Ричард – львиное сердце - Хьюлетт (Юлет) Морис - Страница 51

Высокий человек видел его, но не шевельнулся. Маркиз подошел к нему вплотную.

– Друг мой, на что это ты смотришь? – спросил он по-арабски.

– Я смотрю на акул, которым достался новый труп, – ответил незнакомец. – Видишь, какая суета поднялась у них в воде! В этом вихре участвует с полдюжины таких чудовищ. Смотри, смотри: вон еще одно спешит!

Маркизу становилось тошно.

– Помилуй Бог! Не могу я смотреть на это! – отозвался он.

– Что ж тут такого? Они дерутся из-за мертвеца, – спокойно пояснил араб.

– Весьма возможно, – согласился маркиз. – Ты, друг мой, свыкся с мыслью о смерти; и я тоже. Я не боюсь никого из живых людей; но эти большущие рыбы приводят меня в ужас.

– Ты дурак! – возразил араб. – Они просто добывают себе пищу. Но ты и я, мы ищем для себя чего-нибудь получше: мы должны добывать пищу для души своей. А душа человека страшно прожорлива; и ее вкусы более странные, нежели вкусы акулы.

Маркиз посмотрел на мух.

– О, Боже мой! Араб, послушай: уйдем отсюда! Неужели нет покоя от этих мух?

– Конечно нет, и никогда не будет, – сказал араб. – Здесь брошены тысячи убитых, а мухи ведь тоже есть хотят.

– Фу! Это ужасно! – обливаясь холодным потом, проговорил Монферрат.

Араб повернулся к нему. Лицо его было закрыто, а голова – одно безобразие: словно торчал колпак плаща, и голос выходил, как из порожней одежды.

– Послушай-ка, маркиз Монферрат! – обратился к нему этот голос. – Что тебе от меня надо здесь, у Мушиной Башни?

Маркизу припомнилось, что ему было нужно.

– Мне надо убить человека… Только не здесь, не здесь, о, Иисусе Христе!

– А кто тебя прислал? – спросил араб.

– Шейх Моффадин, узник, во имя Али и Абдаллаха, слуги Али.

Так сказал маркиз и облобызал бы араба, но под колпаком ему не видно было признаков лица, и он не решался целовать пустоту.

– Идем со мной! – сказал араб.

Через час маркиз вошел в Башню, содрогаясь. Там его ждали граф Сен-Поль, эрцгерцог Австрийский и Жиль де Герден. Никто ни с кем не поздоровался.

– Ну, где же ваш человек, маркиз? – спросил Сен-Поль бледного, как смерть, итальянца.

– Он там, смотрит на акул, – шепотом отвечал маркиз. Но он готов сослужить нам службу, если у нас хватит смелости воспользоваться им.

Он хватил рукой по мухам, которые вились у него над головой.

– Страшное здесь место, скажу вам, Сен-Поль, продолжал Монферрат, вытаращив глаза. Сен-Поль пожал плечами.

– Дело, которое мы затеваем, дорогой маркиз, не из изящных, не забудьте этого! – заметил он.

В ту же минуту маркизу бросилось в глаза, что широкая спина австрийца в кожаном платье вся облеплена мухами. Это вызвало в нем еще пущее отвращение.

– Клянусь Спасителем! – воскликнул он. – Надо страшно ненавидеть человека, чтобы сговариваться тут насчет него.

– А ваша ненависть достаточно велика для этого? – спросил Сен-Поль.

Маркиз внушительно огляделся вокруг. Он заметил, что эрцгерцог спокойно перебирает пальцами, а Герден стоит, нахмурившись, уставясь в землю глазами.

– О, будьте покойны! воскликнул Сен-Поль, кивнув на Гердена. – Этот человек ненавидит посильнее, чем мы с вами: у него на это больше причин.

– А у вас какие причины, скажите-ка, Евстахий? – все еще шепотом спросил Монферрат.

– Я его ненавижу, – отвечал тот, – за брата моего, которому он переломил спину; за сестру мою, которой он разобьет сердце, прежде чем порвет с ней; за весь мой дом, которому он нанес оскорбление в лице графа Эда; за то, что он – настоящее анжуйское отродье: безжалостный, как кошка, свирепый, как собака; за то, что он – бездушная, увертливая, предательская, скрытная, подлая скотина! Довольно с вас этих причин?

– Клянусь Богом, Евстахий! – задыхаясь, проговорил Монферрат. – Я не думаю. Но.. только не здесь!

