Постмодернизм (Энциклопедия) - Автор неизвестен - Страница 191

М.А. Можейко

ПАРАНОЙЯ - см. ШИЗОАНАЛИЗ, МАШИНЫ ЖЕЛАНИЯ, КАРТОГРАФИИ ПРИНЦИП, "КАПИТАЛИЗМ И ШИЗОФРЕНИЯ" (Гваттари, Делез).

ПАСТИШ (фр. pastiche: от итал. pasticcio - стилизованная опера-попурри) - понятие философии постмодернизма, содержание которого фиксирует: 1) способ соотношения между собою текстов (жанров, стилей и т.п.) в условиях тотального отсутствия семантических либо аксиологических приоритетов и 2) метод организации текста как программно эклектичной конструкции (см. Конструкция) семантически, жанрово-стилистически и аксиологически разнородных фрагментов, отношения между которыми (в силу отсутствия оценочных ориентиров) не могут быть заданы как определенные. Исходно, в модернизме (см. Модернизм) П. интерпретировался как прием пародирования или автопародирования (см. Авангардизм). Поворот от модернистского к постмодернистскому пониманию П. фундирован трансформацией его содержания у Манна и Адорно; однако собственно данный переход связан с именем Р.Пойриера, поставившего под сомнения саму возможность пародии в современной культуре в традиционном ее понимании, т.е. предполагающую наличие неуязвимой точки зрения: классики, так называемого "высокого стиля", правильного литературного языка и т.п. (Для сравнения: представитель авангардной "Группы-63" А.Гульельми, видевший в П. "своеобразную пародию", полагал, что "жизни без идеалов, без каких бы то ни было идеалов, не бывает и быть не может".) В указанном контексте взамен концепта "пародия" Р.Пойриер предлагает использовать понятие "самопародия", семантическая разница между которыми заключается, по его мнению, в том, что "в то время как пародия традиционно стремилась доказать, что, с позиции жизни, истории и реальности, некоторые литературные стили выглядят устаревшими, - литература самопародии как абсолютно неуверенная в авторитете подобных ориентиров подвергает осмеянию и самое усилие установить правильность посредством акта письма". Именно этот вектор интерпретации процедуры пародирования и ложится в основу постмодернистской концепции П. Развитие постмодернистской концепции П. связано с творчеством таких авторов, как И.Хассан, Джеймисон и др. Понятие П. конституирует свое содержание в контексте постмодернистской концепции интертекстуальности - однако это не просто способ бытия стереофонически гетерогенного текста, понятого как палимпсест (см. Интертекстуальность, Конструкция). Так, уже Ч.Дженкс фиксирует характерный для постмодернизма принцип "парадоксального дуализма или двойного кодирования", предполагающий - при столкновении в одном интертекстуальном пространстве двух и более фрагментов содержательно и стилистически различных "текстуальных миров" - неизбежное возникновение квази-пародийного эффекта, в рамках которого каждый фрагмент "иронически преодолевает" все другие и, в свою очередь, "иронически преодолевается" каждым из них. В этом отношении П. задает аксиологическое пространство тотальной аутопародии (П. как тип отношения) и одновременно ее результат, поскольку последний в постмодернистской системе отсчета является принципиально процессуальным и не объективируется в финально завершенном продукте, т.е. тексте, имеющем определенное значение (П. как тип конструкции). В контексте таких парадигмальных презумпций постмодернизма, как "постмодернистская чувствительность", предполагающая видение мира как принципиально хаотичного (см. Постмодернистская чувствительность), и "закат метанарраций", задающий видение культуры постмодерна как организованной по принципу нонселекции (см. Нонселекции принцип, Закат метанарраций), в принципе невозможно конституирование понятия "лингвистическая норма". Согласно постмодернистской рефлексии, "распыление... литературы на множество специфических индивидуальных стилей и манер имело следствием языковую фрагментаризацию социальной жизни до такой степени, когда утрачивает свою силу сама норма... которая сама становится всего лишь еще одним идиолектом среди прочих" (Джеймисон). Это означает и невозможность пародии в традиционном ее значении: по оценке Джеймисона, "чувство, что существует еще нечто нормальное на фоне высмеиваемого", может считаться в современной культуре "окончательно угасшим". В этой ситуации "пародия обнаруживает собственную ненужность: она отжила свое, и этот странный новый феномен пастиша постепенно занимает ее место" (Джеймисон). В постмодернистском своем понимании П., "подобно пародии, является подражанием... пользованием стилистической маской", однако принципиальное его отличие от пародии, задающее специфику феномена П., заключается в том, что его процессуальность оказывается эмоционально нейтральной, лишенной энергии отрицания (тогда как пародия отрицает пародируемое) и пафоса утверждения (ибо пародия всегда имеет в виду предпочтительную альтернативу пародируемому): по оценке Джеймисона, "это нейтральная практика... подражания без каких-либо скрытых пародийных намерений, с ампутированным сатирическим началом, лишенная смеха и уверенности в том, что наряду с аномальным языком... все еще существует некоторая здоровая лингвистическая норма". В подобной культурной среде П., согласно позиции И.Хассана, может быть рассмотрен как инструмент (метод) борьбы против языка, "лживого по своей природе", а именно - против претензий последнего на обладание каким бы то ни было аксиологически выделенным (не только единственно возможным или так называемым "правильным", но и вообще предпочтительным) смыслом. В отличие от модернизма, постмодернизм не борется с каноном, ибо в основе этой борьбы лежит имплицитная презумпция признания власти последнего, он даже не ниспровергает само понятие канона - он его игнорирует. В подобном аксиологическом пространстве пародия выступает единственным способом бытия интертекстуального текста: пародист, "предлагая имитацию романа его автором", в свою очередь, имитирует роль автора имитации, тем самым "пародируя себя в акте пародии" (И.Хассан). В организационно-гештальтном аспекте П. также выступает как феномен принципиально ризоморфный (см. Ризома) и ацентричный (см. Ацентризм): конструкция, организованная по принципу П., не предполагает ни возможности выделенной семантики, ни возможности вертикально выстроенных соотношений значений. Очерчивая ареал распространения П. в культуре постмодерна, постмодернизм фиксирует, что он практически не имеет предметных (как и каких бы то ни было иных) ограничений: по оценке Джеймисона, мы можем констатировать "вездесущность П." в современной культуре. (См. также Интертекстуальность, Коллаж, Конструкция, Постмодернистская чувствительность.)

