волос.

— О Боже, мне не следовало… Мы не должны были… — пробормотала она, потупившись.

В следующее мгновение она расправила плечи и скрестила на груди руки, снова представ перед Рейфом недоступной женщиной. Сердце его сжалось — сейчас он видел совсем другую Кейт, видел бесстрастную и холодную даму. Но он тотчас же дал себе клятву: скоро эта женщина будет принадлежать ему, и тогда уже ничто им не помешает.

Кэтрин осмотрелась и прокричала:

— Не беспокойтесь, я здесь! — Она взглянула на Рейфа. — Полагаю, вам следует удалиться. Но прежде я хочу сказать следующее: то, что вы сделали… — Кейт в смущении потупилась. — Нет, то, что мы сделали… это нехорошо, и подобное больше никогда не должно повторяться.

— Нехорошо? — удивился Рейф. — Разве можно считать… — Он умолк и мысленно добавил: «Разве муж не имеет права целовать и ласкать свою жену? Конечно, мы еще не обвенчались, но это лишь вопрос времени. Скоро она станет моей женой, и тогда…»

И тут Рейф вдруг понял, какую возможность упустил. О Господи, какой глупец! Ведь он довольно долго был наедине с Кейт… Почему же он не посадил ее на коня и не ускакал вместе с ней?

Похищение наследницы Добни было бы местью Годсолов. Однако Рейф думал не только о мести. Он хотел сделать Кейт своей женой — любимой женой, а не пленницей, за которой закреплено поместье. Что ж, сейчас ему не удалось осуществить задуманное. Но он скоро найдет другой способ завладеть ею…

Снова взглянув на Рейфа, Кэтрин проговорила:

— Вы сами прекрасно понимаете, что это нехорошо. Вам каким-то образом удается… затуманить мне голову, но я уже знаю, чего ждать от вас, и подобное больше не повторится. А теперь оставьте меня. Если мой отец с ними, если он застанет нас вместе, он убьет вас, а я не вынесу этого.

Рейф едва заметно улыбнулся. Мысль о его смерти казалась Кейт невыносимой, и это невольное признание опровергало ее же слова о том, что их взаимное влечение является чем-то запретным.

— В таком случае я покидаю вас, миледи, — сказал Рейф. — Покидаю — но крайне неохотно…

Он подошел к своему коню и вскочил в седло. Кейт последовала за Рейфом и, остановившись в метре от него, посмотрела ему в глаза.