А еще, – продолжал Сен-Поль, – я его ненавижу за милую Беранжеру, Надеюсь, эта ненависть чиста и благородна? Эта изнуренная женщина, вся побелевшая, корчащаяся в постели, пробудила во мне чистую жалость. Если я любил ее и прежде, то теперь буду любить со всем рвением служебного долга, чтоб не изменить рыцарскому сану. Я люблю эту королеву и намереваюсь ей служить. Никогда еще не видывал я такой трогательной красоты. Как? Неужели всего мало этому ненасытному? Неужели все эти прелести должны достаться ему? Ничего ему не достанется! Это – для меня, надеюсь. Ну маркиз, теперь ваша очередь.

А маркиз все сражался с мухами.

– Я его ненавижу, – сказал он, за то, что пред лицом короля Франции он меня обозвал лжецом и пригрозил мне позорной смертью.

Тут он перевел дух и посмотрел вокруг себя, чтобы проверить, какое впечатление произвели его слова.

Глаза Сен-Поля, зеленовато-серые, как у его сестры, смотрели на него довольно холодным взглядом. Герден уставился взором в землю. Эрцгерцог почесывал у себя в бороде, а вокруг сновали тучами и жужжали мухи. Однако маркизу нужны были союзники.

– Ну, друзья мои! – чуть не умоляя обратился он к ним. – Неужели все это недостаточно убедительно? Сен-Поль сказал:

– Маркиз, вот кого вам надо выслушать! Жиль, говорите!

Жиль поднял голову.

– Я пробовал убить его. Обстоятельства были для меня благоприятны, но я не мог. Я еще раз попытаю счастья, ведь право на моей стороне. А вам, государи мои, ничего больше не скажу: я такой человек, что мне стыдно говорить о своих желаниях, когда я сомневаюсь, могу ли их исполнить. Скажу одно: я – вассал этого человека, а все-таки он вор! Я любил мою даму Жанну, когда ей было всего двенадцать лет, я был тогда пажом в доме отца ее. Никогда отроду не любил я другой женщины, кроме нее. Нет других женщин для меня на свете! И недаром он сам отдал ее мне. А потом сам же отнял ее у меня в самый день свадьбы, и чтоб вернее сохранить ее, убил моего отца и младшего брага. Он наградил ее ребенком… Но, довольно об этом! У, трус!.. Но стану ходить, ходить за ним по пятам, пока не наберусь смелости хватить! Тут ему и будет капут! Отстаньте от меня!

Весь красный, нахмуренный, Жиль с трудом выжимал слова: он вообще был не говорливого десятка. У маркиза сверкнули глаза.

– Нет, тебя-то нам и нужно, де Герден, тебя, наш честный рыцарь! – воскликнул он. – Но пойдем прочь из этого проклятого мушиного гнезда, и мы укажем тебе лучший способ, нежели твой. Тебя пугают мухи.

– Черт возьми этих мух! – завопил Герден. – Они мне не мешают, они ищут только чем поживиться.

– А мне они мешают ужасно! – с чисто итальянской откровенностью заметил маркиз. Сен-Поль рассмеялся.

– Я говорил вам, что добуду вам человека. Ну, маркиз, теперь вам двое уж сказали свои основания. Теперь говорите вы ваши!

– Я же сказал вам, что он обозвал меня лжецом! – переминаясь с ноги на ногу, ответил Монферрат.

– Это недостаточно убедительно, – возразил Сен-Поль. – В нечистом месте надо иметь чистые побуждения.

Маркиз разразился богохульством.

– Пусть всех нас пожрет ад кромешный, если у меня нет оснований! Как?! Разве не он отстранил меня от моего королевства? Гюй Люзиньян попадет в короли его стараньем. Что может сделать против Ричарда Филипп? Что я такое перед ним, и что эрцгерцог?

Он позабыл, что эрцгерцог стоит тут же, и этот басистый косматый господин тотчас же подал голос:

– Клянусь Вельзевулом, богом этих мест, вы все увидите, кто такой эрцгерцог, когда он понадобится вам! Но я – не убийца. Ухожу домой! Я знаю, что пристало государю и чего должно ожидать от государя.

– Как вам будет угодно, господин мой! – проговорил Сен-Поль. – Но такие поступки угрожают нашим замыслам.

– Эх, – возразил эрцгерцог, – говоря откровенно, мне так мало нравятся все эти ваши замыслы, что, по мне, пропадай они совсем! А как мне поступить с королем английским, который оскорбил меня без меры, – это уж его и мое дело.

– Кузен! Вы оставляете меня? – воскликнул Монферрат.

– Опять-таки, кузен! Неужели это вас удивляет? – отозвался эрцгерцог и пошел прочь.