М.А. Можейко

ПЕРЕХВАТ КОДА - улавливаемая в моментном анализе процедура сбоя в разворачивании линейного вектора процессуальности, которая в иной системе отсчета может быть оценена в качестве акта инициации нелинейного смыслопорождения ("перехват кода, прибавочная стоимость кода, возрастание валентности, подлинное становление..." у Делеза и Гваттари). Возникающие в ходе семантической игры смыслопорождения ситуативные варианты прочтения текста мыслятся в постмодернистской текстологии как центрирующиеся вокруг определенных узлов смыслообразования. Так, Деррида выделяет особые понятия и слова, имеющие "статус настоятельности", - "слова и понятия эти не атомы, но скорее средоточия экономического уплотнения... бурлящие плавильные тигли... они размножаются цепочкой по всей практической и теоретической совокупности текста каждый раз по-разному". Практически в том же русле Кристева выделяет в процедуре означивания особые "точки" - точки "затмения смысла", где его утрата (текстовой хаос) оказывается чревата новой семантикой: "как если бы эротическое смятение субъекта и смысла... требовали такого кодирования, в котором слились бы метафорическая и антитетическая операции... Они должны вызвать затмение смысла, и в то же самое время, его перенос... к этой точке, где смысл запутывается, но где остается страстное смятение". Ту же функциональную нагрузку несет понятие "трамплина смысла (или кода)" у Р.Барта. В данном контексте он называет кодами почерпнутые из внетекстового культурного фона "ассоциативные поля, сверхтекстовую организацию значений, которые навязывают представление об определенной структуре". Понимая текст не в парадигме константной структуры, но в парадигме процессуальной и вариативной "структурации", Р.Барт определяет роль кодов в данном процессе как ведущих центров структурации: "коды важны для нас как отправные точки... как трамплины". Согласно постмодернистской текстологии, организация текстовой семантики при том или ином варианте его кодирования выстраивается вокруг определенных смысловых центров, выступающих в роли, аналогичной роли синергетических "пейсмейкеров", т.е. "узлов" или "центров нуклеации" пространственных макроструктур. Так, по Р.Барту, "текст: это... пространство, где свободно вспыхивают языковые огни, мерцающие зарницы, то тут, то там взметающиеся всполохи, рассеянные по тексту, словно семена" (ср. с аналогичным функциональным статусом феномена диссеминации у Деррида - см. Рассеивание).